На родину он вернулся лишь после воцарения Луи-Филиппа и быстро сделался пэром, а потом в качестве посла Франции уехал в Вену и прожил там целых семь лет.
Но самый расцвет его карьеры пришелся на времена Второй империи, когда своему отцу стал протежировать герцог де Морни. Шарль де Флао никогда не терял сына из виду. Его воспитывали по очереди то мадам Суза, то Гортензия, то мадам де Флао. Именно благодаря де Морни, ставшему министром при дворе Наполеона III, сенатор Шарль де Флао отправился в Лондон как французский посол, а после возвращения был назначен Великим хранителем Ордена Почетного легиона. Скончался этот возлюбленный двух королев первого сентября 1870 года, пережив Гортензию на три десятилетия.
16. Мария-Луиза и граф Нейперг
На заре двадцать пятого января 1814 года во дворце Тюильри Наполеон I, одетый в полевой мундир, на цыпочках вошел в комнату, где спал светловолосый мальчуган, которому еще не исполнилось и трех лет.
Няня, мадам Маршан, которую малыш звал Шаншан, при виде императора присела в реверансе, а потом приблизилась к кроватке, чтобы взять на руки маленького короля Римского, но Наполеон прижал палец к губам: он не хотел будить сына.
При неверном свете ночника он долго смотрел на ребенка. На глаза Бонапарта навернулись слезы, но усилием воли он справился с волнением, развернулся на каблуках и покинул детскую.
В тот предрассветный час император в последний раз видел сына, которого любил больше всего на свете…
Вечером двадцать второго января Наполеон получил тревожные вести: союзники миновали Туль и приблизились к Бар-де-Дюку.
– Батюшка Франц ведет себя плохо, – заявил император жене, недовольно качая головой. – Он собирается занять Париж…
Мария-Луиза потупилась. Она не знала, что сказать мужу…
На следующее утро император узнал, что австрийцы и русские приближаются к Сен-Дизье. Положение становилось драматическим.
Двадцать четвертого января, понимая, что дела принимают трагический оборот, Наполеон, решив взять на себя командование военными действиями, сжег все письма, списки тайных агентов и секретные бумаги, а потом призвал к себе брата, короля Жозефа, недавно изгнанного из Испании.
– Если я не вернусь из этого похода, – сказал он Жозефу, – позаботься, пожалуйста, об императрице и моем наследнике. – Глядя на огонь в камине, пожирающий бумаги, Наполеон вдруг заявил: – Если я одержу победу, то больше никогда не буду воевать…
Благие намерения, но, увы, запоздалые!..
Через полчаса он вошел в комнату Марии-Луизы.
– Дорогая Луиза, я отбываю в Витри, чтобы остановить наступление противника. На сей раз нам предстоит сражаться на французской земле. Да поможет нам бог!
– Когда же вы вернетесь? – спросила императрица, сдерживая рыдания.
– Одному богу известно… – ответил Бонапарт, заключая жену в объятия.
Поцеловав Марию-Луизу, в любви которой он был уверен – тогда и она тоже не сомневалась в своей любви к Наполеону! – он спустился по лестнице и направился в комнату сына.
Больше он ни разу не видел ни жены, ни ребенка…
Спустя несколько минут император покинул дворец Тюильри.
Мария-Луиза из окна своей спальни смотрела на супруга покрасневшими от слез глазами. Она видела, как Наполеон садился в свою дорожную карету, слышала стук колес по брусчатке двора, цокот копыт гвардейских лошадей…
Когда все звуки стихли вдали, императрица, вытерев глаза, отправилась досыпать. Она еще не знала, что больше не свидится с мужем и что ее сын умрет от тоски по отцу…
В конце марта 1814 года армия союзников подошла к Парижу. Во дворце Тюильри собирали вещи, жгли документы. Двадцать восьмого марта собрался Совет, чтобы решить, настало ли время регентше и наследнику покинуть столицу или же Мария-Луиза с сыном на руках должна в Париже встретить отца.
Императрица уверенно заявила:
– Я готова остаться в Тюильри. Мой отъезд парижане расценят как бегство и никогда мне этого не простят.
– Я настаиваю на срочном отъезде Вашего Величества и наследника в Блуа, – вмешался военный министр Кларк, крайне взволнованный происходящим.
Тут со своего места поднялся Жозеф, который панически боялся попасть в руки казаков, и прочитал вслух письмо императора от восьмого февраля:
– «Если неприятель приблизится к Парижу настолько, что сопротивление станет невозможным, отправьте регентшу с моим сыном по направлению к Луаре. Я предпочитаю, чтобы они утонули, но не попали в руки врагов Франции…» – Жозеф сделал паузу, а потом добавил: – Точно такие же указания дал мне император, когда мы с ним виделись в последний раз.
Сомнений ни у кого не осталось: нужно выполнить приказ Бонапарта.
В полночь, как раз тогда, когда императрица следила за тем, как упаковывали дорожные сундуки, Талейран в кругу друзей весело объявил:
– Вот и конец всей истории! Вскоре на престол взойдет Людовик XVIII, и монархия будет восстановлена.
Первого апреля Наполеон с последними своими приверженцами укрылся в замке Фонтенбло, а в Париже было сформировано временное правительство.
Второго апреля, узнав, что Сенат проголосовал за его низложение, император не счел нужным протестовать и спокойно воспринял это решение.
Четвертого апреля, отправив нежное письмо императрице, он составил акт об отречении от престола в пользу своего сына, Наполеона II, при регентстве его матери.
Шестого апреля по настоянию маршалов Наполеон был вынужден поставить свою подпись под новым актом об отречении, в котором он заявил, что отказывается «от тронов Франции и Италии для себя и своих наследников». В тот же день ему пришлось сообщить Марии-Луизе о своей предстоящей высылке на остров Эльба.
«…Я готовлюсь к отъезду и жду, когда Коленкур уладит с союзниками связанные с моим отъездом дела. Царь Александр желает, чтобы я жил на острове Эльба, отданном мне в полное владение…»
Это письмо передал Марии-Луизе полковник Гальба, которому было также поручено сообщить императрице об отречении Наполеона от трона. Узнав об этом, Мария-Луиза лишилась чувств.
Оправившись от потрясения, она выехала из Блуа, направляясь в Фонтенбло, чтобы разделить с императором постигшее его несчастье. Но по дороге кортеж наткнулся на отряд казаков, и Мария-Луиза, еле живая от страха, вместо Фонтенбло попала в Орлеан, где адъютант русского царя граф Шувалов заявил ей, что до встречи с отцом императрице и думать не следует о свидании с мужем.
Проигравший всегда остается один, так случилось и с Наполеоном: братья в панике убежали, Мария-Луиза уехала, первая жена Жозефина, которая вначале выразила ему свое сочувствие и обещала приехать, вдруг поспешила встречать Бурбона… И только Гортензия, дочь Жозефины, сумела добраться до Фонтенбло и осталась с отчимом до самого его отъезда в ссылку на Эльбу.
