— Мэтр Доусон! — воскликнула Карлина, сканируя меня профессиональным взглядом опытной транжиры. — Я в восхищении! Платье от Луиджи и Валентино, серьги от Терри Винчер, сумочка от Берлико Гаммэ, туфли… о, я не вижу ваши туфли!
— Не волнуйтесь, леди, — почти ласково проворковала я. — Туфли вам все равно не понравятся, ведь они стоят меньше моей годовой зарплаты.
— Джейн! — прошипела мама тоном, который как бы намекал на то, что сегодня мне нужно быть очень сдержанной в высказываниях. Но тут на мою защиту совершенно неожиданно встала леди Брагислава.
— Ну что ты, Эленор! — воскликнула она. — Джейн — настоящая волчица! Сильная, смелая, достойная уважения. Вот с кого вам следует брать пример, дочки!
Три белокурые девушки, умостившиеся за противоположным концом стола между мамой и старшим братом, послушно подняли головы и вытаращились на меня с почти гастрономическим интересом. Я нахмурилась и поспешила занять свое место в надежде, что так им будет сложнее держать меня в прицеле своих больших темно-синих глаз. Не тут-то было! Девчонки вытянули головы, всем телом накренились вправо, но взгляды не отвели. Мне стало неуютно.
— Если твоя мать выполнит план-максимум и выдаст тебя за лорда Танта, вот эта троица тебя живьем сожрет, — не скрывая своего наслаждения ситуацией, пропела мне на ухо супруга моего младшего брата — Ауриция. Черноволосая и довольно юная гречанка, которую я за глаза называла «дятлом». И не только за особо выдающуюся часть лица: характер у леди был не лучше, чем у Давины с Карлиной. Да и чувством такта по отношению к окружающим она тоже не отличалась. Правда, справиться с ней было полегче: ко всему прочему Ауриция была глупа как пробка.
— Я бы на твоем месте не о моем браке думала, — прошептала в ответ, — а о том, как свой сохранить. Или ты не видишь, какими глазами на эту вот троицу смотрит твой муженек?
Вот и все. На ближайшие полчаса невестка занята. Ну и Джону тоже не скучно.
«Извини, братец, но ты, в отличие от нас всех, свою половинку сам себе выбрал! — подумала я, глядя, как Ауриция тянется к супругу и с гневным видом начинает ему что-то доказывать. — Вот теперь и мучайся!»
Да, это был первый и единственный раз, когда Эленор Стрэтон положилась на вкус сына. И с тех пор, видимо, боится эту ошибку повторить. Так что «спасибо» братцу дважды: за окончательно испорченный генофонд семьи и за то, что обжегшаяся на Ауриции мать теперь третирует браком меня, хотя и не имеет на это никакого права.
К моему плечу склонилась официантка с круглым подносом в одной руке:
— Ужин, мэтр?
— Что это такое?
— Улитки, мэтр, — ответила она и, не дожидаясь, пока я определюсь с реакцией, положила штук пять мне на тарелку. Здоровенных таких, откормленных сырых улиток, не помещавшихся в собственных желто-коричневых раковинах. Меня перекосило. Я, черт подери, волк! Я говядину люблю, а не эту отвратительную склизкую дрянь. Но говядина в нашем странном мире стоит дешевле моллюсков, а для Эленор Стрэтон вопрос цены принципиален. Так что: «Кушайте, гости дорогие. Приятного аппетита, и можете не благодарить».
«Какие же они мерзкие! — подумала я, стараясь не слишком откровенно морщиться. — Интересно, а другие это едят?»
И бросила быстрый взгляд на гостей. Споткнулась, правда, на первом же: на лорде Танте. Который, не скрываясь, смотрел на меня в упор. Буквально пожирал глазами. Наши взгляды встретились всего на мгновение, но меня аж в жар бросило.
«Это все луна! — быстро сориентировалась я с поиском оправдания и снова склонилась над тарелкой. — Давай, Джейн! Соберись. Не думай о Танте, не смотри на Танта. Смотри на еду! — приказала себе. — Только на еду. Сконцентрируйся на ней. Представь, что это вкусно! Ну хотя бы что это можно есть. Вот эта улитка с краю: мм… до чего упитанная! Чем их кормят только… липких тварей. Ого! Да она убегает! Нормальная улитка вообще?! Убей ее скорее! Убей!»
Нет, вы не подумайте. Я против моллюсков в целом ничего не имею. Просто мне не нравится, когда ужин пытается удрать с моей тарелки. У меня тогда инстинкты охотника просыпаются и… в общем, ничем хорошим для ужина это обычно не заканчивается…
Если кратко подытожить, то следующие полтора часа за столом прошли в обстановке, максимально приближенной к боевой. Я вяло отбивалась от дружных попыток матери и леди Тант вывести меня на откровенный разговор и с плохо скрываемым наслаждением прислушивалась к переругиванию невесток. Давина не изменяла себе даже в такой компании. Тем более у нее было место, чтобы «развернуться»: мать специально посадила ее рядом с вечной жертвой — Банжаминой. Брагислава с дочерьми тоже, судя по всему, получала удовольствие от этого спектакля. Братья на него не реагировали. Иногда они обменивались сухими репликами на военную тематику поверх голов своих вторых половинок, но ничего нового я не услышала. В основном тоже хаяли бестелесых, но как-то вяло и не предметно. Наверное, волчицы еще не были в курсе последнего нападения призрачных монстров, и супруги не хотели их беспокоить…
А потом, когда мне уже стало так скучно, что я начала мечтать о тихой смерти прямо там, рядом с улитками, дверь залы распахнулась, и в комнату, чеканя широкий шаг, практически ворвался поджарый волк довольно солидного возраста.
— Мэтр! — радушно приподнялся со своего места отец и пошел навстречу гостю, чтобы с силой пожать протянутую ему руку.
«Похоже, они давно дружат, — поняла я, глядя, как волки с улыбками хлопают друг друга по плечам. — Интересно, кто он такой?»
Впрочем, этот вопрос был скорее риторическим: ответ нашелся, стоило только бросить еще один взгляд на Фенрира. Сходство этих двоих было поразительным. Как если бы в комнату только что вошла более взрослая версия моего наблюдателя. Стоит признать, умение этого волка красиво стареть было достойно восхищения. Все еще роскошная шевелюра темных волос, не тронутых сединой, подтянутая фигура и уверенный взгляд ярко-карих глаз. Отец Фенрира — а это был именно он — умел произвести впечатление.
«И не только хорошее», — отметила про себя, заметив, как напрягся Фенрир. Похоже, в «Датском королевстве» Тантов тоже было не все спокойно.
Отец меж тем приобнял друга за плечи и повел к столу.
— Ты ведь уже знаком с моими сыновьями и дражайшей супругой, верно? — улыбнулся он. — Но, кажется, не успел узнать мою дочь.
— Да, не имел такой чести, — с долей сожаления в голосе (которое меня, надо признать, очень удивило) ответил отец Танта. — Но слышал о ней много положительного как о достойном представителе семейства Доусон. Чем ты, несомненно, можешь гордиться!
К этому моменту они подошли уже достаточно близко к столу, а мы, отдавая дань уважения, поднялись со своих мест.
— Очень рад видеть всю твою семью в добром здравии, — заверил нас мэтр, обращаясь тем не менее только к равному себе. — Но где же твоя дочь? Та, которая, если удача будет нам благоволить, свяжет воедино род Доусон и род Тант?
