Мы оба молчим, но я вижу, что на Джери эти дамы произвели сегодня неизгладимое впечатление. Что скрывать – на меня тоже.
Марта никогда не позволяла себе подобных высказываний, даже когда была в бешенстве.
Перед посадкой Джери наконец прощает меня.
– Хорошо, что ты все выдумал. Было бы хуже, если бы… – он машет рукой.
– Прости, старик, я не мог упустить такой случай, – говорю я.
– Урок не прошел даром, – принимает он мои извинения. – Но только ребятам я буду об этом рассказывать, а не ты.
В аэропорту мы изо всех сил маневрировали, чтобы не встретить этих девушек. Но при выходе из зала прилета все же наткнулись на них еще раз: они стояли у машины уже с вещами и складывали чемоданы в багажник – машина минимум четверть миллиона, а за рулем сидел накачанный парень, минимум три часа проводящий в тренажерном зале ежедневно, а на заднем сиденье в детском кресле сидел ребенок.
Они даже вида не подали, что знакомы с нами, мы прошли мимо них, и их машина сорвалась с места с мощным ревом.
А пилот летит с нами?
Я вернулся, может быть, и не отдохнувший, но загоревший.
И тут же окунулся в неприятную реальность.
Во-первых – мать.
Я приехал к ней на следующее после прилета утро, с вином, а как же, купленным на Лансароте, и застал у нее пана профессора.
Матушка обиделась: я ее должен был предупредить, она меня не ждала, она не подготовилась.
Я понятия не имел, что она имела в виду, но мне не понравилась эта отповедь вместо радости и благодарности.
Да, я действительно не позвонил, ну так я просто был на Жолибоже, где учил одну мадам, что батарейки в пульте следует менять хотя бы раз в пару лет – а иначе пульт работать не будет. Пятьдесят злотых. А наука – бесплатно.
Во-вторых, я получил сразу после прилета сообщение Ярека, чтобы я с ним как можно скорее связался. Я и связался. И получил от него втык. За то, что, дескать, ему из-за меня прилетело, у него проблемы. Что люди из Опача, ну то есть тот муж актрисы, меня вызванивают – чтобы я немедленно с ними связался. То есть тот человек, который им антенну чинил. Получился скандал, Ярек меня прикрывает, но он ни сном ни духом о том, что случилось, и я должен быть ему благодарен, он уж не знает, чего я там натворил, потому что он туда даже поехал, но они хотят видеть меня и только меня, хозяин был очень расстроен, а он, Ярек, не готов за меня свою задницу подставлять, чтобы это было последний раз, кабель от антенны перерезали чем-то острым, так дела не делаются, он должен был чинить и что я себе думаю, собственно. Я пытался ему сказать, что когда я уезжал оттуда – с антенной все было в порядке, телевизоры все исправно работали и муж актрисы все самолично проверил и остался доволен, но Ярек был вне себя от злости и заявил, что так делать нельзя, а если бы я видел, как был расстроен этот мужик, то у меня совесть бы проснулась и я бы другое запел, потому что мужик все время требовал мой номер телефона.
У Алины была куча работы, потому что какой-то сериал, который вроде бы отклонили два месяца назад, вдруг приняли в производство и первую серию требовалось снять до сентября, а времени мало, но, разумеется, она хотела бы со мной увидеться по очень важному делу.
Бартек с Аськой пригласили меня на празднование пятой годовщины их свадьбы, и это страшная головная боль, потому что я понятия не имел, что им дарить, а к тому же действительно зашивался на работе.
Я позвонил Маврикию, который тоже должен был прийти к ним в субботу, но Маврикий сказал, что у него уже есть бутылка в виде сиськи и что они будут оба прыгать от восторга при виде ее.
И где он только такую бутылку надыбал?
Потом он позвонил и сказал, что едет на следующей неделе к себе в сторожку и если я хочу, то могу поехать с ним, только надо решать быстрее, потому что он один там сидеть не собирается и если я не поеду, то он кого-нибудь другого возьмет. Предложение было крайне заманчивое, потому что о таком только мечтать можно.
Никаких девушек.
Невероятный лес.
Инга сделала из меня своего лучшего друга и сообщила, что придет послезавтра, потому что соскучилась и хочет знать, как там было на Канарах.
Девчонка-соседка прибежала сразу после моего приезда – и началось: а где я был, а я же обещал ее сфотографировать, а когда я собираюсь выполнять свое обещание. Я ей сказал, что как только у меня будет немного свободного времени, но на самом деле это означает, разумеется, что никогда.
Человек что-нибудь ляпнет из хороших побуждений – а к нему тут же пристают как репей.
Следующие четыре дня я возвращался домой и падал без сил. Только взглядывал на окно Кошмарины, ее редко дома не бывает, но сейчас форточка закрыта, значит, ее нет, у нее всегда, даже когда на улице минус тридцать, нараспашку окошко в кухне, а квартира у нее такая же, как у меня.
При виде закрытого окна я вздыхаю с облегчением – значит, я могу позволить себе включить музыку погромче, а я как раз купил отличные колонки, ведь жизнью надо наслаждаться в полной мере, а не чуть-чуть.
Отвез матери очередную порцию стирки, предварительно спросив позволения, и она еще обиделась, что я так трактую ее слова, что я только на минутку забежал и даже не присел, а она рассчитывала, что я проведу с ней хоть немножко времени, и что она спланировала бы свой день по-другому, если бы знала, что я заеду и сразу уеду, как будто у меня зад горит.
Не угодить ей, как ни старайся. Хоть из кожи вон лезь.
Я изо всех сил пытался как-то освободить себе следующий вторник, потому что у меня четыре заказа: когда их сделаю, могу найти себе замену, а это мои старые клиенты, их я должен обслужить сам.
* * *
Инга рассматривает мой альбом с птицами. Я печатаю фотографии птиц, потому что в компьютере их как бы не существует. У меня шесть полных альбомов, которыми я горжусь как дурак. Время от времени она ойкает от восторга, а я притворяюсь, что не слышу этого. Хотя мне очень приятно.
– Ты снова едешь в отпуск? С чего это?
– А просто. Я заслужил.
– Но ты же только что был на Канарах. Ой, какие маленькие птички! К ним, наверно, нельзя близко подходить, а то они же бросят гнездо.
– Они бросают гнездо тогда, – говорю я, – когда чувствуют, что человек его трогал своими лапами. А я это снимал издалека, зумом. Я еду, потому что на Канарах очень устал. А это будет долгий уик-энд, там праздники, поэтому мы с Маврикием едем наблюдать за птицами.
– Я не понимаю. Когда же вы работаете, если у вас выходные начинаются в среду? – она поднимает глаза от моих фотографий, которые вообще-то куда важнее, чем какой-то глупый разговор о праздниках и выходных.
– В четверг праздник, пятницу мы возьмем за свой счет, суббота-воскресенье выходные, понедельник тоже за свой счет, во вторник меня заменит коллега – так что я легко могу на неделю ехать.
