Наконец все возможности для оттяжек и проволочек были исчерпаны. Мария остановилась перед большим каменным зданием, в котором размещалось их семейное предприятие, и расправила плечи. Работники, знакомые ей с детства, заходили и выходили из главных дверей, выкатывая бочки и толкая тележки, но сегодня она их не замечала. Ей нужно решиться и поговорить с Иоилем.
Девушка шагнула внутрь. Там царил полумрак, потребовалось некоторое время, чтобы ее глаза к нему приспособились. Сперва Мария видела лишь движущиеся тени, но постепенно они начали обретать очертания. Она узнала Сильвана. Он стоял у дальней стены помещения, рядом с кучей соли, ссыпанной в ларь, держал в руках табличку и вместе с каким-то человеком просматривал цифры.
И тут на глаза Марии попался Иоиль, находившийся возле длинного ряда глиняных амфор, которые предстояло наполнить созревшим гарумом — рыбным рассолом, приготовленным по знаменитому семейному рецепту. Заливку готовили в двух вариантах: один для язычников, другой был строю кошерным. Вообще-то, гарум делали во многих местах, но тот, что смешивался и настаивался в Магдале, пользовался особой популярностью. Для семьи Марии это стало залогом известности и процветания.
«Вот и он, — подумала Мария. — Всю оставшуюся жизнь я буду смотреть на него: и на складе, и на улице, и в нашем доме. Он… привлекательный. Рослый, хорошо сложен. И похоже, что он…»
Но не успела она продолжить свою мысль, как Иоиль увидел ее. Лицо его озарилось улыбкой, и он поспешил ей навстречу.
— Спасибо, что пришла, — сказал молодой человек, подходя к девушке.
Мария лишь кивнула в ответ, совершенно неожиданно поймав себя на том, что не в состоянии говорить. Она лишь смотрела на юношу, когда он приближался к ней, причем не могла оценить его, как обычно делала с людьми и вещами. Иоиль остановился перед ней, похоже, и сам смутившись.
— Я знаю, это трудно, — пробормотал он. — Хотя мы встречались несколько раз мимоходом…
— …но не обращали друг на друга внимания, — закончила за него Мария.
— Я на тебя очень даже обращал, — возразил он.
— Да?
— Давай выйдем наружу, — предложил Иоиль, жестом указывая на сновавших по помещению работников, которые при всей своей занятости с любопытством присматривались к парочке.
Мария помедлила — присутствие посторонних как бы обеспечивало ей своего рода защиту, — но потом кивнула и последовала за ним.
Выйдя из темного здания, они направились за пределы пристани, подальше от любопытных глаз, и стали прогуливаться по широкой, утоптанной тропе, шедшей близ воды, вдоль изгиба береговой линии.
— Ты ведь не из озерных жителей или тех, кто занимается рыбным промыслом, — нарушила молчание Мария, задав вопрос, замаскированный под утверждение.
— Нет, — сказал Иоиль, глядя прямо перед собой — Моя семья живет в Галилее с незапамятных времен, кое-кто даже считает, будто она пережила все войны, что велись на этой земле. Ассирийцы утверждают, что уничтожили все население целой страны. Но конечно, это неправда, иначе израильтян было бы столько же, сколько ассирийцев в их собственной стране. Вряд ли им хотелось бы повторить опыт фараона и понести от нас такой же урон.
«У него благозвучный голос, — думала Мария, — и говорит он рассудительно. Лицо доброе, и на него приятно смотреть. Может быть… может быть… я и вправду смогу полюбить этого человека Может быть, он похож на меня?»
— У нас в семье тоже есть на этот счет предание. Считается, что мы принадлежим — или, вернее, принадлежали, потому что оно числится пропавшим — к колену Неффалимову, обитавшему в этой местности. Сразу за поворотом находятся руины их древнею города. Во всяком случае, это славная история.
— «Неффалим серна стройная»,
[14]
— процитировал Иоиль. — Разве не так сказал Иаков в своем благословении на смертном одре?
Мария рассмеялась.
— Так-то оно так, но никто не знает, что это значит!
— Иаков сказал также, что «он говорит прекрасные изречения». — Иоиль замедлил шаг, — Я жду твоих слов, Мария. Я надеюсь, что они будут благословенны для нас обоих. Но в любом случае выскажи, что у тебя на сердце.
Куда он торопится, зачем действовать напролом? Разве не лучше было бы сперва пройтись, поговорить подольше? Правда, насколько естественной и непринужденной могла быть такая беседа?
Девушка потянулась, чтобы поправить сбившуюся на свежем ветерке накидку и выиграть время.
— Я… я сказала отцу, что я… принимаю твое предложение присоединиться к нашему дому.
— Но это не совсем то, что предложил я, — возразил молодой человек. — Разве ты не можешь сказать эти слова?
Нет, она не могла. Они застряли у нее в горле. Мария вдруг почувствовала, что произнести слова «выйти замуж», «жена», «свадьба» свыше ее сил. Она покачала головой.
— Но раз ты не можешь даже вымолвить слова, что уж говорить о деле, которое под ними подразумевается?
Похоже, молодой человек был разочарован, но сдерживал свое недовольство.
— Но ты ведь тоже не произнес этих слов.
Он избегал их точно так же, как и она.
Иоиль бросил на нее удивленный взгляд.
— Твоему отцу я…
— Да, отцу. Но я этого не слышала. Единственное, что ты сказал мне, — это: «Я жду твоих слов». Каких таких слов, о чем?
Он улыбнулся.
— Ты права. Но тут тебе верх надо мной не взять, потому что я нужных слов не боюсь и скажу их прямо сейчас. Слушай. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хочу стать твоим мужем, чтобы мы с тобой жили одной семьей. Вот.
Мимо них с шумом и визгом пробежала ватага ребятишек.
— Почему? — только и смогла спросить Мария.
— Потому что, едва войдя в возраст, я понял, что не хочу возделывать лен, как мой отец, и твердо решил выучиться ремеслу, чтобы завести отдельный дом и свою семью. А когда увидел тебя, то понял, что ты и есть та самая женщина, с которой мне хотелось бы жить вместе.
— Но почему? — повторила Мария.
Как он мог понять, что она «та самая женщина», если до сего дня почти не разговаривал с ней?
— Иаков полюбил Рахиль — почему? Он почти не знал ее. Единственное, что он сделал, — это напоил ее овец.
— Это было давным-давно, да и вообще всего лишь предание.
Ему придется найти лучшее объяснение!
— И Иаков прослужил семь лет ради Рахили, и они пролетели для него как несколько дней, потому что он любил ее. Это правдивая история, Мария. Такое бывает всегда. Это случилось и со мной. — Он смутился, умолк, но потом, восстановив решимость, продолжил: — Я работаю у твоего отца уже почти три года! Почти половину того срока, который прослужил Иаков.
