Затем Ферсен стал тщательно обдумывать маршрут, предложенный маркизом де Буйе. Маркизу было также поручено подготовить все в Монмеди, куда пожелал направиться король. Людовик XVI не собирался покидать пределы Франции в отличие от Марии-Антуанетты, мечтавшей вернуться в Париж во главе мощной иностранной армии.
Хотя ситуация с каждым днем становилась все тревожнее, нужно было согласовать еще много деталей, и потому отъезд все время откладывался. Обеспокоенный Ферсен написал барону Таубе:
«Их Величества подвергаются смертельной опасности, о них говорят ужасные вещи, им безнаказанно угрожают; народ больше не уважает своего государя…»
Наконец отъезд был назначен на полночь двадцатого июня.
О последних приготовлениях к путешествию подробно написал Ферсен в своем дневнике:
«Был у королевы в 9.30; сам переносил вещи. В городе о побеге не подозревают».
Затем:
«18 июня. Был у королевы с 2.30 до 6».
«Воскресенье, 19 июня. Был у короля. Перенес печати и 800 книг. Во дворце оставался с 11 до полуночи…»
Наступило двадцатое июня – день побега. В одиннадцать вечера беглецы покинули Тюильри. Ферсен, переодетый кучером, приехал в наемном экипаже за дофином, облаченным в девичье платье, мадам Руаяль и их гувернанткой. Медленно, как если бы он вез пассажиров на прогулку, Ферсен направился к заставе Клиши, где в дорожной карете уже ждали их король и королева. Людовик XVI был в сером сюртуке и круглой шляпе, Мария-Антуанетта прятала лицо под густой вуалью. В полночь берлина тронулась в путь. Миновав ворота Сен-Мартен, экипаж понесся по дороге с курьерской скоростью.
В три часа ночи карета въехала на постоялый двор в Бонди, где предстояло сменить лошадей.
– Здесь мы должны попрощаться, граф, – неожиданно заявил Ферсену король. – Вам следует отправиться в Брюссель…
Граф успел еще коснуться руки королевы и остался посреди дороги, провожая взглядом удалявшуюся карету. В последний момент он крикнул:
– Прощайте, мадам Корфф!
Карета давно скрылась из виду, а он все стоял и смотрел… По его лицу текли слезы.
На следующий день Ферсен без приключений добрался до Ланса, оттуда – до Арлона. Там он встретился с маркизом де Буйе и узнал о несчастье, постигшем королевскую чету.
Лишившись умелого кучера, карета замедлила ход – бегство превратилось в прогулку. Король вышел из экипажа, заговорил с крестьянином; потом, проехав немного, они снова остановились, чтобы выпить вина на природе; дофин собирал цветы…
Короля узнал смотритель почтовой станции некий Друэ. Королевскую семью люди Лафайетта задержали в Варенне. Их оскорбляли, силой заставили сесть в карету и увезли обратно в Париж.
По пути разъяренная толпа вопила:
– На виселицу их! На виселицу!
Испуганная Мария-Антуанетта страшно побледнела. И все же она тихонько спросила герцога де Шуазеля:
– Как вы думаете, графу Ферсену удалось бежать?
Ферсен выслушал рассказ маркиза и в тот же день написал в дневнике:
«24 июня. Беспросветная печаль… Я в отчаянии из-за ареста короля».
Конечно же, он думал о королеве.
Однако он не мог броситься ей на помощь. Граф должен был остаться в Брюсселе: только оттуда он мог действовать на благо венценосных узников. Да, он уже знал, что Людовик XVI, Мария-Антуанетта и их дети – настоящие узники Тюильри. Короля отстранили от власти и поместили под стражу. Он сильно переживал это унижение, ибо ни один французский монарх никогда еще не бывал в подобном положении. Однако ситуация оказалась сложной для всех, а не только для Людовика XVI: лишение короля власти не устранило ни одной трудности.
Депутаты, взволнованно обсуждая положение, задавали друг другу вопросы, на которые не находили ответов:
– Лишить ли короля власти навсегда?
– Кто тогда станет преемником?
– Если дофин, то кому быть регентом?
– Следовать ли конституции или провозгласить республику?
– Какую? Народную?
– А может, ввести диктаторское правление?
В одном депутаты были единодушны: король не хотел покидать Францию, иначе он не бежал бы к дальней, восточной границе.
Подумав еще немного, они решили объявить, что государя похитили, и декретами от пятнадцатого и шестнадцатого июля 1790 года Людовика XVI восстановили во всех его правах, а маркиза де Буйе и его сообщников, в том числе и графа Ферсена, обвинили в похищении монарха и его семьи.
Однако хитрая выдумка не обманула парижан, и вскоре пролилась кровь…
Мария-Антуанетта, не получая вестей от Ферсена, впала в отчаяние и попросила Эстерхази об услуге.
– Прошу вас, напишите ему, – обратилась она к давнему «почтальону», – что расстояние не может разделить любящие сердца… Передайте ему от меня это колечко, пусть носит его в память обо мне. Я носила его два дня…
Но вскоре королеве все же удалось отправить Ферсену послание.
«Я жива… но, боже мой, как же я волновалась за Вас! Не пишите мне, чтобы не выдать себя, и ни в коем случае не возвращайтесь в Париж, здесь Вам угрожает смертельная опасность, ибо все знают, что Вы помогли нам бежать. За нами следят день и ночь, но не беспокойтесь, со мной ничего страшного не случится. Прощайте…»
Ферсен узнал, что письмо королевы переправил депутат Барнав, один из тех, кто арестовывал в Варенне монаршию семью. Поговаривали, что Барнав влюблен в Марию-Антуанетту, а она лжет ему, прикидываясь увлеченной им. Барнав умолял Марию-Антуанетту убедить короля согласиться на конституционную монархию, но у него ничего не получилось. О том же просил королеву и Дюмурье, навязанный королю в качестве первого министра. С Людовиком XVI ему не довелось встретиться, королева же приняла его очень плохо.
– Ни король, ни я, – заявила Мария-Антуанетта, – никогда не согласимся следовать этим вашим выдуманным конституционным новшествам. Объявляю вам об этом откровенно.
– Не препятствуйте своему спасению, мадам! – настаивал Дюмурье.
Но она отказалась слушать его. Своим спасителем она по-прежнему считала человека, которого любила.
И она не ошибалась.
«Я пожертвую собой ради них и буду служить им, пока остается хоть малейшая надежда…» – писал Аксель сестре Софи. На этот раз он не собирался оставлять короля и королеву на произвол судьбы. Он решил сам вывезти их за границу, поскольку о том, чтобы они по-прежнему жили во Франции, больше не могло быть и речи.
Обратившись за помощью к нескольким влиятельным эмигрантам, Ферсен представил им план спасения французских монархов. Речь шла о том, чтобы переправить Людовика XVI и его семью в Англию. Лорд Кроуфорд немедленно отправился в Лондон, однако английские власти решили соблюдать нейтралитет и вежливо отказались помочь.
