– Тогда лучше держи язык на привязи, Страж Озера. Ха! Только Фаун могло хватить глупости выбрать в защитники калеку!
Глаза Дага превратились в золотые щелки, и Фаун съежилась. Тем же ровным любезным тоном он пробормотал:
– Я передумал и займусь тобой сейчас. Фаун, ты сказала, что этот парень уходит. Будь добра, открой ему дверь.
Явно не представляя себе, что способен сделать с ним Даг, Санни стиснул зубы, расставил ноги и бросил на Дага вызывающий взгляд. Даг стоял совершенно неподвижно. Фаун в растерянности поставила кружку, расплескав по столу сидр, потом распахнула внутреннюю дверь и придержала ее.
Когда Даг сдвинулся с места, он сделал это с невообразимой скоростью. Фаун уловила только, как он мелькнул справа от Санни, с силой ударил его ногой под колени, а крюком подцепил сзади за штаны. Санни от неожиданности замахал руками и разинул рот, поднятый в воздух; он перебирал ногами, но едва касался пола, как человек, поскользнувшийся на льду. Три длинных шага Дага, громкий треск рвущейся ткани – и Санни головой вперед полетел за дверь, проехался – по доскам крыльца и неуклюже растянулся на земле кверху задом, уткнувшись лицом в грязь.
Фаун переполняли и ужас, и облегчение от того, что Даг не разорвал горло Санни своим крюком так же спокойно, как сделал это с глиняным человеком; у нее вырвался истерический смех. Зажав рот рукой, она не отводила глаз от приятного зрелища: трусы Санни торчали из большой дыры в его штанах.
Санни извернулся и кинул на Дага разъяренный взгляд; лицо его покрылось красными пятнами. Потом он поднялся на ноги и стиснул кулаки. Из-за забившей рот грязи его проклятия были почти неразборчивы, но общий смысл можно было понять: «Я покажу тебе, Страж Озера! Я покажу вам обоим!» Фаун снова от испуга затаила дыхание.
– Лучше позови на помощь друзей, – сухо посоветовал Даг, – если они у тебя имеются. – Если бы не раздувающиеся ноздри, трудно было бы предположить, что он только что участвовал в схватке.
Санни сделал два шага на крыльцо, но тут же нерешительно остановился, когда Даг спокойно выставил вперед крюк. Фаун кинулась за сковородкой. Пока Санни колебался, раздался стук палки и шаркающие шаги; из рабочей комнаты вышла тетушка Нетти. Санни, испуганно оглянувшись на нее, споткнулся, задом спустился с крыльца и кинулся бежать за дом.
– Ты права, Искорка, – сказал Даг, снова закрывая дверь, – он предпочитает обходиться без свидетелей. Сама понимаешь, по какой причине.
Тетушка Нетти прошла на кухню.
– Привет, Фаун, голубушка. Привет, Даг. Ох, как приятно пахнет джем... – Она повернулась в сторону удаляющихся шагов за домом. – Молодой дурачок, – протянула она задумчиво. – Санни всегда полагает, что если я не могу его видеть, то и слышать не могу. Как тут не удивляться человеческой глупости!
Фаун сглотнула, поставила сковороду на стол и кинулась в объятия Дага. Тетушка Нетти повернулась в их сторону и улыбнулась.
– Спасибо тебе за то, что навел чистоту в доме, дозорный.
– Рад был помочь, тетушка Нетти. А знаешь, – шепнул он Фаун, крепче прижимая ее к себе, – он больше боялся тебя, Искорка, чем ты его. – Потом Даг задумчиво добавил: – В этом отношении он похож на змею.
Фаун хихикнула, и Даг выпустил ее.
– Как раз перед твоим приходом, тетушка Нетти, я собиралась стукнуть Санни сковородкой.
– Я что-то такое и предположила. Подобное желание возникло и у меня самой.
– Жаль, что ты не смог на самом деле отрезать ему язык... – Фаун помолчала. – Это была шутка или нет? Я иногда не бываю уверена насчет юмора дозорных.
– Ах, – с легким сожалением ответил Даг, – сейчас это, во всяком случае, неосуществимо. Хотя, пожалуй, я рад, что Санни не верит этим мерзким россказням о том, что Стражи Озера занимаются черной магией.
Фаун перестала дрожать, но все еще, сведя брови, размышляла о случившемся.
– Я так рада, что ты оказался поблизости. Жаль только, что у тебя сломана рука... С ней все в порядке? – Фаун озабоченно потрогала лубок.
– Руке напряжение было не особенно на пользу, но кость не сместилась. Нам повезло, что пришла тетушка Нетти и Санни неожиданно охватила... э-э... стеснительность. – Фаун запрокинула голову и вопросительно взглянула в серьезное лицо Дага. Он продолжал: – Понимаешь, Санни, хоть и убивал лягушек, в смертельной схватке никогда не участвовал. Я же не занимался ничем другим с детства. Он привык к щенячьей возне – дракам с братьями, кузенами, приятелями – теми людьми, с которыми предстоит жить и дальше. В подобной потасовке на его стороне были бы молодость, вес, сильные мускулы, даже не будь у меня сломана рука. Если ты в самом деле хочешь ему смерти, тогда я тот, кто тебе нужен; если тебе нужно что-то менее окончательное, этого добиться мне будет труднее.
Фаун вздохнула и прислонилась лбом к груди Дага.
– Я не хочу ему смерти. Я просто хочу оставить его позади – на мили и на годы. Что касается лет, то тут, думаю, придется подождать. Я все еще думаю о нем каждый день, хоть и против воли. Если он умрет, будет еще хуже.
– Умница, Искорка, – пробормотал Даг.
Фаун в сомнении сморщила нос. Насколько серьезно сделал он то смертельное предложение, чтобы она испытывала такое облегчение, не поймав его на слове? Вспомнив о прежней просьбе Дага, она принесла ему сидр, и Даг благодарно ей улыбнулся.
Тем временем Нетти подошла к плите и помешала джем, который, судя по запаху, начинал подгорать. Постучав деревянной ложкой, чтобы стряхнуть с нее налипшую гущу, она повернулась к Фаун и Дагу и сказала:
– Ты сообразительный, дозорный.
– Ах, тетушка, – уныло спросила Фаун, – сколько из этих гадостей ты услышала?
– Да, пожалуй, все, голубушка. – Нетти вздохнула. – Санни ушел?
На лице Дага появилось то странное выражение, которое возникало, когда он советовался со своим Даром.
– Давно ушел, тетушка Нетти.
Фаун вздохнула с облегчением.
– Даг, ты славный парень, но мне нужно поговорить с племянницей. Не пойти ли тебе прогуляться?
Даг взглянул на Фаун, потом неохотно кивнул.
– Думаю, не повредит, если я проверю, не искусал ли кого Копперхед.
– Правильно, – согласилась Нетти.
Даг в последний раз обнял Фаун, наклонился и коснулся ее губ своими пахнущими сидром губами, ободряюще улыбнулся и вышел. Фаун слышала, как его шаги затихли за передней дверью.
Фаун больше всего хотелось уткнуться лицом в колени Нетти и выплакаться; вместо этого она принялась раздувать угли, чтобы приготовить к ужину горох. Нетти уселась на стул, положив руки на палку. Сначала запинаясь, потом более свободно Фаун начала ей рассказывать обо всем, что с ней случилось, – начиная с собственного глупого поведения на свадьбе весной до постепенного осознания последствий и ужасного разговора с Санни.
