Мы встретились в «Кабачке» после заката, все трое, как в старые добрые времена. Я имею в виду, буквально как в старые времена — в пабе был вечер две тысячи двухсотых годов, а потому посетители нарядились в сплошные перьях. Дурацкая мода начала двадцать третьего века. Я как будто попала на птичий базар, что было бы даже весело, если бы волчий нос не реагировал на перья очень странным образом:
— Даник, я… апчхи!.. очень рада тебя видеть! Ты… апчхи!.. так загорел! И снова покра — а-апчхи! — сил волосы!
Бармен с сочувствием посмотрел, как я в очередной раз подтягиваю солнцезащитные очки, с каждым чихом сползающие на кончик носа, и молча подтолкнул ко мне стопку моего любимого самогона. На трех салфетках. Я благодарно оскалилась ему в ответ.
— Я считаю, тот, кто готовит к показу моделей самой высокой моды, должен выглядеть не хуже них. — Даник с довольной улыбкой провел рукой по высокому ежику серебристых, мерцающих даже в тусклом барном свете волос.
«Пожалуй, это тот редкий случай, когда я даже рада своим очкам», — подумала, глядя, как от очередного блика щурится Сташи.
— Итак! — Даник посмотрел на наши хмурые лица и, видимо, не захотел уточнять, нравится ли нам его новая стрижка. — Меня долго не было, и я по вашим глазам вижу, что здесь успело произойти много интересного. Расскажите все!
Я молча переглянулась со Сташи, мысленным взглядом окинула события последних недель и залпом выпила предложенный самогон. Прислушалась к себе.
— Еще, пожалуйста, — протянула бармену пустую стопку. Но только после четвертого глотка произошедшее стало казаться именно интересным, а не странным, пугающим и, возможно, немного невероятным. — Пожалуй, я начну, — сказала, крепко зажимая переносицу, чтобы сдержать очередной чих. — Я сделала себе новое тату.
— Отлично! — обрадовался Даник: он очень любил татуировки и частенько говорил о том, что вот-вот сделает себе хотя бы одну. Пару раз даже добирался до салона. Но после первого же укола с криком ужаса и боли убегал оттуда прочь.
— Спроси какую, — мрачно подсказала наша штатная стоматолог. У нее самой татуировок было четыре: ласточка, ветка сакуры, два дельфина и человеческий зуб в натуральную величину. Конкретно — резец. На запястье. Жутковатая картинка, от которой покрываются мурашками даже самые стойкие Сташины пациенты.
Даник перевел на меня вопросительный взгляд, и я пожала плечами:
— Слово «бдительность». Там же, где и остальные.
— Ага, — буркнула Сташи. — Очередное слово. Джейн, еще немного, и словарь махакари подаст на тебя в суд за плагиат.
— Погоди, Сташи! — остановил подругу Даник. — Я хочу услышать причину. Что побудило нашу Джейн снова прийти в салон татуажа?
— А ты как думаешь? — воскликнула Сташи. — Фенрир Тант, конечно.
— Наблюдатель?
— Не просто наблюдатель! — округлила глаза подруга. — Еще и судьбой предназначенный волк, как оказалось.
— Сташи. — Я перевела на подругу уничижительный взгляд. — Будь так любезна — заткнись!
— Нет-нет! — протестующе замахал руками Даник. — Сташи, продолжай! Мне кажется, я случайно пропустил гораздо больше, чем планировал.
— Ты вообще ничего важного не пропустил! — прорычала я.
— Мг, — скептически фыркнула подруга. — Кроме того, что лорд Тант внезапно воспылал к нашей Джейн неземной страстью.
— О-у! — Даник окинул меня восхищенным взглядом. — Ничего себе! Признаюсь, когда ты говорила, что найдешь способ избавиться от наблюдателя, я не думал, что ты выберешь именно этот. Но если уж он сработал…
— Да ничего не сработало! — Я громко стукнула пустой стопкой о столешницу, призывая бармена налить мне еще порцию. — И вообще — ничего не было! Никакой страсти. Это… волчий инстинкт! — заявила тоном, который должен был продемонстрировать друзьям, как мало я верю во всю эту чушь с животной любовью.
— Погоди! — прищурился стилист. — Ты о том самом инстинкте, благодаря которому волки в прошлом создавали свои стаи? Который давал им возможность найти свою вторую половинку и прожить с ней в мире и согласии до конца жизни?
— Даник! — рявкнула я. — Хватит молоть чушь!
— Но разве в этом нет доли правды?!
— Для Средневековья, может, и есть! Но сейчас никто не связывает жизнь с тем, на кого укажет какой-то там инстинкт!
— Почему?
— Ну не знаю даже! — с мрачным сарказмом воскликнула я. — Может, потому, что оборотни научились наконец пользоваться еще и мозгом, а не одними только рефлексами!
— Ох, Джейн. — Сташи посмотрела на меня с долей умиления и сочувствия во взгляде. — Даже для человека ты пытаешься быть слишком рациональной. Но любовь ведь не вписывается в рамки логики и здравого смысла.
В ответ я выразительно хлопнула себя ладонью по лбу.
— Хорошо! — сказала, подаваясь вперед, чтобы смотреть подруге прямо в глаза. — Допустим, ты права, и мы с Тантом действительно можем создать свою стаю…
— Крепкую и сильную! — добавила Сташи. — Основанную на общих интересах и взаимной любви!
— Угу, — мрачно согласилась с ней. — На любви, которая будет стоить мне всего. Вот вы сами подумайте! — Я посмотрела по очереди сначала на подругу, потом на Даника. — Лорд Тант ни за что не позволит своей жене служить в армии. Особенно учитывая, что это с самого начала не входило в его планы. Если я выберу его, мне придется бросить команду, положить рапорт на стол Сингуру и уйти в отставку.
— Ну и что же? — удивилась Сташи, которая на самом деле никогда не оказывалась в подобной ситуации. Ее супруг всячески поддерживал амбиции своей энергичной женушки. Да и двое детей нисколько не мешали «кабинетной» работе. Неудивительно, что она не понимала всей глубины моей проблемы и свято верила, что любовь, как в дешевых женских романах, способна победить все. — Неужели ты пожертвуешь семейным счастьем ради карьеры?!
Я пожала плечами:
— Мы всегда чем-то жертвуем, Сташи. Просто нужно понимать, что для нас важнее. Я приняла решение стать солдатом в четырнадцать лет и с тех пор делала все, чтобы так и случилось. Я — мэтр Джейн Доусон и не представляю себя в роли кого-то другого. У меня ничего нет, кроме моей карьеры. И — да, я согласна пожертвовать ради нее очень многим. Даже любовью, в которую меня, как котенка во что-то мерзкое и липкое, тыкает носом этот проклятый волчий инстинкт!
Я выдохнула и откинулась на стуле. Медленно провела подушечкой указательного пальца по ободку своей наполненной до краев стопки. Испытующим взглядом пробежалась по притихшим друзьям.
Ну теперь-то они оставят меня в покое?
— Ладно, золотце, — первым отмер Даник. — Не сгущай краски. Я не верю, что все так безнадежно.
— Правильно! — тут же схватилась за призрачную надежду неунывающая Сташи. — Истинная любовь всегда найдет выход!
