Фаун порылась у себя под рубашкой. После ужаса, пережитого в Ламптоне, она сшила новый мешочек для ножа, меньший и из более мягкой кожи, и носила его на шнуре вокруг шеи, как это делали Стражи Озера. Мешочек ничем не был украшен, но сшила Фаун его заботливо. Фаун неуверенно стащила шнур через голову, взглянула на Дага, который ободряюще кивнул ей, и передала мешочек командиру дозорных.
Громовержец взял мешочек, сел на стул у окна и вытащил костяной клинок. Он обследовал его так же, как это делали Даг и Мари, – даже поднес к губам. Несколько мгновений он сидел, хмурясь, сжимая нож в своих сильных руках.
– Кто делал его для тебя, Даг? Не Дор?
– Нет. Мастер в Лутлии, через несколько месяцев после событий на Волчьем перевале.
– Это кость Каунео, да?
– Да.
– У тебя раньше не появлялись основания думать, что работа может быть дефектной?
– Нет. И я не думаю, что что-то было не в порядке.
– Но если все было сделано как надо, никто, кроме тебя, не смог бы его зарядить.
– Я очень хорошо это понимаю. Если бы мастер сделал работу плохо, зарядить нож не смог бы никто. Но нож-то заряжен.
– Это верно. Так что расскажи мне в точности, что произошло в той пещере.
Сначала Дагу, а потом Фаун пришлось повторить свой рассказ для Громовержца – каждому по-своему. Они коротко упомянули о том, как Даг нашел Фаун, похищенную на дороге служащими Злому разбойниками, и о том, как Даг пришел по ее следам к пещере Злого. И как – тут Даг закусил губу – Даг опоздал помешать Злому вырвать из ее лона Дар ее дочери. Фаун не стала рассказывать, а Громовержец не спросил, как случилось, что она оказалась на дороге одна, беременная – и незамужняя; возможно, Мари, которая обо всем узнала в Глассфордже, уже сообщила ему об этом.
Внимание Громовержца обострилось, вопросы стали более детальными, когда дело дошло до описания путаницы с разделяющими ножами Дага: как Даг, на которого навалились глиняные люди Злого, кинул мешочек с ножами Фаун, как она сначала ударила чудовище незаряженным ножом, а потом тем, которым нужно, и как тот при этом сломался. Как кошмарное создание развалилось, оставив первый нож так странно заряженным смертностью нерожденной дочери Фаун.
К тому времени, когда они добрались до середины рассказа, Мари придвинула себе стул и уселась, а Даг прислонился к столу. Фаун предпочла стоять, хоть ей трудно было заставить свои колени не дрожать предательски. Громовержец, к ее облегчению, не стал расспрашивать о том, что произошло после схватки; его интерес, похоже, ограничивался разделяющими ножами.
– Ты собираешься показать его Дору, – сказал Громовержец, когда рассказ был окончен, и Фаун не поняла, был ли это вопрос или распоряжение.
– Да.
– Сообщи мне, что он скажет. – Громовержец поколебался. – Будем надеяться, что на его мнении не отразится это.– Он кивнул на левую руку Дага.
– Понятия не имею, что подумает Дор о моей женитьбе, – По тону Дага ясно можно было понять, что он хотел бы добавить «да это мне и безразлично», однако вслух он этого не сказал. – Однако я ожидаю, что независимо ни от чего он скажет все, что ему известно как мастеру. Если у меня останутся сомнения, я всегда могу узнать мнение кого-то еще. Вокруг озера живет с полдюжины изготавливающих разделяющие ножи мастеров.
– Все они менее умелые, – сказал Громовержец, пристально глядя на Дага.
– Поэтому-то я и собираюсь пойти к Дору к первому. Или ни к кому не ходить.
Громовержец собрался было отдать нож Дагу, но тот жестом показал на Фаун. Она снова надела шнур на шею и спрятала мешочек на груди.
Громовержец, стоя с ней лицом к лицу, холодно следил за ее действиями.
– Этот нож, девочка, не делает тебя кем-то вроде почетного Стража Озера.
Даг нахмурился. Однако прежде чем он успел что-нибудь сказать, Фаун, вспыхнув, спокойно ответила:
– Я знаю, сэр. – Она наклонилась вперед и глубоким голосом продолжала: – Я девушка с фермы и горжусь этим, и если я достаточно хороша для Дага, вы, остальные, можете хоть в свое озеро прыгнуть! Я только хочу, чтобы вы знали: предмет, который я ношу на шее, почетной смертью не был. – Она коротко кивнула и выпрямилась.
К ее изумлению, Громовержец не обиделся, а только задумался, судя по тому, как потер губы пальцем. Он с кряхтением, напомнившим Фаун усталого Дага, поднялся и пересек комнату, направляясь к стене рядом с очагом.
Все пространство между трубой и наружной стеной почти до пола занимала доска из какого-то очень мягкого дерева. Она была расчерчена на крупные ячейки, в каждой из которых значилось название какой-нибудь местности. Глядя на нее, Фаун поняла, что это что-то вроде схематической карты, на которой округа – все округа, как заподозрила Фаун, – были изображены в виде квадратов. Слева виднелась отдельная колонка с надписями «Остров Двух Мостов», «Остров Цапли», «Бивер Сай», «Медвежий Брод» и «Список больных». Выше их всех в нарисованном красным кружке значилось: «Пропавшие без вести».
Примерно в трети квадратов торчали колышки из твердого дерева. По большей части они образовывали группы – от шестнадцати до двадцати пяти штук, и Фаун поняла, что у нее перед глазами изображения отрядов; в некоторых квадратах виднелись только дырочки – колышки из них, по-видимому, недавно вынули. На каждом колышке меленькими буквами было написано имя и номер. К некоторым колышкам крепились деревянные кружочки, похожие на монетки с отверстием в середине на тонких проволочках, – по одной или по две. Кружочки тоже были пронумерованы.
– Ох! – удивленно воскликнула Фаун. – Тут же все ваши дозорные! – Всего колышков было пять или шесть сотен. Фаун наклонилась поближе, чтобы разобрать знакомые имена.
Громовержец поднял брови.
– Верно. Командир отряда может держать всех своих дозорных в голове, но если ты – командир эскадрона или всех дозорных лагеря, в голове их уже не удержишь – по крайней мере в моей голове они не умещаются.
– Как умно! Ты можешь охватить все одним взглядом. – Фаун подумала, что ей стоит поближе присмотреться к квадрату с надписью «Остров Двух Мостов» – может быть, встретятся знакомые имена. – Ах, вон Мари! И Рази, и Утау – они вернулись домой к Сарри, здорово. А где Дирла?
– На Бивер Сае, – ответил Даг, глядя, как Фаун присматривается к схеме. – Это другой остров.
– М-м?.. Ах да, вон она. Надеюсь, у нее все хорошо. У нее есть возлюбленный? Или возлюбленные? А для чего эти маленькие кружочки?
– Так отмечены дозорные, у которых есть разделяющие ножи, – ответила Мари. – Не у каждого они есть, но когда отряд отправляется в дозор, он должен включать не менее двух воинов с ножами.
– Ну да, в этом есть смысл. Никак не годится найти Злого и не иметь при этом ножа. Да и еще одного Злого потом можно встретить... И несчастный случай может произойти. – Даг с содроганием говорил о том позоре, который ложится на дозорного, случайно сломавшего разделяющий нож, и теперь Фаун поняла почему. Она вспомнила о собственном впечатляющем, хоть и странном опыте применения такого оружия. – А почему они пронумерованы?
