– Неужели?
Комиссар совершенно успокоился, настроение его улучшилось. Он взглянул на Версавела, который, разговаривая с ним, одновременно делал упражнения для укрепления мышц пресса, стоя у окна.
– Ты уже побывал на месте преступления? – спросил Ван-Ин.
Версавел повернулся к Ван-Ину и покачал головой:
– Еще нет. Туда только что выехала бригада саперов. Они должны сообщить нам, если что-то обнаружат.
– Но почему преступники решили взорвать именно памятник Гвидо Гезелле? – осенила комиссара Ван-Ина неожиданная догадка. – На их месте я выбрал бы какой-нибудь другой объект для своих целей.
– Ты взорвал бы «Мадонну Брюгге»? – усмехнулся Версавел.
Ван-Ин почувствовал, что ему нехорошо. Сначала эта странная фотография Мадонны с лаконосом на заднем плане. А теперь взрыв памятника Гвидо Гезелле. Что-то здесь не так.
– Проклятье! Почему это не пришло мне в голову раньше? – воскликнул комиссар. – Два произведения искусства за несколько дней. Это не может быть совпадением.
– Ты абсолютно прав, таких совпадений не бывает, комиссар, – кивнув, проговорил Версавел.
– Да. А теперь самое время отправиться на место преступления, – заявил Ван-Ин. – Нам незачем терять время понапрасну и ждать новостей от бригады саперов.
Он быстро допил кофе, подошел к вешалке и снял с крючка свою зимнюю куртку.
– Пойдем, – нетерпеливо бросил Ван-Ин.
Когда они спускались по лестнице, Версавел решил немного поддразнить босса.
– Как поживает наша дорогая красотка Ханнелоре? – невинным тоном спросил он. – Надеюсь, у нее все в порядке?
Ван-Ин смерил Версавела испепеляющим взглядом.
– Или, может быть, ты провел всю ночь со своей старой тетушкой, приехавшей из Устенда? – не отставал Версавел.
Ван-Ин остановился и предостерегающе поднял палец.
– Кто бы говорил! А ты в этот четверг отправляешься на «Чиппендейлов», чтобы насладиться их эротическими танцами, – насмешливо улыбаясь, ядовито проговорил комиссар. – Одна маленькая птичка рассказала мне, что ты спрятал билет во внутреннем кармане куртки. Так что на твоем месте я бы не стал заниматься морализаторством.
– Прости, комиссар. Если бы я знал, что ты тоже хочешь пойти на «Чиппендейлов», то обязательно взял бы второй билет.
– Ну ладно, пойдем, – примирительно улыбнулся Ван-Ин.
– Как скажешь, комиссар, – с легкой насмешкой в голосе согласился Версавел.
Навстречу им шли два младших офицера. Они сделали вид, что не слышали разговор Версавела и Ван-Ина.
– Это и есть тот самый Ван-Ин, о котором все говорят? – спросил один из них, тот, что помоложе, как только комиссар с Версавелом исчезли из виду.
– Думаю, это он, – прошептал второй офицер.
– А правда то, что о нем говорят? Что он немного того… – Молодой человек выразительно покрутил пальцем у виска.
– Не знаю, – робко проговорил второй офицер. – Я тоже об этом слышал.
– А Версавел? – Он сделал характерный жест рукой, намекающий на нетрадиционную ориентацию сержанта.
– Сто процентов! – убежденно проговорил второй младший офицер и энергично кивнул в подтверждение своих слов.
Глава 7
Некогда величественный памятник Гвидо Гезелле теперь пребывал в плачевном состоянии. Большой кусок бронзы, отколовшийся от него, упал на припаркованную неподалеку «мазду», придав японской машине вид сплющенной консервной банки. Должно быть, ее владелец пожалел, что припарковал машину не в том месте и не в то время. Что касается, самой «мазды», то она явно испытала культурный шок.
– Бедный Гвидо!
– Прости? – удивленно уставился на комиссара Версавел.
– Я имел в виду не тебя, Версавел. Посмотри на этого бедного искореженного классика. От нашего величайшего поэта остались одни рожки да ножки.
– Не нужно говорить о нем в таком тоне, он этого не заслуживает, – возмутился Версавел. – Перестань бунтовать против всего и вся. Это напрасная потеря времени и сил. Поэзия Гвидо бессмертна.
– Быть может, это и так, сержант, – неуверенно согласился Ван-Ин. – Но его стихи, на мой взгляд, немного дилетантские.
– А я все равно очень уважаю Гезелле. И всегда буду уважать, – обиженно заявил Версавел. – Я люблю его стихи всем сердцем.
– Охотно верю.
– Ни один из современных поэтов даже мизинца его не стоит, – с жаром заявил Версавел и глубоко вдохнул холодный зимний воздух. Насмешливые замечания Ван-Ина о его любимом поэте явно возмутили Гвидо.
Я столько лет с тобою счастлив был,
Но миг безумья наше счастье погубил.
Теперь, чтоб вымолить твое прощенье,
Я посвящаю все цветы, все вдохновенье
Тебе одной. Прости, и мы опять
Нектар, как пчелы, будем собирать, —
с чувством процитировал Версавел.
Как ни странно, стихи Гезелле в исполнении Версавела тронули Ван-Ина. Быть может, эти простые, незамысловатые строки как нельзя лучше подходили к сегодняшнему настроению комиссара. А может быть, дело было в певучем мягком баритоне Гвидо.
– А я и не знал, что ты такой поклонник Гвидо Гезелле, – с искренним восхищением произнес Ван-Ин.
Версавел бросил задумчивый взгляд на свинцовое небо. «Как странно иногда действует на людей снег», – подумал он.
– Как бы там ни было, это был прекрасный памятник Гвидо Гезелле, – заметил Версавел. – А теперь он развалился на куски.
Полицейские огородили лентой место преступления. Несмотря на то что стоял февраль и было очень холодно, на площади Гвидо Гезелле собралась целая толпа туристов. Они расталкивали друг друга локтями, стараясь подобраться как можно ближе к ленте. Эти праздные зеваки боялись упустить малейшую деталь. «Прямо как зрители в театре», – с неприязнью подумал Ван-Ин.
– Слава богу, что сейчас зима и хотя бы нет москитов, – съязвил Ван-Ин, с трудом продираясь сквозь толпу.
Завидев Версавела и Ван-Ина, офицер помахал им и опустил ленту, чтобы они беспрепятственно прошли к месту преступления. Прибывший незадолго до них Лео Ванмаэль бросился Ван-Ину и Версавелу навстречу. Его короткие ножки увязали в снегу.
– Зло никогда не дремлет, не так ли? – весело проговорил Лео. Он, по своему обыкновению, пребывал в прекрасном расположении духа.
– В баре при гостинице «Гезелле» подают прекрасный кофе с коньяком, – сообщил Лео, подмигнув комиссару.
Ван-Ин осмотрелся. Все были заняты делом. И у него не было никаких причин отказываться от предложения Лео.
– Заодно вы обо всем мне расскажете, – весело отозвался Ван-Ин. – Лучше это сделать в тепле. День сегодня на удивление холодный.
