– И что, об этом было написано в дневнике Дитриха Фиддла? – недоверчиво спросил Крейтенс. Подозрения его возрастали с каждой минутой.
– Не только в дневнике, – уклончиво ответил Крус. – Многое из того, что я вам рассказал, взято из доклада, который мне прислали наши немецкие коллеги.
– Понятно. Продолжайте, комиссар.
– В Хальштате ходили слухи, что Фиддл познакомился с капралом, который прекрасно разбирался в искусстве. Вы понимаете, о ком я говорю. Скорее всего, это знакомство произошло на фронте во время Первой мировой войны, когда фюрер был ранен в бою, и его отправили в полевой госпиталь недалеко от Брюгге. Фиддл несколько раз навещал его там. За это время он успел осмотреть Брюгге и с первого взгляда влюбился в этот город. После войны их дороги разошлись. Но в 1938-м Гитлер разыскал Фиддла и включил его в одно из своих специальных подразделений. Его сын Дитрих вырос вдали от ужасов войны, в небольшом городке. Франц Фиддл вскоре после рождения сына оставил свою жену и уехал в Южную Америку. Но он регулярно посылал деньги на воспитание сына. Дитрих окончил университет в Мюнхене и, как многие немцы после войны, стал крупным финансистом. Когда в шестидесятые годы во всем мире возник огромный спрос на услуги туристических фирм, Дитрих занял высокую должность в туристической компании «Киндерман». Благодаря ему «Киндерман» стала самой крупной турфирмой в Европе. Работа всегда была для Фиддла на первом месте. Именно поэтому он и не женился. Многие его знакомые утверждают, что «Киндерман» заменял ему и жену, и семью. Что же касается удовлетворения физиологических потребностей, то Фиддл каждую неделю пользовался услугами дорогих проституток. У него было достаточно денег, чтобы позволить себе это.
– Неужели немцы знают о личной жизни друг друга такие подробности? Слава богу, что мы живем не в Германии! – с искренним чувством воскликнул Крейтенс. – Похоже, они только и делают, что шпионят друг за другом.
– Но Франц Фиддл все-таки вел двойную жизнь. И ему успешно удалось скрыть ее от окружающих, – сообщил Крус таким тоном, словно ему стало стыдно за убитого немца.
Перед глазами Крейтенса опять промелькнули воспоминания детства. Ему вспомнился высокий офицер-эсэсовец в черной форме. Он не мог поверить, что этот добродушный человек, который приносил ему ананасы и вишню в шоколаде, мог расстрелять сотню ни в чем не повинных людей из-за каких-то яиц Фаберже.
– Ваш рассказ очень меня впечатлил, комиссар, – сказал он.
– Спасибо, сэр. Я совершенно уверен, что между статуей «Мадонна» Микеланджело и убийством Фиддла существует связь.
Крейтенс задумчиво перебирал фото, которые нашли в вещах Фиддла. Вся эта история смутила его. Франц Фиддл всегда говорил, что никаких злодеяний он не совершал и все это ложь и клевета. Но теперь Крейтенс очень сомневался в правдивости его слов. Многие злодеи были милыми и обходительными людьми. И то, что Франц Фиддл дарил ему подарки, ровным счетом ничего не значит. Беспокойство его росло с каждой минутой. Его отец всегда говорил, что Франц конфисковывал произведения искусства. Но никогда не вдавался в подробности о том, какими способами он добивался своих целей.
– Ваш рассказ произвел на меня огромное впечатление, комиссар, – повторил он. – Скорее всего, мы пошлем вас в Хальштатд с официальным письменным разрешением на сбор дополнительной информации.
«Если мы пошлем своего сотрудника за границу, все будут уверены в том, что мы тщательно проводим расследование убийства Фиддла», – подумал он.
– Но вам нужно будет подождать пару дней, пока я все улажу, – сказал Крейтенс. Тон его опять стал сугубо официальным.
Крус открыл рот от удивления. Неужели его пошлют в Австрию? В эту сказочно красивую страну? Он всегда мечтал побывать в ней. Правда, его жене не понравится то, что он один едет за границу. Но он как-нибудь сможет решить эту проблему.
– Это дело имеет огромное экономическое значение, – заметил Крейтенс. – И потому я хотел бы, чтобы вы соблюдали строжайшую секретность.
Крус улыбнулся. Теперь он понял, почему Крейтенс хочет держать это дело в секрете. Он явно намекал на городские власти.
Главной экономической отраслью Брюгге был туризм. А «Мадонна» Микеланджело – главная достопримечательность города, и потому туристы, приезжавшие в Брюгге, в первую очередь торопились посмотреть именно эту скульптуру. И неудивительно. Если вы приезжаете в Париж, то хотите увидеть «Мону Лизу». В Амстердаме туристов больше всего интересует «Ночной дозор» Рембрандта. Если же содержание дневника Фиддла просочится в прессу, туристической индустрии в Брюгге будет причинен огромный финансовый ущерб. Ради этого расследования их ведомству стоило отложить другие, даже очень серьезные дела. Ведь история с «Мадонной» угрожала экономической безопасности страны. Конечно, позиция Крейтенса казалась Крусу подозрительной. Но наверняка этому найдется объяснение.
– Вы можете рассчитывать на меня, сэр. Весь этот разговор останется между нами, – понизив голос, проговорил он. – Мы должны проверить всю информацию, перед тем как продолжать расследование.
– Это очень благоразумно с вашей стороны, комиссар. Ведь мы имеем дело не просто с убийством, а с подрывом экономики страны. Я считаю, что ни в коем случае не стоит сеять панику среди населения из-за дневника какого-то чудака, не так ли?
– Да, люди склонны верить всему, что написано в газетах, – согласился комиссар Крус. – Бог знает, как журналисты представят эту ситуацию, если к ним попадет информация из дневника Фиддла.
– Вы совершенно правы, комиссар. Я рад, что мы с вами друг друга понимаем. Пришлите мне эти материалы как можно скорее. А я, в свою очередь, буду держать вас в курсе расследования и обязательно сообщу, если узнаю что-нибудь новое.
– Я все понял, – сказал Крус и повесил трубку. Движения его были замедленными.
Инспектор Вермайр, который все это время наблюдал за Крусом сквозь стеклянную дверь, не мог понять, почему комиссар так радостно улыбается. Ведь еще несколько минут назад он явно был чем-то расстроен.
Инспектор Вермайр, смуглый, начинающий лысеть мужчина, постучал в дверь и заглянул в кабинет.
– Ханнелоре Мартенс хочет с вами поговорить, – сообщил он. – Я объяснил, что вы очень заняты, но она не пожелала слушать. Бродит по коридору, крутя задом, уже целых пятнадцать минут.
Вермайру было пятьдесят шесть лет. За глаза коллеги называли его крысой. Ни для кого не было секретом, что инспектор ярый женоненавистник. Знали все и о том, что у него дома собрана целая коллекция жесткого порно. Он начал собирать ее еще в 60-х годах во время массовой конфискации порнопродукции.
– Так пустите ее сюда ради бога! – крикнул Крус.
Вермайр, словно испуганный угорь, бросился из кабинета в коридор. Спустя минуту вошла Ханнелоре. Она сделала вид, что не замечает похотливых взглядов, которые бросал на нее инспектор.
– Доброе утро, мисс Мартенс, – поздоровался комиссар Крус, встал из-за стола и пошел ей навстречу.
