Похоже, их занесло на ту опасную территорию, где Мария, Андрей и Петр уже однажды подвергались нападению. Эти люди, одержимые, обладают огромной силой и куда опаснее, чем можно предположить с виду.
— Бежим! — крикнул Петр и схватил Иисуса за руку.
Но Иисус не сдвинулся с места. Петр попытался увлечь его прочь.
— Учитель! Этот человек опасен!
И снова Иисус не двинулся, Петр же отступил назад, заботясь о себе.
Одержимый человек взревел, обошел вокруг Иисуса на четвереньках, как зверь, оскалился и зарычал. Следом появился еще один человек, видимо тоже одержимый, но не так сильно, а может, пребывавший во временном просветлении рассудка.
— Не подпускай его близко! — предупредил он Иисуса, — Этот малый порвал железные цепи, и никто не может усмирить его. Всех, кто приближается, он убивает.
Одержимый с обрывками кандалов продолжал кружить вокруг Иисуса. Мария испуганно схватила Иоанну за руку, но вместе со страхом она испытывала и сочувствие: ей ли было не знать, что такое власть нечистого духа.
Теперь человек-зверь подобрался к Иисусу совсем близко и припал к земле, бормоча что-то невнятное. Спина его, вся в струпьях, походила на плохо выделанную шкуру, грязные, всклоченные волосы торчали во все стороны.
Не дожидаясь, пока он произнесет хоть слово, Иисус велел:
— Злой дух, выйди из этого человека!
В ответ человек метнулся к Иисусу с воплем:
— Чего ты хочешь от меня, Иисус? Поклянись перед Богом, что не станешь терзать меня!
От его визга по коже пробегали мурашки.
Иисус не шелохнулся и не отступил, даже когда одержимый скалясь, припал на корточки у самых его ног.
— Как тебя зовут? — невозмутимо спросил он.
Человек поднял голову и обнажил зубы.
— Имя мне легион, — сказал он, — ибо нас много.
— Оставьте этого человека, — приказал Иисус легиону демонов.
Человек дернул головой.
— Не отсылай нас отсюда! — прозвучал совсем другой голос. — Не отсылай нас отсюда!
— Прочь к своему хозяину, в ад!
— Нет! Нет! — Воздух заполнился многоголосым ревом и воем.
— Оставьте его! — громко повторил Иисус свой приказ.
— Позволь нам вселиться в свиней! — взмолились демоны, скуля и завывая на все лады.
И только тогда Мария заметила большое стадо свиней, которые паслись на склонах холма, близ крутого, обрывистого берега.
— Хорошо, — произнес Иисус. — Я даю вам разрешение.
Человек упал и забился в конвульсиях, изрыгая невообразимые звуки, а потом дернулся и затих. В тот же миг по склону холма пронесся странный шум, и мирно пасшиеся за мгновение до этого свиньи внезапно заволновались, как бывает с животными, чувствующими приближение землетрясения. Затем нервное хрюканье перешло в истошный визг, и все они разом устремились по склону прямо к обрыву. Когда они пробегали мимо, Марию обдало непривычным, затхлым запахом, и ее чуть не стошнило. Ей запомнились их маленькие, налитые кровью глаза и слюнявые рыла. Не умеряя бега, первые свиньи прыгнули с обрыва вниз, а за ними посыпались новые и новые. Задние ряды, налетая, сталкивали передних; те, что упали на камни, разбивались, свалившиеся в воду бултыхались там, пока сверху их не придавливали другие и они не шли на дно. Мелководье было завалено тушами, некоторые погибли сразу, другие, покалеченные, еще дергались и визжали. Мария увидела, как у Симона, стоявшего рядом, отвисла челюсть.
— Вот твое секретное слово, — сказала она. — Свиньи. По-моему, для тебя это символично.
— Это был всего лишь пароль, — пробормотал он, рассеянно кивая. — Я не имел в виду…
«Жемчуг перед свиньями… — вспомнила Мария. — „Не мечите жемчуг перед свиньями“. Может быть, моя семья в Магдале — как эти свиньи, тупые, не способные понять? Они накинулись на меня, как это стадо свиней».
Свиньи продолжали падать с обрыва, истошно визжа. Исцеленный человек неподвижно, как мертвый, лежал у ног Иисуса.
Солнце уже село за холмами, когда последние из свиней бросились вниз. Огромное стадо погибло полностью. Свиные туши грудами лежали на берегу и покачивались на воде.
Мария и Иоанна утирали лоб исцеленного человека мокрыми тряпицами и пытались привести его в чувство. Глаза он наконец открыл, но был очень слаб, настолько, что ему приходилось придерживать голову. Обе женщины помнили эту слабость.
— Ему надо поесть. И прикрыть наготу, — промолвила Мария и вспомнила ту добрую женщину, которая пожертвовала ей свой плащ, когда она была в схожем положении. — Хоть чем-нибудь.
Петр предложил свой плащ, Филипп — лишнюю тунику, Симон снял с себя сандалии. У Андрея нашлось несколько смокв и немного пресного хлеба.
Наконец исцеленный медленно присел, но продолжал пребывать в ошеломлении и, похоже, мало что мог вспомнить. Марии и Иоанне это тоже было знакомо.
— Кто ты? — спросил он наконец, слабо повернув голову.
— Это Иисус, — объяснила Мария. — Святой человек, который обладает властью изгонять демонов. Точно так же он помог мне. И ей. — Она указала на Иоанну.
— Тебя исцелил Господь, — сказал Иисус. До мертвых свиней ему, похоже, не было дела.
Некоторое время человек озирался по сторонам, потом сбивчиво проговорил:
— Ты спас меня.
— Господь спас тебя, — терпеливо повторил Иисус.
— Никто не мог это сделать, — прошептал исцеленный. — Я страдал долгие годы, ко мне призывали множество известных святых людей, и все без толку. — Он с удивлением оглядел себя. — Мне так долго пришлось быть зверем. Одежда! Что за чудо!
Он погладил тунику и плащ, а потом внезапно схватил Иисуса за руку.
— Позволь мне пойти с тобой! Позволь мне остаться с тобой! Я хочу быть вместе с другими твоими последователями!
— Нет, — тихонько промолвил Иисус.
Мария испытала настоящее потрясение. Ведь он же все время принимал тех, кого спасал?!
— Но мое место здесь. Я чувствую это! Я не хочу покидать тебя! До сего времени я…
— Нет.
— Ты не можешь так поступать! Я должен быть с тобой! У меня больше никого нет! — Исцеленный человек заплакал. — Ты не можешь бросить меня, после того как спас!
— Разве у тебя нет семьи? — ласково спросил Иисус.
— Была, — сказал человек. — Но я не знаю… это было так давно… и я так изменился. Того, что было, уже не вернуть.
Иисус посмотрел на него, и Мария почувствовала, что он разрывается между жалостью и долгом. Иисус сочувствовал этому человеку, но он знал, что нужнее и лучше для каждого часто бывает не то, чего ему хочется.
— Верно. Былого не вернешь. Но ты живой свидетель того, что содеял Господь. Поэтому тебе дается задание, и задание трудное: ты должен вернуться домой и рассказать всем о милосердии Господа и о явленном Им чуде.
