– Сейчас скажешь, что это не наше дело? – с улыбкой прервал капитан мою тираду.
– Не имею привычки так грубить друзьям, по крайней мере, без надобности, – усмехнулась я, – но примерно так.
– Ладно, Женя, прости, что затеял этот разговор.
– Договорились.
– У вас есть какие-то успехи в расследовании?
– Результат пока нулевой.
– С поиском эзотерической или религиозной организации – тоже?
– Да. По крайней мере, в Тарасове ничего подобного нет. Но я просила хакера поискать.
– Я бы не сильно рассчитывал.
– Понимаю, это всего лишь предположение, но вдруг повезет?
Через некоторое время Василий попрощался и покинул заведение, мотивируя свою торопливость крайней загруженностью. Мы тоже не стали задерживаться дольше необходимого, ведь дел на сегодня было спланировано немало.
* * *
Вот уже несколько часов мы колесили по Тарасову и пока не могли похвастаться какими-либо результатами. В первом салоне сначала нас встретили с распростертыми объятиями. Но после того, как мастер сообразил, что мы вовсе не клиенты и становиться ими не планируем, заметно поубавил пыл. И настороженно отнесся к расспросам и просьбе посоветовать специалиста, который делает татуировки подобные той, что изображена на фото. В следующем салоне нашего появления, похоже, ждали, видимо, сработала некая система оповещения, и категорично заявили, что ничем не могут помочь.
Посетив еще несколько подобных мест с похожим результатом, я поняла, что мы попросту бессмысленно тратим время. Если ребятки воспринимают нас как чужаков, задающих неудобные вопросы, необходимо кардинально менять подход к проблеме. И справки о татуировке должен наводить человек, знакомый с этой средой и способный в нее идеально вписаться. Помнится, был у Пашки приятель-байкер, весь в татушках. Может, к нему обратиться? Или Василия озадачить? Пусть даст задание кому-нибудь из агентов подходящей фактуры. Нужно подумать.
– Предлагаю отправиться домой, – бодро выдала я приунывшим ребятам.
– Почему? Еще ведь не очень поздно, успеем заехать в пару мест до закрытия, – возразила Ира.
– А толку? Обратили внимание, что с нами говорить не желают?
– Может, это из-за фотографий? – предположил Антон. – Тот мужик их так долго рассматривал. Крутил, вертел во все стороны, разве что на зуб не попробовал.
– Очень даже может быть. Мастер из первого салона все-таки заметил, что мы показываем фото трупа. Или его что-то другое насторожило. Но думаю, что он обзвонил коллег с предупреждением. И с нами говорить никто не станет.
– Как же быть тогда? – огорчилась Ира.
– Придумаем, не расстраивайся.
– А что, если мне надеть парик с длинными волосами, сделать несколько временных тату, – азартно стал перечислять Антон, – одеться соответственно: кожа, заклепки.
– Купить байк, – подсказала я.
– Зачем? У отца «Харлей» имеется. В гараже стоит, если ты попросишь, даст.
– Здорово. Но дело не только в мотоцикле. Ты не знаешь, как себя вести, чтобы сойти за своего. Специалист любого уровня и класса легко отличит настоящие татуировки от подделки. И ничего не выглядит нелепее, чем накладная борода и искусственные волосы.
– Правда? А в кино всегда так маскируются.
– В жизни это самый простой способ привлечь к себе ненужное внимание.
– Женя, но я у тебя видела много грима, различных париков и цветных линз.
– Мода позволяет. Пока другие дамы пользуются подобными аксессуарами, я могу менять свой облик как угодно, без риска иметь нелепый вид. Но в нашей ситуации это мало поможет, делать настоящие татуировки я, разумеется, не готова.
– Как же быть?
– Найти человека, который идеально впишется в эту среду, и уговорить его, расспросить мастеров и их знакомых. Я подумаю, как это сделать. А сейчас снова предлагаю отправиться домой, отдыхать.
Направляя «фольк» улицами Тарасова в сторону Яблочкова, я немного помолчала, потом решила спросить:
– Вы успели все документы в кафе просмотреть? Или капитан помешал?
– Все прочли.
– Некоторые места даже по два раза.
– Антон, что ты думаешь? – Управляя машиной, я аккуратно поправила зеркало заднего вида, чтобы иметь возможность рассмотреть выражение лица молодого человека.
Парень задумался, помолчал немного, опустив глаза.
– Даже не знаю, что сказать. Судя по документам, катастрофа произошла из-за плохих погодных условий. Или мама не смогла удержать машину во время заноса. Ирина тоже согласна с моим мнением.
– Но? – подсказала я, расслышав в голосе Антона нотки сомнения.
– Не знаю! – страдальчески сморщил он лицо. Прикрыл руками, помолчал немного.
– Хочешь сказать, что документы тебя не переубедили?
– Не знаю. Я столько лет считал виновным отца, что привык к этой мысли, сжился с ней. А теперь, оказывается, все не так просто!! Но что же тогда означал тот разговор?! Кого отец приказывал убить?! Кого еще мог так называть?!
– В этой ситуации я могу помочь только таким образом: позвонить Пашке и попросить его прокомментировать документы с точки зрения опытного офицера, который проработал в ГАИ долгие годы.
– А вдруг отец много лет назад заплатил кому-то?! И они подчистили все концы так, чтобы никто не подкопался?! Даже опытный офицер ГАИ?!
– Чисто теоретически это возможно. Но я не верю, что картина будет идеальной. Подчистки всегда заметны, особенно опытному глазу. Будут неясности, шероховатости и нестыковочки, способные насторожить и усомниться в подлинности документов или правдивости фактов, а значит, и всех событий.
– Хорошо. Спроси, что приятель по этому поводу думает, – согласился Антон.
– Еще не слишком поздно, сегодня и наберу.
– Я совершенно не запомнил, что произошло в момент аварии. Почему так? У меня ведь хорошая память, проверял специально! Но сколько ни пытался, этот отрезок времени выпадает. В сознании словно зияет громадная черная дыра.
– Ты был еще очень маленький, может, просто задремал? Вот и не видел ничего, – ласково утешая, похлопала по ладони молодого человека Ирина.
– Или это своеобразная реакция организма на пережитый стресс. Все выжившие участники ДТП, как правило, рассказывают, что сама авария произошла очень быстро и они даже ничего толком не успели понять. Ответить более или менее внятно на вопрос «Что конкретно случилось?» может только водитель. Разумеется, если этот человек выжил, – добавила я, – прости.
– Ничего, столько времени прошло. Я привык, что мамы рядом нет. Жалко, что ей нельзя задать несколько вопросов, поговорить о том происшествии и вообще нормально проститься.
