— Тебе бы леди Макбет играть, — вякнул от стены Людомиров.
— Теперь это не проблема, — отмахнулась она и продолжила: — Нужно было что-то, что перевернуло бы театр вверх дном, встряхнуло бы эту болотную плесень и выдернуло бы меня на поверхность. Я все рассчитала правильно: мне необходимо было убрать с дороги конкуренток, то есть актрис, которые могли бы сыграть Офелию. Начать мы решили издалека. Смерть Журавлева была бы громким событием, способным привести всех в смятение. Но на деле вышло еще лучше — убийство ведущего актера не только всех ошарашило, но и напугало. Мы долго думали, как все представить, чтобы нагнать побольше ужаса — даже картинки рисовали. До этого разогрели, конечно, публику посланиями от Гамлета, порезали платьице, чтобы внести смуту. А уж намучились мы с этим Журавлевым! Людомиров с Ляхиным тащили за сценой его труп, пока я тебя развлекала в зале разговорами. Меня трясло, прямо как осиновый лист, — думала ты заметишь возню за декорациями. Но все обошлось. Премьера трупа удалась на славу! Потом пришла очередь Лины Лисицыной. Эту суку я уже сама окунула башкой в таз. Ребята только держали ее за плечи. И мы опять здорово все распланировали. Людомиров подмешал в водку димедрол по рецепту своего деда — тот партизанил понемногу в войну. Так вот, чтобы немцы не вышли из хаты, он им и подсыпал, а потом палил дома вместе с врагами. Потом внуку всю плешь проел рассказами о своем героическом прошлом. И не зря, как оказалось! Но тут охранник откуда-то появился. Хорошо, что мы рядом были. Заходит тупая рожа и спрашивает: мол, что это вы тут делаете? А что нам оставалось?! Пока вы там польку наверху отплясывали, мы его и уложили под музычку втроем.
Дальше Ляхин прирезал своего дядю — дал нам жить спокойно, а то, что ни день, все привязывался — когда? Я ему контрамарку в «Сатирикон» достала. И надо же было такому чуду случиться, что Ганин на этот же спектакль приперся, да еще столкнулся с тобой. Тут я уже поверила, что фортуна на моей стороне. Ну а с Клязьминой долго возиться не пришлось. Она и так была напугана до смерти. Мы ее даже убивать не собирались — я ее знаю, она чуть что — в истерику. Словом, путь к Офелии был свободен. Правда, я здорово перепугалась, когда главный заорал на репетиции: мол, пусть убийца сам выберет исполнителей. И тут Людомиров — дурачина — предложил меня. Я думала, ты догадаешься. Но ты опять не усекла. Так что… — Рита вздохнула. — Конечно, жаль и Ганина. Он замечательный Гамлет. Это вы со своим следователем виноваты. Не копались бы в убийствах, все бы понемногу забылось. Больше мы никого убирать не планировала. А теперь придется и Илью… Но, в конце концов, мало ли в Москве хороших актеров? Найдут кого-нибудь, тем более что рыдать о нем долго не станут — он же убийца!
— Так он с вами или нет? — Алена оценивающе посмотрела на Илью, который, опять замычав, отрицательно замотал головой.
— Мы считаем, что нет, — ответил за нее Людомиров, — но другие расценят иначе. Кстати, как ты думаешь, насколько серьезный у них роман?
— У кого? — Рита презрительно сморщилась. — У Ганина? У них нет никакого романа.
— Нет, — нервно усмехнулся Людомиров, указывая пальцем на Алену, — у этой со следователем?
— Пусть сама скажет, — Рита вскинула пистолет.
— Я-я?! — робко переспросила Алена и побледнела. Руки снова предательски затряслись.
— Я это к тому, — продолжал актер, — что у них, может быть, свидание назначено или что-то в этом роде. Понимаешь?! Он начнет ее искать.
— Да брось ты…
— Не будь дурой! Нужно кончать со всем этим побыстрее. На что ты рассчитываешь, интересно? Что на небесах тоже есть свои печатные органы, и она там про тебя заметочку черкнет?
— Просто ненавижу тебя за твою рассудительность, — добродушно отозвалась Рита и прицелилась прямо Алене в голову, — а по виду ведь не скажешь. Давай, что вы там с Ляхиным распланировали? Куда ее нужно поместить, чтобы пуля вошла точно по сценарию?
Внутри у Алены похолодело. Это вам не единоборство с маньяком, когда в сумочке припасен самозатачивающийся теткин нож. Она почувствовала себя овечкой, которую готовят к жертвоприношению.
Ганин скорее всего ощутил нечто похожее. От отчаяния он затопал ногами.
— Ее нужно положить рядом с Ляхиным, — по-деловому распорядился Людомиров.
— Я не лягу! — упрямо пискнула Алена, подумав: «Дура я, дура! И кто меня тащил в это расследование. Ведь предупреждал же Вадим!»
— Ой! — скривился убийца. — Давай без капризов! Не ломай нам мизансцену.
— Тоже мне, режиссер хренов, — проворчала Алена, отступая к Ганину.
В этот момент одна из дверей зала, громыхнув, отчаянно дернулась, и она отчетливо услыхала голос Коржика, который воззвал: «Алена!»
— Я тут! — ее крик потонул в оглушительном хлопке выстрела и вопле Людомирова:
— Идиотка! Поломаешь же всю задумку!
Алена с удивлением поняла, что все еще жива, даже не ранена. Видимо, рука Риты дрогнула, и она промахнулась. Впрочем, она решила тут же исправить ошибку и снова прицелилась, буркнув компаньону:
— Сам идиот! Сейчас нас застукают, и уже никого никуда не нужно будет укладывать. Давай кончай с Ганиным, потом будем думать!
— Да так же нельзя! — воспротивился тот. — Что мы придумаем?!
Рита снова нажала на курок, но Алена проявила невероятную проворность, кинувшись в темноту кулис. За спиной она услыхала мычание Ганина. Сердце ее защемило. «Только доберусь до дверей, открою и впущу Коржика!» — пообещала она себе, толком не представляя, каким образом откроет закрытую на ключ дверь. Но страх гнал ее прочь от выстрелов.
— Давай за ней, придурок! — прикрикнула Рита на Людомирова. — С этим я сейчас управлюсь.
— Да как мы это объясним? — все еще недоумевал тот, но уже послушно ринулся вслед за Аленой.
— Пусть следователь голову ломает! — донеслось со сцены.
Алена продиралась сквозь какие-то деревянные нагромождения, обдирая об доски локти и колени. За спиной уже пыхтел Людомиров. Она с трудом понимала, куда несется, пока не очутилась у двери в коридор, из которой сюда попала. Дверь по-прежнему была закрытой. Алена повернула назад. В этот момент Людомиров прыгнул на нее, растопырив руки. Она дернулась в сторону, он упал рядом на колени, схватив ее за край кофты и потянул за собой на пол.
— Иди ты ко всем чертям! — зло прошипела ему Алена и стремительно вывернулась из кофты, оставив ее в руках преследователя.
Пока он соображал, что к чему, она понеслась на сцену, стараясь не топать, а практически лететь по воздуху, едва касаясь земли носками.
— Рита, — послышалось сзади. — Рита!
— Да отвяжись ты! — негромко ответила та. — Не понимаю, в чем дело?! Пистолет второй раз дал осечку.
— Встряхни его!
Алена нырнула за выступ декорации, туда, где было абсолютно темно, и притаилась.
Раздался оглушительный выстрел, после чего дикий вопль Тушиной:
