— Нас не тронут, — твердо заверил ее Градич. — Таково жесткое условие Ангела Боша, без людей и связей которого операция немыслима. Ни нас с вами, ни Свирепого Серба волна «нейтрализаций» не коснется.
— Значит, молится я должна на Боша?
— Молится не надо, надо служить, — возразил Градич. — так же преданно, как служили фюреру. Но дни фюрера Гитлера сочтены, а империя «фюрера Боша» еще только входит в свою истинную силу.
— Причем это настоящая международная империя, — подтвердил Хунке. — Прежде чем выйти на Боша, наши люди основательно проверяли его связи и возможности.
— Это будут поставки оружия? — спросила Альберта. — Коль уж мне приказано заниматься этим, я должна знать, о чем идет речь.
Прежде чем ответить, штурмбаннфюрер передал автомат Гра-дичу и, усадив графиню на переднее сиденье, рядом с собой, вывел машину на петлявшую посреди широкой долины грунтовую дорогу
— Речь идет о деньгах, обер-лейтенант Ленц, — сказал он, внимательно наблюдая за отрезком шоссе, вырисовывающемся между двумя холмами, — все о них, о деньгах..
Признание Хунке показалось настолько необычным, что графиня растерянно переспросила:
— О… каких деньгах?
— О немыслимо огромных деньгах СС, деньгах рейха, — кратко изложил суть их задания Хунке, — которые в ходе операции «Бернхард»
[94]
, должны быть переброшены на швейцарские, итальянские и прочие счета, вложены в акции банков, промышленных и торговых предприятий Швейцарии, США, Англии, Ирландии, Испании, стран Латинской Америки. Это деньги, которые затем будут возвращаться в Германию во имя созидания Четвертого рейха.
— Уточню, — добавил Градич, — что большинство этих денег, в основном в долларах США и фунтах стерлингов, нам придется сначала самим, на собственной печатной технике, изготовить, затем обменять на настоящие и превратить в банковские активы.
— То есть это будут фальшивые деньги? — Альберта спросила об это настолько спокойно, что мужчины удивленно переглянулись. Тем не менее Хунке осторожно уточнил:
— Кроме всего прочего, их появление будет продолжением войны со США, Англией и Россией, только уже экономическими методами. В течение какого-то времени мы будем подрывать финансовую систему, а значит, и экономику этих стран. Подпольную типографию, а также один из казначейских складов, мы оборудуем в штольнях, пролегающих неподалеку от вашего родового замка.
— Ваш отец граф фон Ленц не возражает, — попытался упредить ее последующий вопрос Градич. — По-моему, он прекрасно понимает, что этим самым способствует благополучию своей дочери.
— Сегодня же вам обоим будут вручены солидные суммы в фунтах стерлингов, — объяснил Хунке, — которые сейчас котируются куда увереннее, нежели германская марка или любая другая европейская валюта. Хотите спросить в каких суммах это выразится?
— Не хочу. В любом случае суммы уже определены.
— Это верно.
Они въехали на шоссе, и Альберта сразу же увидела колонну крытых машин, стоявших на обочине под охраной горных стрелков.
— Фюрер знает о проведении этой операции?
— Он лично утвердил ее план, — глазом не моргнув, соврал Хунке, поскольку был предупрежден о том, что Гитлера в подробности «Бернхарда» не посвящали. Ограничились благословением Гиммлера. — Без приказа фюрера проводить подобные операции попросту никто не решился бы.
— Для меня это принципиально: знать, что я выполняю приказ фюрера.
— Для нее это действительно очень важно, — подтвердил Гра-дич, вот только сказал он об этом, как бы в оправдание ее чудачества. Да и Хунке вначале очень внимательно посмотрел на Альберту, а затем оглянулся на серба: уж не разыгрывают ли его.
— Что, действительно так важно? — вполголоса поинтересовался у графини.
— Я так воспитана. Какие обязанности будут возлагаться лично на меня? — Мы подберем вам несколько надежных снайперов, которые станут жить в вашем замке под видом работников и охраны. Вы будете командовать этой группой хранителей клада, истребляя каждого, кому вздумается прибегнуть к его поискам. — К тому же замок станет перевалочной базой для денежных посылок, а его флигели — местом отдыха и «лежки» наших людей, после прихода из-за рубежа.
— Вам не кажется, штурмбаннфюрер, что, связавшись с фальшивомонетчиками, мы постепенно превратимся в некую мафию?
Хунке вновь удивленно взглянул на нее и снисходительно рассмеялся.
— По личному приказу фюрера люди Скорцени наводняют финансовый мир фальшивками уже в течение как минимум пяти лет. Замечу, что фюрер лично знакомился с отчетами по изготовлению и переправке за рубеж фальшивой валюты.
28
…Полковник посмотрел на Софи взглядом подростка, которому вдруг открылся секрет какого-то банального фокуса из репертуара провинциального иллюзиониста, и, приглушив голос, спросил:
— Так вы, майор Жерницки, что, связаны с разведкой?! С отделом диверсий СД?
— Боже упаси! — нагловато улыбнулась Софи. — Как вы могли такое подумать?!
— Я-то воспринимал вас всего лишь в качестве консультанта Геринга по вопросам искусства, ну, еще — как его приятельницу, сумевшую обзавестись надежными связями в штабе Гиммлера и в кабинетах РСХА. Тем более что ваша недавняя защита докторской свидетельствует, что вы усиленно постигали секреты искусства.
— Разведка и диверсии, по-вашему, не искусство? Не советую высказываться в таком духе в присутствии Скорцени или коменданта «Альпийской крепости» Штубера.
— Никогда не решился бы, — вскинул растопыренные ладони Кроун.
— В таком случае мы вновь непростительно отвлеклись, господин полковник. Итак, однажды вы жесточайше проигрались в адском казино «Ангельская рулетка»… Что происходило дальше?
— У меня сложилось подозрение, что подробности этой драмы вам тоже известны.
— Решили, что у меня нет других занятий в Швейцарии, кроме как изучать вашу биографию и отслеживать посещаемые вами злачные места?
— Бош простил мне мой самоубийственный проигрыш с условием, что я стану поставлять в его казино солидных клиентов из дипломатических и прочих кругов и создавать ему соответствующее реноме. Причем, начиная с одиннадцатого посетителя, я уже получаю определенный процент от прибыли казино.
