Рази пожал плечами.
– Крестьяне сеют пшеницу, но кто посеял крестьян? Мы.
«Как это?» – подумала Фаун. Утау, не такой толстокожий, как Рази, бросил на Фаун взгляд и возразил:
– Ты хочешь сказать, что это сделали наши предки. Только не слишком ли большие ты приписываешь нам заслуги?
– Почему бы нам не признать свои заслуги? – буркнул Рази.
– И вину тоже? – спросил Даг. Рази поморщился.
– По-моему, мы это уже сделали. Получили по справедливости.
Даг улыбнулся, не разжимая губ, и поднялся из-за стола.
– Ох... Если мне предстоит провести завтрашний день, разбирая каракули отчетов, к тому же наверняка неполных, дам-ка я своим глазам отдых. Если все остальные так же не высыпались в последнее время, как я, то нас ждет спокойная ночка.
– Найди завтра побольше интересного в бумагах, Даг, – попросил Рази. – Чтобы работы здесь оказалось на несколько недель.
– Посмотрю, что удастся откопать.
Фаун тоже поднялась из-за стола, и Даг проводил ее до двери комнаты. Он не сделал попытки извиниться за Рази, но выражение его глаз было отсутствующим, и Фаун не понравилось ощущение, что его мысли гуляют где-то, куда ей вход закрыт. За окном густели теплые летние сумерки. Даг с подчеркнутой вежливостью пожелал Фаун доброй ночи.
На следующий день Даг поднялся на рассвете; Фаун, к его удовольствию, все еще спала. Тихо спустившись по лестнице, Даг оторвал от завтрака двоих дозорных, чтобы они отнесли сундук с бумагами в его комнату. Вскоре отчеты и карты заняли не только стол и постель, но и весь пол.
Даг слышал приглушенный скрип постели и шаги Фаун за стеной, когда девушка наконец встала и принялась одеваться. Через некоторое время Фаун осторожно заглянула в дверь, выходящую в коридор, и Даг вскочил, чтобы проводить ее в столовую. За завтраком было гораздо тише, чем накануне вечером: поодиночке или парами появлялись только последние сонные дозорные.
Поев, Фаун следом за Дагом поднялась наверх и с интересом принялась разглядывать бумаги и листы пергамента, разложенные по всей комнате.
– Могу я помочь?
Даг помнил, как быстро Фаун начинает скучать и как у нее чешутся руки, но в первую очередь он обратил внимание на невысказанное вслух «Можно мне остаться?». Он снисходительно позволил ей чинить карандаши или иногда приносить бумаги из другого угла, специально придумывая для нее занятия, – но такая работа развлекала ее и, к удовольствию Дага, держала поблизости. Фаун зачаровали карты и отчеты, и она принялась их читать, насколько могла. Дело шло медленно, и не по причине выцветших чернил или неразборчивого почерка. Утверждение Фаун, что она умеет читать, было правдой, но то, как она водила пальцем по строкам и шевелила губами, показывало, что беглости ей не хватает, возможно, из-за того, что ей не на чем было практиковаться. Однако когда Даг набросал на чистом листе бумаги таблицу, благодаря которой путаные данные отчетов становились бы понятны с первого взгляда, Фаун сразу же уловила логику этого.
В полдень в открытую дверь заглянула Мари. Она подняла брови при виде Фаун, которая сидела на постели, разбирая пометки на карте, но спросила только:
– Как дела?
– Почти заканчиваю, – ответил Даг. – Нет смысла смотреть записи больше чем за десять лет, мне кажется. Что-то сегодня здесь тихо. Чем занят народ?
– Кто чинит одежду, кто чистит оружие, а кто отправился в город. Лошадьми тоже нужно заняться: мы нашли кузнеца, сестра которого оказалась среди тех, кого мы спасли, и он охотно согласился помочь. – Мари подошла и взглянула поверх плеча Дага на таблицу, потом, сложив руки на груди, прислонилась к стене.? – Так как все-таки этот Злой проскользнул мимо нас?
Даг постучал пальцем по таблице, разложенной перед ним на столе.
– Вот этот район в последний раз обследовал три года назад отряд из лагеря Хоуп Лейк. Их было тринадцать, а они пытались сделать работу, предназначенную для шестнадцати дозорных. Троих не хватало. Если бы они действовали по плану, предназначенному для двенадцати человек, им пришлось бы сделать еще два рейса, чтобы охватить весь район, а они и так уже отставали на три недели от расписания. Правда, все равно нельзя утверждать, что они что-то пропустили: вполне возможно, что Злой тогда еще не вылупился.
– Я затеяла поиски вовсе не для того, чтобы найти виновного, – мягко сказала Мари.
– Я знаю, – вздохнул Даг. – А что касается пропущенных округов... – его губы раздвинулись в невеселой улыбке, – тут кое-что выясняется. Те окрестности Глассфорджа, которые можно за день объехать верхом, осматривались без запозданий – ну, по крайней мере без опозданий больше чем на год, – а вот по болотам к западу от города и горным ущельям на западе на коне не поездишь. – Даг помолчал и задумчиво пробормотал: – Лентяи.
Мари кисло улыбнулась и почесала нос.
– Понятно. Мы с Чато договорились, что он одолжит мне двоих и мы оба вышлем группы по шестнадцать человек, разделив между собой оставшиеся необследованными районы. Мы с ним оба останемся здесь: нам предстоит договориться с горожанами о том, что они должны нам за работу, так что я надумала поставить тебя во главе нашего отряда. Сможешь сам выбрать, какие округа осматривать.
– Как мило с твоей стороны, Мари! Выбирать между возможностью бродить по пояс в трясине и кормить пиявок или падать на острые камни... Не знаю, что и выбрать.
– Можно и иначе: засучив рукава помогать мне выкручивать руки горожанам. Как я заметила, у тебя это особенно хорошо получается.
Фаун, которая, отложив карту, внимательно прислушивалась к разговору, удивленно заморгала.
Даг с отвращением поморщился. Размахивать перед крестьянами покалеченной рукой, чтобы устыдить их и заставить щедро расплатиться, на его взгляд, было гораздо менее приятно, чем отбиваться от пиявок и даже вскрывать натертые седлом мозоли.
– Я поклялся, когда в последний раз устраивал по твоей просьбе такое представление, что больше никогда не стану этим заниматься. И сколько раз прежде я давал такую клятву... – добавил он задумчиво. – У тебя стыда нет, Мари.
– Выхода у меня нет, – устало возразила Мари. – Кто-то подсчитал, что нужны усилия по крайней мере десяти человек, остающихся в лагере, не считая детей, чтобы содержать одного дозорного. Любая мелочь, которую нам не удается выбить из жителей городов и ферм, приводит к еще большим опозданиям.
– Тогда почему мы не запрашиваем больше? Разве не для того мы заселили земли крестьянами? – Это был старый спор, и Даг все еще не знал правильного ответа на свои вопросы.
– Стоит ли нам снова делаться правителями? – мягко спросила Мари. – Не думаю.
– Ну а какова альтернатива? Позволить миру катиться в пропасть, потому что нам стыдно просить о помощи?
