Тот прочел и пожал плечами:
— Я ведь уже извинился! Ну, глупая шутка, чего истерики устраивать, Линочка!
Он попытался ее обнять, но она резко отпрянула от него, заверещав:
— Нашел время шутить!
— Да это же давно было. Еще до…
— Не напоминай мне об убийстве! — излишне театрально вскрикнула Лина и демонстративно зажала уши руками.
Алена быстро подошла к Людомирову и, выхватив из его рук листок, прочла вслух:
Несчастье за несчастьем, Лаэрт!
Офелия, бедняжка, утонула!
Ниже стояла подпись, вернее, слово, вырезанное из печатного текста: ГАМЛЕТ.
Она вопросительно посмотрела на актера. Тот снова пожал плечами и напустил на себя невинный вид:
— Я же предупреждал, что какое-нибудь послание может заваляться…
— Когда ты сказал об этом на собрании, я всю гримерку перерыла! — ответила Лина. — А эта лежала в верхнем ящике стола. Я не могла ее не заметить в тот раз.
— Но это же не только твоя гримерка. Спроси Машу — может быть, она где-нибудь нашла и сунула в стол.
— Господи! Зачем ей совать бумажки в мой ящик! — Лина прижала дрожащую руку ко лбу.
— А ты как думаешь? Возможно, она решила продолжить шутку? — предположил Людомиров. — Офелию-то по-прежнему репетируешь ты.
— Я сойду с ума! — с этими словами Лина запахнула халат и удалилась восвояси, не забыв громко хлопнуть дверью.
— Вот так и живем, — развел руками Людомиров. — Значит, ты собираешь информацию для статьи? Тебя ждет оглушительный успех.
Алена решила вернуться в костюмерную.
— Плохой знак, — призналась она тетке, — меня гложет нехорошее предчувствие.
— Только теперь? — усмехнулась та. — Да я поклясться могу, что сегодняшний спектакль с треском провалится. Никто же о нем не думает!
— Да я не о спектакле, я о записке.
— Вряд ли это серьезно, — отмахнулась тетка. — Скорее всего действительно Клязьмина подложила. Только она ни за что не признается. И насчет платья, кстати, я тоже на нее грешу. У нее и раньше бывали нервные срывы. Года два назад она в клочья порвала корону царицы, потом рыдала, говорила, что до смерти устала от этой роли, ну и тому подобное. Мне кажется, все знают, что костюм — ее рук дело, поэтому и не стали копаться. Все-таки, как ни крути, а главный повел себя непорядочно по отношению и к Маше, и к Илье. Как человек честный, он должен чувствовать угрызения совести.
— А что это за слух, будто бы Лина добилась роли, шантажируя главного?
— Не знаю, что у них происходило за дверями его кабинета, только просто так главный ни за что не заменил бы Клязьмину на Лисицыну. Понятно, что на него надавили, но как?
— Простите, — в проем двери просунулась маленькая головка Риты Тушиной, той самой молоденькой актрисы, с которой Алена познакомилась в день гибели Журавлева, — у меня чулок пополз, не дадите ниточку?
— Конечно, Ритуля, заходи, — ласково улыбнулась ей тетка Тая.
— Ну и кавардак же сегодня! — девушка кивнула Алене. — Все почему-то нервничают. Только Людомиров спокоен, как слон. Даже удивительно.
— Это все из-за напряжения, — тетка подала ей иголку и нитки.
— Рита, вы ведь тоже принимали участие в шутке с посланиями? — спросила ее Алена.
— Ну да. Нам казалось это веселым… до убийства, — девушка погрустнела.
— Не помните, что именно подложили Лине Лисицыной?
— Ой, я вообще никому ничего не подкладывала. Я только вырезала текст из книги.
— Из книги? Из какой?
— Уильям Шекспир. «Гамлет», — улыбнулась Рита.
— Об этом я догадываюсь. А где эта книжка?
— Понятия не имею, — Тушина пожала костлявыми плечиками, но задумалась. — Наверное, у Людомирова. А может, где-нибудь еще валяется. Знаете, об этой шуточке предпочли забыть.
— Шуточке, — недовольно буркнула тетка Тая.
— Сколько же водки! — Рита красноречиво указала на угол костюмерной, где действительно стояла целая обойма из «Смирноффа», «Столичной», «Привета» и еще каких-то марок этой гадости.
— Я думаю, что это далеко не все, — неодобрительно заметила тетка.
— Да, непременно в ларек побегут. Народу будет много, — кивнула Рита и обернулась к Алене: — А вы останетесь на банкет?
— Она останется со следователем Терещенко, — ответила за Алену родственница, — он обязан присутствовать по долгу службы. А вот Вячеслава я отсюда уведу.
— Ну тогда я спокойна, пресса и милиция, что может быть лучше! — тоненько хихикнула Рига. — Теперь у нас полный набор, даже собственный священнослужитель имеется. Хорошо бы еще врача найти.
— Все-таки нельзя забывать, что в театре произошло убийство, — наставительно заметила тетка Тая.
— Да я только за! — с искренним энтузиазмом согласилась Рита. — Теперь хоть напьемся в безопасности.
Она вышла.
— Ну, я бы еще поняла, услышав про пьянку от Федорова, но такая молоденькая, а туда же! — вознегодовала Алена, как только Рита отошла от костюмерной на приличное расстояние.
— Нет, — не согласилась тетка, — она хорошая девушка. Очень тихая, очень скромная, как тень. Третий год в театре, а ее так толком и не знают. Вращается в своем молодежном кружке. Главный ее не замечает. Эта роль в «Празднике жизни» для нее самая значительная. Остальные все — в утренних спектаклях, да и там ни одной ведущей.
— Странно, что ее вообще приняли в театральное училище с такой внешностью: низенькая, щупленькая, кожа да кости. И вообще, она какая-то никакая, действительно, тень.
— Она как-то репетировала во втором составе «Ночных забав» роль Даши, а так ее Лина играет. На мой взгляд, Рита — талантливая актриса. Жаль, что в нашем театре она пропадет. Главный таких не ценит — ему блеск подавай.
— С профессионалами не поспоришь, — фыркнула Алена.
— А когда обещал прийти твой Вадим? — сменила тему тетка Тая.
— Почему мой?! — тут же сочла долгом возмутиться племянница.
— Хорошо, хорошо, не твой, — на редкость быстро сдалась родственница. — Он ведь должен привести Вячеслава Ивановича. Ты не представляешь, он весь на нервах! — тетка сделала большие глаза.
— Вадим?
— Да нет! При чем здесь Вадим! Слава нервничает. На него так давят сверху, требуют отчета по делу. А расследование-то не движется.
— Это пока. Знаешь, как бывает. Сначала стоит, стоит, а потом в один день все и раскрывается, — заверила ее Алена, с радостным удивлением заметив, что тетку очень волнует эмоциональное состояние Горыныча.
— С профессионалами не поспоришь! — усмехнулась та.
