Книга Разделяющий нож. Приманка, страница 89. Автор книги Лоис МакМастер Буджолд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Разделяющий нож. Приманка»

Cтраница 89

Шеп Сойер вышел вперед, улыбнулся, откашлялся и произнес несколько коротких, давно привычных слов. К облегчению Фаун, он, взглянув на Дага, воздержался от своих обычных грубых свадебных шуточек, которые все присутствующие слышали от него так часто, что могли бы повторить наизусть. Потом он прочел брачный контракт; представители старшего поколения внимательно слушали, рассудительно кивая или поднимая брови и переглядываясь. Даг, Фаун, ее родители, три пары взрослых родственников, Флетч и Кловер подписали его, Нетти поставила крестик рядом со своим именем, после чего Шеп заверил договор своей подписью и печатью.

Затем папа Блуфилд принес семейную книгу и открыл ее на столе, и процедура была повторена. Даг с любопытством заглядывал в книгу через плечо Фаун, и она перелистала ее немного назад, чтобы показать ему записи о рождениях, смертях, браках, передаче земли, покупках и наследствах, дойдя до записи о собственном рождении, а несколькими годами раньше – о свадьбе родителей с именами и подписями свидетелей, многие из которых уже умерли, а некоторые присутствовали и даже выполняли те же самые обязанности.

Потом Даг и Фаун, по подсказке Шепа, произнесли свои клятвы. Накануне о них было немало споров. Дагу не нравились крестьянские обеты – все эти обещания пахать, сеять и собирать урожай в должный сезон, поскольку, по его словам, он вряд ли мог выполнять все эти обязанности, а в свадебной клятве полагается произносить лишь чистую правду. Что же касается охраны земли для своих детей, он делал это всю жизнь ради детей всех живущих. Однако Нетти объяснила ему, что эти обещания были лишь поэтическими словами о том, что пара будет заботиться друг о друге, растить детей и вместе стареть, и это успокоило Дага. Произносимые слова и в самом деле звучали в его устах странно в этом душном и тесном помещении, но его глубокий звучный голос каким-то образом придавал им такой вес, словно они обещали безопасную гавань кораблю в шторм. Голос Дага, казалось, продолжал звучать, даже когда он умолк, и на лицах всех пожилых пар появилось задумчивое выражение, словно они всматривались в собственные воспоминания. По сравнению с этим голос Фаун в ее собственных ушах прозвучал слабо и тонко, как если бы она была глупой маленькой девчонкой, играющей во взрослую игру и не способной никого убедить.

В обычных обстоятельствах теперь новобрачные должны были поцеловать друг друга и началось бы угощение, но в данном случае предстояло еще наложение уз, о чем гости были предупреждены в нарочито небрежном тоне.

«Кое-что ради дозорного Фаун»; если же кому-то это казалось слишком опасным, участие Нетти должно было всех успокоить. Папа Блуфилд принес стул и поставил его посреди комнаты, и Даг, благодарно кивнув, сел на него. Фаун закатала левый рукав Дага, гадая, как это ему пришло в голову таким образом выставить свой протез на всеобщее обозрение. Однако тут появилась темная тесьма с медным отблеском и обвила его руку; собственная тесьма Фаун все время была на виду.

Потом отец Фаун привел Нетти, и она на ощупь нашла все, что нужно, – и руки, и тесьму. Она развязала узлы, взяла оба браслета и обвила ими друг друга, вполголоса бормоча благословения собственного изобретения. Потом она сложила обе тесьмы вместе восьмеркой и соединила ею руки Дага и Фаун, завязав общим узлом. Положив на него руку, она произнесла: «Рядом друг с другом или вдали, да будут эти сердца всегда едины, всегда неразлучны».

Именно это велел Нетти произнести Даг, и торжественная формула тревожно напомнила Фаун о словах на ноже из кости Каунео, который Даг так долго носил с собой и собирался напоить кровью собственного сердца. Возможно, выжженная надпись как раз и должна была напомнить о свадебном обряде или послужить оберегом...

Эти слова, тесьма, два стремящихся друг к другу сердца – все это должно было сделать их брак настоящим браком Стражей Озера – не для родственных пересудов, но для Дара, этого тонкого, невидимого, могучего восприятия. Фаун ужасно хотелось понять, как чувства людей могут отразиться в Даре браслетов. Упорные размышления об этом казались Фаун столь же эффективными, как горячее желание пятилетки получить пони: глаза зажмурены в отчаянной, хоть и бесплодной попытке, потому что ребенок не обладает иной силой воздействия на окружающий мир...

«Деяния не нуждаются в желаниях».

Значит, она сотворит свой брак, час за часом, день за днем, своими собственными руками, и пусть желание остается на положенном ему месте.

Даг склонил голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то, чего Фаун услышать не могла; он довольно опустил веки и улыбнулся. Преодолевая боль, он поднял правую руку и положил пальцы на тесьму, сжав две золотые бусины от разных браслетов; Фаун по его знаку сделала то же самое. Они вместе развязали узел, и Фаун разъединила два обвивавших друг друга браслета. Затем Фаун завязала свою тесьму на руке Дага, а он с помощью Нетти – или, точнее, Нетти, которой мешал Даг – свою тесьму на руке Фаун. Даг бросил на Фаун взгляд, в котором смешались радость, ужас и триумф, с некоторым оттенком злобного ликования, что напомнило Фаун то сумасшедшее выражение, которое появилось на лице Дага, когда они убили Злого. Он прислонился лбом ко лбу Фаун и прошептал:

– Все хорошо. Дело сделано.

Самая настоящая магия Стражей Озера – на глазах у двадцати человек, и никто ничего не заметил.

«Что мы наделали!»

Все еще сидя на стуле, Даг обвил левой рукой талию Фаун и поцеловал новобрачную, хотя Фаун и показалось странным, что ей для этого пришлось наклониться, а не наоборот. Им с трудом удалось оторваться друг от друга, прежде чем поцелуй затянулся до неприличия. Фаун подумала, что Даг еле удержался от того, чтобы посадить ее к себе на колени и накинуться на нее при всех. Ей это давно причиталось... «Позже», – пообещали Фаун блестящие глаза Дага.

И наконец пришло время садиться за стол.

Братья Фаун расставили столы на козлах в западной части двора, под деревьями, так что места хватало для всех. Один стол был уставлен блюдами с угощением и напитками, и гости, как голодные хищники, окружили его, наполняя тарелки, чтобы потом усесться за другими столами. Женщины метались между кухней и столами, вынося то, о чем забыли в суматохе. Свадьба действительно могла считаться тихой: присутствовали всего четыре семейства плюс Сойеры, не планировалось ни музыки, ни танцев, и даже не было маленьких детей, которых ошалелым родителям приходилось бы вытаскивать из колодца, снимать с деревьев или извлекать из стойл конюшни.

Люди ели, пили, ели, болтали и снова ели. Когда Фаун в третий раз увидела Дага у стола с полной тарелкой, он нагнулся к ней и испуганно прошептал:

– Сколько еще всего я должен съесть, чтобы не обидеть этих грозных женщин, с которыми я теперь в родстве?

– Ну, разве что еще медового пирога с кремом тетушки Ропер, – рассудительно ответила Фаун, – и ореховых пирожных тетушки Блуфилд, ну и конечно, маминых коржиков с кленовым сиропом, не считая яблочного пирога, который испекла я.

– Все без исключения?

– В идеале – да. Ты, конечно, можешь выбрать что-то одно и обидеть остальных мастериц.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация