Отходя вслед за ними, Свирепый Серб предупредил графиню, что патрон уже в патроннике и что она обязана стоять спиной к нему, после чего швырнул пистолет так, чтобы он оказался чуть позади женщины, в двух шагах от ее ног. Он видел, в какую ярость способна впадать эта германка, и даже не скрывал, что опасается ее гнева, которого явно не заслужил.
Адъютант и в самом деле действовал быстро и решительно. Двумя очередями он скосил всех троих карателей, а Майнц добил выстрелом из пистолета шарфюрера, который оказался раненым.
Как только там, за скалой, опустился занавес очередной трагедии, прозвучал выстрел графини. Майнц вышел из-за скалы и видел, как Свирепый Серб медленно приближается к упавшей навзничь графине, но он не мог видеть того, что, приблизившись, увидел гауптман: пистолет из которого графиня стреляла, как и положено было, лежал рядом с ней, но в руке у Альберты был небольшой «швейцарский», как его называли, пистолетик.
— Вам привет от Николы Градича, наш Свирепый Серб, — едва слышно проговорила женщина, прижимая к туловищу локоть руки, в которой был пистолетик.
— Вы с ним знакомы? — названное Альбертой имя поразило Арсена больше, чем ее некстати проявившееся «воскрешение».
— Не задавайте идиотских вопросов. Майнц вел с ним переговоры. Пытался подкупить. Он хочет оказаться в Швейцарии без вас, но с условием, что Градич подтвердит: вас застрелил патруль гестапо. Однако Бош не желает видеть у себя еще одного эсэсовца. Его интересуют только клады, да еще мой родовой замок. Да, и еще… его почему-то заинтриговали зомби.
— Его или американцев? — только теперь Арсен приблизился вплотную к лежащей и поневоле засмотрелся на ее крепкие икристые ноги.
— И его тоже. Почему бы не создать идеальную международную мафию из зомби? Так что в ваших интересах, Арсен, чтобы в Швейцарии мы оказались вместе:.
— Понятно. Это действительно в моих интересах, — склонившись, он сделал вид, что выясняет, действительно ли Альберта мертва.
— Не увлекайтесь моими ногами, Свирепый Серб. У нас еще будет время. Лучше выстрелите. Скажете, что я пошевелилась и вы добили меня.
— Не боитесь, что пристрелю?
— Тогда Градич и его головорезы истребят не только вас, но и весь ваш род. Всех, кого только обнаружат в Сербии. Это не угроза, а предупреждение. В десять вечера я буду ждать вас у моста. Как только Майнц предупредит гестапо о моем самоубийстве, можете тут же убрать его и адъютанта.
— Вы умеете убеждать, графиня, в этом я уже имел возможность убедиться, — сумеречно улыбнулся Ведович и тут же выстрелил в глинистый островок посреди каменистой пустыни, чтобы пуля не срикошетила.
— Кстати Майнц, скорее всего, попытается убить вас завтра вечером, — сообщила та уже вслед удаляющемуся сербу, — после того, как Градич заверит, что Бош дал согласие переправить его через границу.
— Я так понял, что вы с удовольствием добили свою несосто-явшуюся любовницу? — спросил Майнц, садясь за руль «опеля».
— Да вроде бы пошевелилась. Они, стервы, на удивление живучие.
— Не лгите, Ведович.
— Что значит: «Не лгите»? — насторожился Арсен, усаживаясь рядом с оберштурмбаннфюрером. Адъютант уже восседал на заднем сиденье.
— Поначалу вы засмотрелись на соблазнительные ноги, а затем, поняв, что она уже отошла в лучшие миры, не отказали себе в удовольствии выпустить в нее пулю, пусть даже в мертвую.
— В постели она все-таки смотрелась лучше, нежели там, посреди камней.
— Охотно верю, гауптман, охотно верю..
— Сегодня вечером мне нужно скрыться в нашем «альпийском бункере», — напомнил ему Арсен, — иначе придется улетать вместе с зомби. Я предупрежу своего лейтенанта, что меня вызвали в Берлин, к Скорцени, так что пусть он со своими зомби уезжает в Мюнхен без меня, не выясняя, что со мной произошло. Когда настанет время, я к ним присоединюсь
— Неплохая «легенда». Так и поступайте. Через двое суток мы с адъютантом присоединимся к вам в «Альпийском бункере».
— Надо бы сообщить в отделение гестапо, что графиня застрелилась, а то они начнут искать ее, а заодно и нас.
— Прямо сейчас, по прибытии, и предупредим. А графиня, конечно, идиотка, что так повела себя.
— Она повела себя, как подобает истинной фанатичке, — заметил Свирепый Серб.
25
С минуту они молча поглощали бутерброды и допивали кофе. Причем Софи обратила внимание, что кофе здесь настоящий, а не тот «желудевый эрзац», к которому ее успели приучить в рейхе. А еще она заметила, что полковник почему-то вновь помрачнел и, допивая кофе, сосредоточенно думал о чем-то своем, совершенно отстранившись от того, что происходило в ресторане.
— Напрасно вы приумолкли, полковник, — напомнила о себе Софи. — Не захотите же вы отдать меня в руки этого сексуального француза, не посвятив в таинства его досье.
— Разве он настолько бледно выглядит в ваших глазах, что нужны еще и биографические сведения? — парировал Кроун.
— Увы, никаких внешних достоинств я не заметила. Даже старинного перстня на руке не обнаружила. И после этого вы хотите убеждать меня, что он неслыханно богат?
— Даже не попытаюсь убеждать вас в этом. Наоборот, сообщу, что с недавних пор неслыханно нищ.
Софи озорно и в то же время азартно рассмеялась, давая понять, что такой поворот событий начинает ей нравиться.
— Вы обладаете удивительной способностью обнадеживать женщин, полковник. Я давно научилась ценить этот дар.
— Естественно, нищ в понимании тех людей, которые знают, что такое состоятельность, — попытался как-то смягчить свой приговор Кроун. — К тому же буквально вчера у него вновь появилась надежда вернуться в высший свет вполне респектабельным человеком.
— Точными цифрами вы все равно не владеете, поэтому давайте по существу. Что произошло вчера? Мсье настолько яростно не везло в карты?
— И в рулетку — тоже. Один особнячок у него все еще остался, однако небольшой родовой дворец, машина и все прочее, на счетах имеющееся… — саркастически осклабился Кроун, сокрушенно покачивая головой.
— И вы, на пару со старым разгильдяем Бошем, решили, что именно этого уличного попрошайку следует определить в мужья этой, — указала Софи на себя, — скромной, жаждущей романтической любви девушке?
— Ну, не все так уж мрачно, как вам представляется, майор Жерницки. Во-первых, кое-какая крыша над головой у мсье Филиппа де Ловера все еще имеется, а во-вторых, не следует забывать о швейцарском гражданстве и графском титуле.
Софи с игривой задумчивостью поводила кончиком языка по верхней губке. Что бы не произнес дальше полковник, Софи уже чувствовала, что своего шанса заполучить столь высокий аристократический титул она не упустит. Конечно, титул баронессы фон Штубер ее тоже устроил бы, но коль уж выпадает такая карта…
