Когда я была маленькая, я не очень хорошо понимала людей. Да и сейчас не всегда с этим справляюсь. Мы, волки, вообще по-другому воспринимаем мир. В более черно-белых тонах, что ли. Но у людей, возможно, в силу их особенного взгляда на вещи картинка получается пестрая и смешанная, а потому их поступки порой кажутся очень странными. Мы пытаемся найти этому объяснение. В конце концов, мы живем в мире людей, и нам приходится подстраиваться под них. А потому в академии, например, был целый курс человеческой психологии. Он длился долгих двенадцать лет и должен был помочь нам мимикрировать под главенствующую расу. Мы изучали много чего: философию, религиозные течения, человеческие изобретения, их историю и особенно — искусство: кино, поэзию, театр… даже комиксы! И все в попытке найти ответ на главный мучающий нас вопрос: почему, даже зная наперед, что их поступки нанесут вред, люди все равно их совершают? Я не говорю, что нелюди всегда все делают правильно, но ведь семьдесят лет зачем-то воевали именно люди! И четыреста лет до этого уничтожали планету тоже они, хотя первые две сотни были свято уверены, что деваться им с нее некуда. И где логика?
К чему я это все веду — спросите вы? Да к тому, что заповеднику на северо-востоке нашего американского континента просто повезло, что он остался цел! А ведь мог исчезнуть, как исчезли дождевые леса Амазонии. Люди сумели спасти этот кусочек природы, хотя для этого им пришлось объединиться против других людей и встать на его защиту с оружием в руках. Зато лес не вырубили, не утопили во всякого рода полезных ископаемых, и в нем до сих пор можно отыскать настоящих диких животных: медведей, лосей, пум, волков… Их тщательно подсчитывают, контролируют и оберегают (очень помогают вживленные маячки). А за несанкционированное убийство хотя бы одного экземпляра (да-да, я не оговорилась: санкционированные убийства с целью контроля роста популяции законом полностью оправдываются) полагается такой штраф, что любителям охоты дешевле улететь на соседнюю планету и всю оставшуюся жизнь заниматься одним сафари.
И вот в этом самом лесу решили окопаться крфритские работорговцы. Не то чтобы я раньше была о них высокого мнения, но ведь могли же, гады, выбрать не заповедник! Мне совсем не нравилась возможность нарваться на патруль рейнджеров. У них тут, знаете ли, и вооружение, и «великая цель, во имя которой можно пойти на все». Поломаем елку — нас здесь, прямо под нею, и закопают в виде удобрения.
Потому еще на подлете Эйва включила отражатели. Они не спасут нас от электронных поисковиков, но хотя бы невооруженным взглядом нас будет сложнее заметить. Некоторое время мы летели под прикрытием, уповая на удачу. Потом я снова включила «переговорник» — впервые с тех пор, как мы выехали из ангара:
— Фенрир?
В ответ раздалось ленивое:
— М-да?
Я нахмурилась и даже на мгновение обернулась, чтобы посмотреть, точно ли «Хавер» летит за нами. Уж очень странно было слышать такой тон от волка, которому пришлось четыре часа зарабатывать себе сколиоз. Но «Хавер» никуда не делся, да и Фенрир был все там же. И даже «отражалку» включил без напоминания.
«А на моем байке такой функции нет…» — отметила я про себя. Но оно и понятно — кто ставит отражатели на цивильный транспорт? В стандартной комплектации их никто не предусмотрел. Выходит, Тант не в первый раз задействует личный «Хавер» в операциях, раз у него была причина его модифицировать. А я-то думала, он сегодня только ради меня подстраховался.
— Мы почти на месте, — сообщила, обращаясь ко всей команде. — Время прибытия — через пять минут. Напоминаю порядок действий. Мы с Ревусом десантируемся в заданном квадрате, находим базу крфритов и собираем разведданные. Дальше смотрим по обстоятельствам. Вы остаетесь в нижних слоях атмосферы до приказа. Если появится необходимость, спускаетесь и вытаскиваете нас. Но это — сценарий на крайний случай. Я не думаю, что здесь развернута такая уж мощная крфритская база, иначе ее давно рассекретили бы. Скорее — обычный перевалочный пункт. Он не способен оказать серьезного сопротивления. Но бывает всякое, так что будьте начеку. Также хочу еще раз напомнить: наша задача не в том, чтобы уничтожить крфритов, а в том, чтобы получить как можно больше информации. Причем главное — где находится их генштаб. Все понятно?
Нелюди молча кивнули: мы уже обсуждали это ранее, перед полетом. Я улыбнулась:
— Тогда предлагаю начинать операцию. Никто не возражает?
Последний вопрос я задала даже не из вежливости — мы в армии вообще нелюди не особо вежливые, — а ради шутки. Но Тант, кажется, воспринял его серьезно:
— Я возражаю, сержант.
Устало закатила глаза.
— Лорд Тант, — ответила максимально спокойно, вяло представляя при этом, как рву волка на лоскутки, — вы не можете возражать. Вы — наблюдатель. Это дает вам право только на одно действие: наблюдать, не вмешиваясь.
— Верно, — не стал спорить волк и добавил: — Но вы сами признали, что наблюдать за вами я могу. А как прикажете это делать, если вы хотите оставить меня в нижних слоях атмосферы? Потому я считаю, что на землю нам стоит спуститься вместе.
— Вы действительно хотите пойти с нами? — нахмурилась я.
— Совершенно верно.
— Но… вы, наверное, не расслышали, лорд Тант. Мы не собираемся штурмовать крфритскую базу, мы будем только собрать сведения.
— Мэтр Доусон, я все прекрасно расслышал. Но это ничего не меняет. Я спускаюсь с вами.
— Лорд Тант! — Я почти непроизвольно сжала кулаки, ловя себя на том, что начинаю закипать. — Фенрир, мы все признательны тебе за предложение помощи…
Лакшми ответила таким выразительным взглядом, что я почти подавилась следующей репликой:
— …и все же я вынуждена настаивать, чтобы ты с остальной командой ждал в «ковчеге» моего следующего распоряжения.
И вот тут — я могу поклясться! — он улыбнулся. Я не видела его лица, но уже научилась распознавать, как меняется тембр его голоса, когда растягиваются губы. Он становился более вкрадчивым, что ли. Более урчащим. Как будто предрекал что-то недоброе, но делал это ласково и почти нежно. Таким голосом палач говорит на ухо своей жертве: «Не бойся! Я сломаю тебе шею, но ты этого даже не почувствуешь». Голос, от которого мурашки бегут по коже и в горле появляется колючий комок.
— Мэтр Доусон, — сказал Тант, — я услышал ваше пожелание. Но в данном случае у вас нет ни физической возможности, ни должностных полномочий, чтобы не позволить мне спуститься на землю. Итого у нас имеется только два варианта: мы либо двигаемся компактной группой, либо бегаем по заповеднику — каждый сам по себе. Решение за вами. Но я бы рекомендовал остановиться на первом.
Резким движением я хлопнула себя по шее, отключив «переговорник».
— Ах этот песий сын! — прорычала, ударив рукой о пластик на приборной панели «ковчега». — Вот, оказывается, зачем он взял свой личный транспорт!
Эйва вздохнула и бросила тяжелый задумчивый взгляд на станцию вооружения:
