Положив трубку, Софи удивленно взглянула на Мелиту и ее папашу, удобно расположившихся у журнального столика и уже успевших наполнить пустовавшие бокалы.
— Фред предлагает выходить за него? — спросила всевидящая, а посему всезнающая Мелита, наполняя еще один бокал для Софи.
— Да что-то я так и не поняла.
— Нет, Софи, Фред не в нашем вкусе.
— Но и на тебя он тоже не очень-то засматривается, — иронично укорил ее Ангел Бош из Триеста.
— Потому что я ему еще ничего такого и не показывала, — мягко улыбнулась Мелита.
— Он что, в самом деле способен жениться на вас, доктор? — спросил Ангел. — Если в этом предложении есть хоть намек на серьезность, то это следовало бы обсудить. Как только Германия капитулирует, англичане начнут быть в цене точно так же, как уже сейчас «в цене» становятся их фунты стерлингов. Особенно ко двору они пришлись бы женщинами, которые еше вчера носили германскую униформу и радовались вермахтов-ским чинам.
— Хорошо хоть не эсэсовским, — подкинула полено в костер инквизиции Мелита.
— Пока что с уверенностью можно сказать только одно, — задумчиво произнесла Софи, потягивая вино из голубоватого хрусталя, — что в предчувствии очередного мира весь предыдущий мир постепенно сходит с ума.
— Только стоит ли по этому поводу огорчаться? — поиграла глазками-сливами Мелита.
— А вы что скажете, наш мудрейший из мудрейших Ангел Бош из Триеста?
— Мог бы ответить кратко: настоящего мужчину можно найти только в Сербии.
— Потому что только от них рождаются такие красавицы-дочери, как Мелита. Понимаю!
— И тут успела проболтаться! — укоризненно покачал головой старый сербо-итальянец. — Ну, явно не в отца пошла.
— Тогда будем считать, что это не она, это я проболталась, — покаянно сказала Софи.
— Прощая обеих сразу, могу сказать о другом англичанине — о бедном, вечно молящемся монахе Тото, — проговорил он, не меняя лукавого выражения лица.
— Разве он еще здесь? И все еще не угомонился?
— И не намерен был. Наоборот, жаждет мести.
— Почему же вы не сказали об этом, пока Фред еще был на связи?
— Фред здесь уже ничего не решает. Помните, я говорил вам об одном моем человечке, «подсадном недруге Ангела Боша»? Так вот Тото вышел на него, в надежде расправиться с вами. Причем расправиться жаждет лично!
— После проведенной со мной ночи?
— Он ведь монах, — заметила Мелита, все еще не потерявшая веры в церковные святости.
— Изгнанный из монастыря за бесовские грехи, — уточнил Ангел. — Однако мы не пастыри, отпускать грехи не станем. Один из помощников Тото, и тоже в монашеском одеянии, следит за отелем. Нужно, чтобы вы, Софи, демонстративно вышли из него, сели вместе с нами в машину и отправились в «Горный приют». «Бедный, вечно молящийся» уже поджидает вас в отеле неподалеку от нашего приюта, даже не подозревая, что за его собственную голову нам уже заплачено.
— Англичанами? Лично Фредом?
Ангел ухмыльнулся и кивнул.
— Хочет списать его смерть на плату за гомосексуальные грешки. Так будет проще для всех. В том числе и для руководства Сикрет Интеллидженс…
— Тогда зачем все так усложнять?
— Хочу проверить, не подвизается ли на поприще мести еще кто-либо из агентуры Тото, чтобы затем убрать их всех сразу. «Бедный, вечно молящийся» попробует заманить вас в свой отель. Мы за его усилиями проследим, ну а дальше…
— Так, может, мне самой пустить ему пулю в лоб?
— Доктору искусствоведения? Зачем? Кстати, вместо вас, в соответствующем парике и в ваших одеждах, к Тото отправится Мелита.
— Вам известно, что и меня тоже кое-чему обучали, — напомнила ему Софи, чувствуя себя неловко от того, что из-за нее Ангел Бош согласен рисковать жизнью дочери.
— Вас всего лишь «кое-чему обучали». У нее же намного больше опыта в подобных делах. И потом, не забывайте, что она воевала. Кстати, к вашему сведению, Мелита служила в личной охране Иосифа Тито как раз в то время, когда Гитлер поручил своему генерал-лейтенанту Лотару Рендуличу разгромить Югославскую партизанскую армию и уничтожить ее Центральный штаб. От гибели Тито спасли тогда английские коммандос, которые эвакуировали его на своем самолете
[86]
.
— Кое-что мне уже было известно, однако о службе Мелиты в личной охране командующего югославских партизан я не знала. А в общем, вы привели убедительный аргумент, — не стала упорствовать гауптман Жерницки.
— Вот и хорошо. Единственное, что от вас требуется, какое-то время отсидеться в номере Мелиты. Полагаю, не дольше одного вечера.
16
Появлению в своем доме Свирепого Серба графиня ничуть не удивилась. Она только что вышла из душа, и, когда открывала дверь и пропускала гостя мимо себя, из растрепанных волос ее опадали редкие, но тяжелые капли воды. Да и халат промок так, словно владелица его решила вообще не пользоваться полотенцем.
Однако ее внешний вид Альберту, похоже, не волновал. Как только Арсен попытался объяснить причину своего визита, она тотчас же прервала его:
— Отправляйтесь под душ, гауптман.
— Под душ? — едва слышно, переспросил он.
Свирепый Серб все еще пребывал под впечатлением от разговора с Майнцом, поэтому, переступая порог особняка графини-альпинистки, тоже готовился к не менее сложному разговору с ней.
— Куда же еще? И не вздумайте признаваться, что настраивались на «походный вариант». Понимаю: окопная страсть, полевая романтика. Но со мной это не пройдет.
«Так уж и не пройдет?! — усомнился Свирепый Серб. — Стоит ли зарекаться?». И, словно бы поняв свою оплошность, графиня тотчас же объяснила:
— Хватит с меня «походных вариантов» в альпинистских лагерях и в горных приютах.
— Понимаю, — растерянно пролепетал этот крепыш, все еще топчась в прихожей.
— Вот и хорошо, что понимаете. Вода уже еле теплая, так что советую поторопиться. Формальности и любезности оставим на потом. Если только они понадобятся, — добавила Альберта после небольшой, красноречивой паузы, во время которой Арсен смотрел на нее с такой затравленностью, словно графиня не отправляла его в предпостельный душ, а грубо изгоняла из своего дома.
Верхнюю одежду Свирепый Серб стеснительно сбрасывал уже в душевом «предбанничке». Причем заходил в него, все еще настороженно посматривая в сторону графини. Слишком уж эта ее сговорчивость напоминала жестокую женскую шутку. Мстительную, но совершенно несправедливую.
