Раш отчаянно закивал.
– Хорошо. Я надену на Копперхеда недоуздок, и ты сможешь слезть оттуда. После этого ты подберешь все мое имущество и отнесешь туда, откуда взял. То, что сломано, вы с братом почините, то, что перепачкано навозом, – вычистите; это занятие убережет вас от других неприятностей сегодня вечером. То, что нельзя починить, вы замените, о том, что заменить нельзя, договоритесь со своим отцом.
– Ты слышал дозорного, Раш, – прорычал Соррел по-родительски. Даг подумал, что такой тон почти не уступает капитанскому голосу.
Даг направил свой Дар на коня – знакомое, давно освоенное дело: с этим мерином он мучился уже восемь лет. Разочарованный тем, что у него отобрали игрушку, Копперхед опустил голову и начал подбирать с пола сено, притворившись, что ничего и не случилось. Даг подумал, что в этом конь похож на Раша.
– Можешь слезать, – сказал он парню.
– Он же не привязан, – нервно возразил Раш.
– Теперь привязан, – ответил Даг. Брови Соррела поползли вверх, но он промолчал. Раш осторожно слез вниз. Покраснев и боязливо оглядываясь на Копперхеда, он начал собирать с пола расшвырянное имущество Дага: одежду из седельных сумок, порванное одеяло, побитое седло, грязную попону. Специальный лук Дага, отброшенный в угол, не пострадал, и только радость по этому поводу удерживала Дага от бешеной ярости – и еще то, что он старался не думать об Искорке. Однако подумать об Искорке было нужно.
– А теперь, – сказал Даг, закрыв ворота стойла, когда Раш, нагрузившись, вышел оттуда и очень осторожно опустил перепутанное имущество Дага на пол, – мы должны заняться другим вопросом. Что, по-вашему, я должен сказать Фаун?
В амбаре и так было тихо, теперь же стало тихо, как в могиле.
Соррел скривился и обеспокоенно пробормотал:
– Мне кажется, ее рассказ о случившемся расстроит не меньше, чем само происшествие. Я имею в виду – что касается Рида и Раша, – добавил он, явно представив себе, как Фаун рыдает над изувеченным трупом Дага; Даг тоже об этом подумал. Раш, лицо которого до этого было красным, теперь побледнел.
– Вот и мне так кажется, – сказал Даг. – Дело в том, что правду о случившемся сегодня вечером знают восемь человек. Конечно, четверо будут врать, когда притащатся домой, хотя сомневаюсь, что им хватит сообразительности врать одинаково. Какие-то слухи все равно поползут. – Даг позволил обоим Блуфилдам представить себе отвратительную картину, потом сказал: – Я не приятель Рашу и Риду, хоть и должен бы им быть. Обманывать Фаун ради них я не стану. Но на одно я соглашусь: я не буду говорить первым.
Соррел выслушал это с невыразительным лицом, явно погруженный в мысли о том, какие семейные неприятности его ждут, потом коротко кивнул:
– Так будет справедливо, дозорный.
Даг с помощью Дара быстро осмотрел окрестности, хотя соседство двух потрясенных Блуфилдов и делало это болезненным.
– Рид возвращается домой вместе с Фаун. Предпочитаю оставить разбираться с ним тебя, Соррел.
– Пришли его сюда, в амбар, – сквозь зубы бросил папа Блуфилд.
– Хорошо, сэр. – Даг кивнул вместо своего обычного военного приветствия.
– Спасибо, сэр, – кивнул в ответ Соррел.
Фаун вернулась в кухню, злясь на Рида за то, что он вытащил ее из дома в темноте, и зажгла несколько огарков свечей, чтобы и осветить помещение, и улучшить собственное настроение. Этому еще больше помогли шаги Дага, донесшиеся из холла. Рид, который зачем-то нырнул в рабочую комнату Нетти, вышел оттуда с непонятно отчего торжествующей улыбкой на лице. Фаун уже собиралась спросить, чему он так радуется, когда неожиданно довольное выражение сбежало с лица Рида при виде входящего в кухню Дага. Фаун подавила раздражение, которое вызвал у нее брат: у нее имелись гораздо более приятные занятия, чем выяснение отношений с Ридом. Первым в списке этих приятных занятий значилось радостное приветствие Дагу.
Даг в ответ быстро обнял ее левой рукой и повернулся к Риду.
– Ах, Рид... Твой папа хочет видеть тебя в старом амбаре. Немедленно.
Рид посмотрел на Дага так, словно тот был ядовитой змеей, неожиданно оказавшейся там, куда Рид собирался положить руку.
– Зачем? – с подозрением спросил он.
– По – моему, они с Рашем многое хотят тебе сказать. – Даг склонил голову к плечу и улыбнулся Риду. Фаун решила, что никогда еще не видела менее дружелюбной улыбки. Рид в ответ открыл было рот, но спорить не стал; к облегчению Фаун, он просто вышел из кухни. Она услышала, как за ним хлопнула передняя дверь.
Фаун откинула со лба свои непослушные кудри.
– Куда это вы вдвоем ходили? – спросил Даг.
– Он зачем-то потащил меня на дальнее пастбище, чтобы помочь освободить теленка, застрявшего между жердями изгороди. Только к тому времени, когда мы туда добрались, этот глупыш высвободился уже сам. Я ничего не имела против прогулки, только у меня столько еще дел! – Фаун отстранилась и оглядела Дага с ног до головы. Он часто бывал не особенно опрятен, но сейчас выглядел просто помятым. – Удалось тебе спокойно поразмыслить?
– Да, я провел очень много объяснивший час. И не без пользы, я надеюсь.
– Знаю я тебя! Держу пари: ты просто не способен посидеть спокойно. – Фаун отряхнула несколько кусочков коры и листья, приставшие к его рубашке, и недовольно отметила новую прореху в его штанах на колене; штаны были испачканы кровью там, где колено было поцарапано. – Шатался по лесу, конечно. Клянусь, ты столько ходил, что забыл, как остановиться. Уж не на деревья ли ты лазил?
– Всего на одно.
– Что за глупость – со сломанной-то рукой! – ласково принялась отчитывать Дага Фаун. – Ты хоть не свалился?
– Нет.
– Благодарение богам! Ты должен быть осторожнее. Надо же, лазить по деревьям! Я-то думала, что предполагаю такое в шутку. Хочу, чтобы ты знал: мне нужен неполоманный жених.
– Я знаю, – улыбнулся Даг и огляделся. Фаун только теперь осознала, что они каким-то чудесным образом оказались наедине. Даг, похоже, подумал об этом одновременно с ней: он уселся в большое деревянное кресло у очага и привлек к себе Фаун. Девушка радостно взобралась к нему на колени и подняла голову, ожидая поцелуя. Поцелуй получился страстным, и оба ловили ртами воздух, когда их губы оторвались друг от друга.
– Им не удастся, – ворчливо сказала Фаун, – еще долго держать нас порознь.
– Нас не растащат, даже если привяжут к диким коням, – согласился Даг. Глаза его блестели, но улыбка стала серьезной.
– Ты уже решила, где хочешь провести завтрашнюю ночь? Уедем или останемся?
Фаун вздохнула и выпрямилась.
– А ты что предпочитаешь?
Даг губами отвел локоны со лба Фаун – прикасаться к ее лицу свои крюком он не любил. Это превратилось в ряд поцелуев, которыми он покрыл ее брови. Потом Даг задумчиво откинулся в кресле.
