– Вы так часто ее видели, успели все это рассмотреть?
– Не часто, конечно, но любопытство заставляло меня заглядывать к Денису именно тогда, когда я точно знала, что она у него, только что пришла. Вроде я за солью пришла или за луковицей. Вот стою я рядом с ней – и дышу одним с ней воздухом, чувствую аромат ее духов, вижу каждую складку на ее платье или костюме. Еще она носила огромные модные шали, шарфы. Все яркое, с кистями. Поймите меня верно – я же одна живу, мало с кем общаюсь. Только с Денисом и Алисой дружила. Но они же целыми днями на работе, а вечерами отдыхают, занимаются своими домашними делами.
– Антонина Петровна, так из-за чего же Караваев и Василиса расстались? Поссорились?
– Из-за перстня. Очень красивого, дорогого. Денис купил этот перстень в Москве у одного своего знакомого, думаю, хотел его здесь перепродать одной даме, просто помешанной на Средневековье.
– На Средневековье? Разве нынче можно достать и такие перстни?
– Да в том-то все и дело! Это перстень королевы Теодоры, какой-то европейской властительницы, ее похоронили в одном из монастырей на юге Сербии. Сами понимаете, Средневековье – это вам не семнадцатый век, Франция, поэтому и перстень был грубоватым, хотя и золотым. На нем был изображен двуглавый орел, а птицу обвивала по кругу надпись… Дайте-ка вспомню… Кажется, так: «Кто мной владеет, тому поможет Бог». Или что-то в этом духе. Словом, этот перстень предназначался, как я говорю, для одной здешней дамы, очень богатой, из театральных кругов. Собственно говоря, ее богатство нажито, естественно, не на театральной зарплате, а бизнесом ее мужа, но ведь это сейчас неважно, верно? Так вот. Когда Василиса увидела этот перстень и, главное, услышала, кому он предназначается, то захотела его получить. До смерти захотела! Просто спала и видела этот перстень. Мне Денис сам рассказывал, как она донимала его, чтобы он подарил его ей. Причем действовала она весьма грубо, давила на него, не говоря уже о том, что обольщала Караваева, пыталась «отработать», так сказать, этот перстень через постель. Думаю, это и отвратило Дениса от нее. Перстень он ей, конечно, не подарил. У него была твердая договоренность с актрисой, и она знала, что он уже вернулся – с перстнем. Словом, Василиса, узнав, что перстень ушел из-под ее носа, устроила Денису грандиозный скандал, обзывала его разными нехорошими словами. Уж извините, но я все слышала, пусть даже и подслушивала. Мы, старики, только и живем подслушиванием и подсматриванием чужих жизней. Она ушла, громко хлопнув дверью. Дверь-то металлическая, прогремела на весь подъезд! Но не думаю, что Денис очень уж сильно огорчился из-за того, что Василиса покинула его. А может, он даже и вздохнул с облегчением. Все-таки ему нужна была другая женщина, более кроткая, что ли, и не такая «общественная», как Василиса.
– Если бы она к нему вернулась, позвонила в дверь, он открыл бы? Как вы считаете?
– Безусловно. Даже и говорить нечего! Он же был вежливым, воспитанным человеком, с хорошими манерами. Вы думаете… это она могла его грохнуть гантелей по голове?!
…Игорь открыл дверь своей квартиры, вошел, бросил портфель с бумагами в глубокое кресло в гостиной, разделся в спальне и встал под душ. Прохладная вода смывала все тяжелые мысли, сомнения и даже раздражение. Он успокаивался, очищался телом и душой. Но все равно: закутавшись в толстый махровый халат и устроившись в кресле перед телевизором, он понял, что это успокоение было лишь временным. Он никак не мог избавиться от чувства, что впустую потратил целые сутки, так и не добившись никакого, сколько-нибудь ощутимого, результата.
В квартире было тихо, так тихо, что ломило в ушах. Казалось, даже город за распахнутым окном притих, заснул. Игорь знал, что на голодный желудок он точно не уснет, а сил на то, чтобы приготовить себе что-нибудь, уже не осталось. И даже не физических сил, а каких-то внутренних, какие заставляют человека вообще желать чего-то. В такие минуты ему всегда хотелось увидеть Наташу. Но как выудить ее из того водоворота ярких захватывающих событий, в которых она чувствовала себя как рыба в воде и без которых, как ему казалось, уже не могла существовать, – он не знал. Любовь, конечно, сильное чувство, и оно когда-то было взаимным, сейчас же, когда его милая, нежная девочка оказалась втянута в сложные игры сильных мира сего, он не находил в себе сил вытащить ее оттуда или хотя бы предложить не менее захватывающую и наполненную эмоциями жизнь. То, чем она занималась, стало походить на наркотик, и он это отлично понимал. И осуждать ее – нет, не осуждал, но и повлиять как-то на ход событий уже не мог. Хотя мог, конечно, ей позвонить. Для этого нужно было только взять в руки телефон. Но он боялся услышать ее голос, доносящийся с другого конца света. «Я в Мадриде…», «Извини, у меня через пять минут вылет в Лос-Анджелес…», «Мы в Лондоне, я сопровождаю человека, у него топографический маразм, он боится заблудиться, к тому же он ни слова не понимает по-русски, а мне же надо как-то с ним работать…»
Она разговаривала с Игорем Логиновым, как с близким человеком, которого не боялась потерять. Которому всецело доверяла, который (она была в этом абсолютно уверена) понимал ее с полуслова и все прощал заранее, на много лет вперед. Наделенная удивительным даром, она словно стала его заложницей и принесла ему в жертву их любовь…
Игорь все-таки позвонил ей.
– А, ты? Привет… Только сейчас о тебе думала. Ты как? Где? – услышал он ее близкий и нежный голос, который всегда заставлял его волноваться. – Почему ты молчишь?
– Я дома, а ты? – Он затаил дыхание, замер, пытаясь услышать ее дыхание в трубке.
– Я тоже дома. Уже три дня. Отсыпаюсь. Этот месяц был таким тяжелым!
– Может, встретимся? Поужинаем? – Он предложил это, нисколько не надеясь на согласие. И не помнил даже, когда они были вместе – сидели напротив друг друга и разговаривали, глядя в глаза друг друга.
– Отличное предложение! А я как раз лежу перед телевизором и думаю, чем бы мне перекусить…
Он почувствовал, как она улыбается. И по телу его прошла волшебная жаркая волна желания. Он ушам своим не верил – неужели он сейчас увидит Наташу, свою ласточку, свою самую милую девочку на свете?! Свое сокровище, свою боль?
– Я заеду за тобой? – Ему было стыдно за свой неуверенный тон. Но что поделать, раз он до сих пор находится в зависимости от нее? И как быть, если за последние пару лет, что они практически не видятся – по не зависящим от них обоих обстоятельствам, – он так и не нашел ей замену? Да и вообще, разве можно найти замену любви?
– Заезжай, я буду готова через полчаса.
…Через полчаса он уже сидел в машине, «запакованный» в новый темный костюм и белую сорочку, глядя задумчиво на переливающиеся по сторонам дороги освещенные витрины магазинов, любуясь ровной жемчужной россыпью фонарей и представляя себе встречу.
Они познакомились в Ялте, жили у хозяйки маленького домика, пили чай в тени персиковых деревьев, болтали о том о сем, целовались, словом, крутили самый настоящий курортный роман, и неизвестно, чем бы все это тогда закончилось, если бы в эту пропитанную солнцем и запахом моря жизнь не ворвался Раф, человек, который, как казалось Игорю, имел куда больше прав на Наташу, чем какой-то там отдыхающий. Раф приехал за ней и увез ее с собой. Раф. Казалось бы, все понятно – она несвободна, у нее есть молодой человек. Однако судьба распорядилась по-своему. И через два года после Ялты им суждено было встретиться на родине, да еще при таких интересных обстоятельствах. В Саратове… Выяснилось, что она – учительница музыки его родного племянника! Вот так они увиделись уже среди других декораций, в иных жизненных условиях. И тогда-то Игорь совершенно случайно узнал, чем напугана Наталия Орехова, что ее беспокоит и чем она живет… Но это было в другой жизни. И тогда им обоим все это казалось невероятным, прекрасным и одновременно чрезвычайно опасным, даже страшным. Сейчас же это стало ее профессией.
