Хетвар встревоженно взглянул на Биаста, который внимательно слушал, всё больше хмурясь.
— По свидетельству леди Йяды… — проговорил хранитель печати. — Полагаю, вы видите, какие с этим связаны проблемы.
— Я видел леопарда, шнур, на котором он был повешен, следы раскраски на теле Болесо, беспорядок в его спальне. Улькра и слуги могут всё это подтвердить. Я вполне верю девушке. Я поверил ей сразу же, но позже другие события подтвердили, что в этом я прав.
Хетвар махнул рукой, предлагая Ингри продолжать. Выражение его лица никак нельзя было назвать довольным.
— Мне стало ясно… как выяснилось… — Найти слова оказалось труднее, чем Ингри ожидал. — Кто-то в Истхоме… или где-то ещё… составил заговор, чтобы разделаться с моей пленницей. Мне неизвестно, кто и почему. — Говоря это, Ингри краем глаза следил за Биастом; принц выглядел изумлённым. — Мне удалось узнать только одно — каким образом.
— И кто же был этот убийца?
— Я.
Хетвар заморгал.
— Ингри!.. — начал он с угрозой.
— Чтобы понять это, мне потребовалось четырежды покушаться на её жизнь; разобраться во всём мне помогла храмовая волшебница, которую мы повстречали в Реддайке, некая просвещённая Халлана. Она когда-то была ученицей просвещённого Льюко, кстати. На меня было наложено заклятие. Халлана говорит, что обычный демон тут ни при чём и с силами белых богов это тоже никак не связано.
Хетвар оглядел Ингри с ног до головы.
— Поймите, друг мой, я не обвиняю вас — пока — в том, что вы бредите, но мне непонятно, как кто-нибудь, не говоря уж об обычной молодой девушке, смог бы выжить в схватке с вами.
Ингри поморщился.
— Как оказалось, леди Йяда умеет плавать… и обладает другими талантами тоже. Волшебница в Реддайке разрушила заклятие, к счастью для нас всех. — Это было достаточно близко к истине. — На мой взгляд, все эти события выглядят чрезвычайно странно.
— На взгляд Гески тоже, по-видимому, — пробормотал Хетвар.
Совершенно спокойным ровным голосом Ингри сказал:
— Я нестерпимо разъярён тем, что кто-то так меня использовал.
Он хотел, чтобы его голос всего лишь передал умеренное неудовольствие, однако по жару, охватившему всё его тело, и дрожи в руках понял, насколько близки к истине его слова. Биаст фыркнул, озадаченный странным противоречием между смыслом сказанного и тоном, но Хетвар, внимательно наблюдавший за Ингри, замер на месте.
— Я гадал, не вы ли этот кто-то, милорд, — продолжал Ингри с тем же смертельно опасным спокойствием.
— Нет, Ингри! — воскликнул Хетвар; глаза его широко раскрылись, но руки остались лежать на крышке стола и не потянулись к рукояти церемониального меча. Ингри мог видеть, какого усилия это стоило хранителю печати.
На протяжении четырёх лет Ингри наблюдал, как Хетвар говорит правду или лжёт — в зависимости от потребностей момента. Так что же было ему выгоднее сейчас? Голова Ингри раскалывалась, а кровь, казалось, кипела в жилах. Был ли Хетвар злоумышленником, чьим-то орудием, невинным человеком? Ингри сообразил, что ему нет нужды гадать.
— Скажите правду!
— Не делал я этого!
Упавшая тишина была похожа на удар топора. Биаст неожиданно оказался словно приклеенным к своему креслу.
«Может быть, мне было бы лучше откусить себе язык…»
— Это очень приятно узнать, — поспешно сказал Ингри, намеренно придавая себе менее напряжённую позу. «Скорее, скорее нужно выпутываться из этой неловкости!» — Как здоровье священного короля?
Однако молчание всё ещё длилось; Хетвар пристально смотрел на Ингри и, не отводя от него глаз, только сделал повелительный жест в сторону растерянного Биаста.
Тот вопросительно взглянул на хранителя печати и облизнул губы.
— Я побывал у постели отца, прежде чем приехать сюда. Его состояние хуже, чем я думал. Меня он узнал, но говорит он совсем неразборчиво, а к тому же ужасно пожелтел и ослаб. Он снова уснул почти сразу же… — Принц помолчал, и голос его зазвучал ещё печальнее. — У него кожа как бумага. Он ведь всегда… он никогда… — Биаст умолк — прежде чем, как подумал Ингри, голос ему совсем изменит.
— Вы должны, — сказал Ингри, тщательно подбирая слова, — подумать об опасности того, что выборы состоятся очень скоро.
Хетвар кивнул. Биаст тоже кивнул, но очень неохотно. Опущенные веки только отчасти скрывали панику, отразившуюся в глазах принца; его взгляд в сторону Хетвара явно содержал вопрос: позволено ли его странному воину-волку так свободно рассуждать о высокой политике. На мрачном лице хранителя печати ответа он не прочёл.
— Я практически уверен, — продолжал Ингри, — что запретные эксперименты Болесо имели целью захват королевской власти.
— Но он же младший сын! — воскликнул Биаст и поспешно поправился: — Был…
— Такое бывает возможно исправить… Благодаря магии вас можно было бы убить, не попавшись. Как я убедился на собственном опыте.
Хетвар неожиданно впал в глубокую задумчивость.
— Дело в том, — пробормотал он, — что было куплено и продано больше голосов, чем имеется выборщиков. Я никак не мог понять, в чём тут ловушка.
— Насколько можно быть уверенными в том, что принц-маршал унаследует престол? — спросил Ингри Хетвара, дипломатично поклонившись Биасту. — Если священный король умрёт, когда так много знати собралось в Истхоме на похороны Болесо, выборы могут произойти очень быстро.
Хетвар пожал плечами.
— Хокмуры и их союзники из восточных провинций давно готовятся именно к такой ситуации, как нам хорошо известно. Их клан потерял престол четыре поколения назад, но они всё ещё жаждут власти. Они не заполучили, насколько я могу судить, достаточно голосов, но если учесть колеблющихся… Если Болесо тайком пытался сплотить именно их, то после его смерти они снова рассеялись.
— Считаете ли вы, что теперь колеблющиеся примкнут к партии его брата? — Ингри бросил взгляд на Биаста, который всё ещё с несчастным видом переваривал намёк на братоубийство.
— Может быть, и нет, — протянул Хетвар, нахмурив брови. — Члены клана Фоксбриар, хоть и знают, что их лорду не победить, способны воспользоваться неразберихой. Если выборщики долго не смогут прийти к определённому решению, как бы дело не дошло до мечей.
Биаст всё ещё оставался хмурым, но при этих словах его рука решительно сжала рукоять меча. Этот жест не прошёл мимо внимания хранителя печати; он предостерегающе поднял руку.
— Если бы принц Биаст был устранён… — осторожно заговорил Ингри, — впрочем, даже не важно, был бы он устранён или нет… мне кажется, что заклятие, способное заставить убить, с тем же успехом может тайно заставить проголосовать за нужного человека.
Ингри думал, что Хетвар и до сих пор относился к его словам с полным вниманием; как оказалось, он ошибался.
