Какие-то идиоты заорали: «Что?», «Блин, только не это!» и «Ни за что!».
Присоединилась и я:
– Да пошли вы!
– Подождите, подождите! Послушайте, а потом будете возмущаться! Все заработанные вами деньги будут храниться в школе. А в конце года самая успешная пара получит половину этой суммы.
Те идиоты и я быстренько сообразили, что к чему, и закрыли рты. Возможно, удастся нажиться.
– А вторая половина суммы пойдет на какую-нибудь благотворительную акцию по выбору победителей. Более того, каждый месяц семья, заработавшая максимум денег, будет получать приз от спонсоров, в качестве которых выступят местные компании. Это будут подарочные карты различных магазинов, билеты на концерты, поездка на лимузине в выпускной вечер.
Услышав это, наши черлидеры запищали, как стайка морских свинок.
– Время от времени мы будем вносить в вашу семейную жизнь изменения, например, внезапная беременность или повышение на работе, серьезные проблемы со здоровьем или выигрыш в лотерею. Также вам надо будет вести дневник, в котором вы должны будете описывать собственные мысли и чувства по поводу семейной жизни. Пройти весь этот нелегкий путь вам поможет наш консультант, специалист по вопросам брака, мисс Кляйн.
Мэгги Кляйн, сидевшая в первом ряду, поднялась и помахала нам пальчиками, фальшиво улыбаясь. Она, как обычно, очень много усилий приложила, имитируя небрежный стиль одежды: желтое легкое платье, золотые браслеты и висячие золотые сережки в тон, волосы аккуратно забраны и перевязаны белым шарфом. Она явно косила под хиппи, но была слишком аккуратной и собранной и всегда напоминала мне персонажей из рекламы спринцевания и тампонов.
Миссис Миллер вещала дальше:
– Мы с ней абсолютно согласны насчет того, что сейчас как раз тот самый возраст, в котором вы должны научиться… – Она на миг закрыла глаза. Потом открыла. – Укреплять и поддерживать отношения, которые, возможно, будут… нелегкими. – Директриса расправила плечи, прижалась к кафедре и снова пробежала взглядом по аудитории. – Обязана довести до вашего сведения, что мы ни коим образом не одобрим доведение этого брака до плотской кульминации.
Тут, конечно, почти все заржали. Тодд Хардинг принялся подвывать, как пес, и потрясать кулаком. Ну и придурок. Он со своей Барби-порнозвездой, то есть Амандой Лоуэлл, уже года полтора неистово практикует эту «плотскую кульминацию», о чем знает вся школа. Распустил слух сам Тодд, естественно.
И пока Тодд улюлюкал, Аманда наклонилась и пощекотала его. Он обхватил ее рукой и засосал, как пылесос или даже как зомби, пытающийся высосать мозги через рот. Хотя их у Аманды, скорее всего, нет. Она продемонстрировала намек на наличие сообразительности лишь однажды, во втором классе, когда на дне рождения Кэлли Брукс мы катались на пони и я намочила в штаны – Аманда стала звать меня Фиони. А потом говорит: а фамилия у тебя будет Пипинапони. Фиони Пипинапони. Дошло? Фиони пи-пи на пони!
Да уж, дошло. Лопнуть со смеху можно.
Она так и продолжала звать меня Фиони. За десять лет ничего оригинальнее так и не придумала. Ну и фиг с ним. Теперь она хотя бы одна это делает, а не весь класс, как было во втором.
Я сделала вид, что меня от пылезасоса Тодда с Амандой сейчас вырвет. Я хотела показать свое к ним отношение Марси, но она не заметила. Подруга сидела белая как мел, уставившись на директрису. И обгрызала свой свеженький френч маникюр. Я пихнула ее локтем.
– Ты в порядке? – шепотом спросила я.
Марси с выпученными глазами повернулась ко мне и, придя немного в себя, ответила:
– Ага.
Выглядела она так, будто ее как раз всерьез могло вырвать. Да и мне самой было нехорошо. От мысли об этих брачных играх у меня снова вспотели подмышки. А потом и живот скрутило.
А потом где-то в глубине сознания промелькнула слабая надежда. Вдруг повезет, есть ведь вероятность, что мы окажемся в паре с Гейбом.
И вот тогда. Именно тогда.
В тот момент, когда я разрешила себе эту слабенькую надежду на то, что мне повезет и у меня все получится. Тогда я должна была все понять.
Миссис Миллер подняла руки и жестом велела всем нам сесть на места. Когда мы более-менее стихли, она сказала:
– Мистер Эванс передал мне, что список пар готов и висит на доске объявлений рядом с аудиторией. Так что ученикам старших классов сейчас разрешается…
Может, она и еще что-то сказала, но все судорожно сорвались с места, подняв столько шума, что все равно ничего не было слышно: падали стулья, ребята бежали к выходу, создав в дверях пробку. Мы с Марси застряли позади Джонни Мерсера, который был ростом за метр восемьдесят и мог бы сойти за небольшой бульдозер. Он бы не стал двигаться быстрее ни за какие буррито. К тому же он, как обычно, был в наушниках, так что наверняка не слышал доносившихся из коридора воплей, сопровождающих чтение списка… супругов.
Наконец и мы с Марси выбрались из аудитории и подошли к доске. У Марси лоб блестел от пота, она тяжело дышала, приоткрыв рот. Я быстро отыскала букву «Ш». Вот она я, Шихан Фиона. Молясь, чтобы мне хоть раз в жизни повезло, я перевела взгляд на имя, напечатанное рядом с моим. Хардинг Тодд.
У меня чуть ноги не подкосились.
– Твою мать.
Марси дернула меня за руку. Я думала, что хуже уже не придумаешь, но отыскала букву «В». Сопротивляясь подружке, я успела прочесть «Веббер Гейб – Лоуэлл Аманда».
Ни фига себе сюрприз.
Глава вторая
Марси снова дернула меня за руку, и мы побежали в женский туалет.
– Ты это видела? – вопила я.
– Извини, Фион, но не тебе мне жаловаться.
– Тодд Хардинг! Мне весь год с этим неандертальцем общаться? У него голова в плечи вросла! – Я наклонилась к раковине, надеясь вытечь в слив. Под потолком гудела флуоресцентная лампа.
– Не вросла. И задница у него весьма ничего. И пресс. Даже если ты их не видишь, многие другие девчонки все же обращают на это внимание. – Марси достала блеск для губ и принялась краситься, не переставая говорить. – К тому же если вдруг ты не заметила, он не в три раза жирнее тебя, как чувак, который достался мне.
– Джонни Мерсер не в три раза тебя жирнее, – возразила я. – Ну ладно, в два, может быть. Но он хотя бы человек хороший.
Мар протянула мне блеск. Я покачала головой, и она бросила его обратно в сумочку.
– Ты-то откуда знаешь? – воскликнула она. – Он с нами уже четыре года учится. Ты с ним разговаривала хоть раз?
Я нервно подергала спутавшийся кончик косички и сдалась. Я смотрела, как прихорашивается подружка.
– Нет, но он хотя бы тихий. Все время в наушниках. Наверное, неплохой.
– С той же вероятностью он может оказаться серийным убийцей, – возразила Марси. Она все стояла перед зеркалом, несколько раз поправила хвостик, потом убрала за ухо осветленную прядь волос.
