Она отложила журнал и собиралась взять чашку, но в этот момент заметила конверт на углу письменного стола. Она не видела его, когда пришла, и его не было здесь накануне вечером. Это означало, что его, должно быть, положили сюда утром. Мистер Матекони открывал гараж и офис и, наверное, обнаружил подсунутое под дверь письмо. Иногда клиенты сообщали таким образом, что они приезжали, а гараж был закрыт. Так могли даже заплатить по счету, положив деньги в конверт и просунув в щель под дверью. Это беспокоило мма Макутси, она считала, что так легко лишиться денег, но мистер Матекони, казалось, не тревожился по этому поводу и говорил, что, каким бы манером ни платили его клиенты, деньги никогда не пропадали.
– Один человек имел обыкновение оплачивать счета мешками мелочи, – говорил он. – Иногда он проезжал мимо, бросал один из этих старых белых мешков банка «Стандарт», махал рукой и уезжал. Так он платил по счетам.
– Все это очень хорошо, – отзывалась мма Макутси. – Но нам в Ботсванском колледже делопроизводства никогда не рекомендовали ничего подобного. Нас учили, что лучше всего платить по счету чеком и требовать квитанцию.
Замечание, несомненно, было справедливым, и мистер Матекони не спорил с человеком, получившим непревзойденные девяносто семь баллов на выпускных экзаменах в Ботсванском колледже делопроизводства. Но это письмо явно не было счетом. Потянувшись через стол, чтобы взять его, она увидела надпись на конверте: «Мистеру Красавчику, „Быстрые моторы“ на Тлоквенг-роуд».
Она улыбнулась. Надпись не объясняла, кто именно мистер Красавчик, ведь в гараже работало трое мужчин, и оно могло быть адресовано любому. Но это же значило, что она вполне может распечатать его.
В конверте был всего один листок, и мма Макутси развернула его и начала читать. «Дорогой мистер Красавчик, – начиналось письмо, – ты не знаешь, кто я, но я наблюдаю за тобой! Ты очень красив. У тебя красивое лицо и красивые ноги. Даже шея красивая. Я надеюсь, что ты когда-нибудь заговоришь со мной. Я жду тебя. Нам о многом надо поговорить. Обожаю тебя».
Мма Макутси кончила читать, сложила письмо и положила его снова в конверт. Она знала, что люди посылают друг другу такие записки, но обычно те, кто посылает, делают все, чтобы письмо попало в руки того, кому предназначено. Удивительно, что автор письма, кто бы это ни был, подсунул письмо под дверь, не дав никакого ключа к тому, какого мистера Красавчика имеет в виду. Теперь мма Макутси придется решать, кому вручить письмо. Мистеру Матекони? Нет. Он не был красивым, он был симпатичным и располагал к себе, но красивым не был. Во всяком случае, такие послания нельзя писать человеку, который обручен, и она, мма Макутси, никогда не отдаст письмо такого содержания мистеру Матекони, даже если оно адресовано именно ему. Скорее всего, письмо предназначалось ученикам. Но кому из них? Чарли, старший ученик, пожалуй, был красив несколько дешевой красотой, подумала она, но примерно то же самое можно сказать и о младшем, даже с бо́льшим основанием, если вспомнить, сколько геля он втирал в волосы. Какая-нибудь девица лет семнадцати-во семнадцати легко могла подпасть под обаяние этих молодых людей и даже написать подобное письмо. Поэтому вряд ли можно сказать, кому из молодых людей оно адресовано. Проще, наверное, бросить письмо в мусорную корзинку, и мма Макутси уже решила именно так и поступить, когда в комнату вошел старший ученик. Он увидел конверт, лежавший перед мма Макутси на столе, и с характерным пренебрежением к правилам приличия стал читать надпись на конверте.
– Мистеру Красавчику! – воскликнул он. – Это, должно быть, письмо для меня!
Мма Макутси фыркнула:
– Ты здесь не единственный мужчина. Ведь есть еще двое. Мистер Матекони и этот твой дружок с набриолиненными волосами. Письмо может предназначаться любому из них.
Ученик непонимающе посмотрел на нее.
– Но мистеру Матекони за сорок, – сказал он. – Как можно сорокалетнего человека называть мистером Красавчиком?
– Сорок лет не конец жизни, – сказала мма Матекони. – Сорокалетние люди могут очень хорошо выглядеть.
– Для тех, кому тоже сорок, может быть, – ответил ученик, – но не для всех.
Мма Макутси вдохнула и задержала дыхание. Если бы только мма Рамотсве была здесь и услышала это, что бы она сделала? Она бы не позволила подобных выпадов. Какая наглость! Хорошо, она его сейчас проучит, она скажет ему, что думает о его тщеславии, она ему все объяснит… Мма Макутси остановилась. Ей пришла в голову идея получше, отличная шутка, которая позабавит мма Рамотсве.
– Позови сюда младшего, – попросила она. – Скажи, что я хочу рассказать о письме, которое ты получил. Я думаю, на него это произведет впечатление.
Чарли вышел и вскоре вернулся с младшим учеником.
– Чарли получил письмо, – сказала мма Макутси. – Оно адресовано мистеру Красавчику. Я хочу прочесть его вам обоим.
Младший ученик бросил взгляд на Чарли, потом посмотрел на мма Макутси.
– Но, может быть, это письмо мне, – недовольно заметил он. – Почему вы думаете, что письмо адресовано ему? А как же я?
– Или мистер Матекони? – улыбаясь, задала вопрос мма Макутси. – Как же он?
Младший покачал головой.
– Он старый человек, – ответил он. – Никто не назовет его мистером Красавчиком. Его время прошло.
– Ладно, – сказала мма Макутси. – В этом, по крайней мере, вы одного мнения. Хорошо, давайте я прочту письмо, тогда мы сможем решить.
Она снова открыла конверт, вытащила листок бумаги и прочла написанное. Затем, положив письмо на стол, она улыбнулась молодым людям:
– Ну, кто описан в этом письме? Скажите мне.
– Я, – произнесли оба одновременно и посмотрели друг на друга.
– Это может быть и один, и другой, – согласилась мма Макутси. – Я теперь припоминаю, кто, должно быть, принес сюда письмо. Я что-то вспомнила.
– Вы должны мне сказать, – сказал старший ученик. – Тогда я поищу эту девушку и поговорю с ней.
– Я видела, – произнесла мма Макутси. Она колебалась, и это был восхитительный момент. Ах, какие же они дурачки! – Да, – продолжила она. – Первый, кого я увидела утром у гаража, был мужчина. Да, да, мужчина.
Воцарилась тишина.
– Мужчина? – переспросил наконец младший. – Не девушка?
– По-моему, это письмо ему, – сказал старший ученик, указывая на младшего.
А младший стоял открыв рот и некоторое время не мог произнести ни слова.
– Нет, не мне, – произнес он в конце концов. – По-моему, нет.
– Тогда, я думаю, выбросим его в корзинку, туда ему и дорога, – сказала мма Макутси. – На анонимные письма не следует обращать внимания. Самое подходящее место для него – корзинка.
Больше не было сказано ни слова. Ученики вернулись к работе, а мма Макутси сидела за столом и улыбалась. Это была дурная проделка, но она не могла устоять. В конце концов, нельзя быть хорошим все время, иногда позволительно позабавиться за счет другого. Строго говоря, она не солгала, она действительно видела мужчину, который шел от гаража, но узнала в нем человека, который время от времени пользуется этой дорогой, чтобы сократить путь. На самом деле письмо, конечно, отправила какая-то молоденькая девушка, которую подруги подбили написать. Это была какая-то подростковая ерунда, о которой все вскоре забудут. И возможно, парни усвоили некий урок, разумеется, относительно тщеславия, но так же, косвенным образом, относительно терпимости к чувствам других, возможно, не похожих на тебя. Она сомневалась, усвоили ли они этот другой урок, но он вполне понятен, подумала она, для того, кто даст себе труд над этим задуматься.
