Адамат нахмурился. Возможно, Владетель и в самом деле немой. Возможно, эта женщина нужна не только для предосторожности, но и для того, чтобы переводить его слова.
– У нас есть какая-нибудь еда?
Соу-Смиз указал большим пальцем на поднос возле дивана. Под салфеткой лежал сэндвич. Адамат взял его и сел обратно в кресло. Мясо и сыр были чуть теплыми, но ему показалось, что ничего лучше он в жизни не пробовал.
Подкрепившись, Адамат почувствовал, как силы понемногу возвращаются к нему.
– У меня сложилось впечатление, будто Владетель хочет того же, что и я, – продолжил инспектор, дожевывая сэндвич. – Лорд Ветас доставил ему какие-то неприятности. Люди Владетеля схватили меня лишь потому, что я следил за той же женщиной, что и они. – Адамат облизал пальцы. – Но теперь, когда Владетель знает мои планы, он решил просто отстраниться и позволить мне самому разбираться с Ветасом. Ужасно жаль, потому что мне нужна его помощь!
К концу фразы Адамат повысил голос, схватил поднос и швырнул его через всю комнату. Тот загремел по полу в дальнем углу.
Соу-Смиз откинулся на спинку дивана, забыв о пасьянсе и внимательно наблюдая за Адаматом.
– Никогда и никого я так сильно не хотел убить, как лорда Ветаса, – проворчал инспектор. – Я знаю, где он скрывается. Я нашел его логово. С помощью Владетеля я смог бы справиться, а он просто вышвырнул меня. – Адамат порывисто вздохнул. – Я собираюсь сделать большую глупость, Соу-Смиз. Думаю, ты должен меня оставить. Считай свою работу законченной.
Брови Соу-Смиза приподнялись.
– Я сам решу, как мне поступить.
– Но я собираюсь шантажировать Владетеля.
Соу-Смиз начал одной рукой собирать карты. Потом встал.
– На этот раз, – объявил он, – я с тобой согласен.
Адамат прикрыл глаза. Он не винил Соу-Смиза. Ничуть. Но он очень надеялся, что его друг опять откажется уйти. Останется рядом с Адаматом и поможет ему уцелеть в этом деле.
Соу-Смиз взял сюртук с вешалки возле двери.
– Извини, друг, – пробурчал он. – Я готов умереть за тебя, но Владетель не остановится на мне одном.
Разумеется. Соу-Смиз беспокоился не за себя, а за семью брата.
Они пожали друг другу руки. Через мгновение Адамат услышал тяжелые шаги по лестнице, а затем за дверью.
Инспектор опустился в кресло и уронил голову на руки.
Соу-Смиз, с его силой и габаритами, в драке стоил пятерых, но он был еще и другом. Адамат не мог позволить себе иметь друзей. Во всяком случае, не теперь, когда решился на рискованную затею.
Он с трудом поднялся на ноги, добрался до кровати и повалился на нее, даже не раздевшись.
14
Таниэль протер глаза и попытался вспомнить, что происходило перед тем, как он уснул.
Пять раз за три дня он участвовал в кровавых схватках на передовой. Пять раз последним оставлял позицию, когда кезанцы одерживали верх. Пять раз ему приходилось долго брести по усыпанному трупами полю, вынося раненых и убитых, в ярости оттого, что адроанцы снова не устояли под натиском врага.
Сколько еще придется отступать, до того как ранят или убьют всех солдат адроанской армии?
Таниэль посмотрел на юг. С каждым днем Будвил отодвигался все дальше и дальше. Линия фронта – или то, что было фронтом полчаса назад, – находилась в четверти мили от Таниэля и скрывалась за пороховым дымом. Кезанские солдаты уже сравнивали с землей укрепления и уносили своих убитых.
Эта последняя атака выдалась самой тяжелой. Пехотинцы из Семнадцатой бригады были по большей части зелеными юнцами, они дрогнули и побежали еще до того, как получили приказ отступать. Таниэль задумался: уцелел ли в этой бойне еще хоть кто-нибудь, кроме него? От стонов раненых, доносящихся из госпиталя, мороз шел по коже.
Ка-Поэль сидела у костра рядом с палаткой. Она уставилась на огонь, рассеянно вычищая ногти кончиком длинной иглы из своих запасов. В котелке кипела вода. Ка-Поэль взглянула на Таниэля, затем снова посмотрела на огонь.
Таниэль повалился на землю рядом с ней. Все тело болело. Он был с головы до ног покрыт шрамами и ушибами. Один особенно мерзкий Страж едва не прикончил его, и Таниэль показал Ка-Поэль свежую рану на животе.
Девушка тихо встала, подошла сзади и принялась стаскивать с него мундир. Ему не нравилось, когда она раздевала его, – хорошо, допустим, ему это нравилось, хотя он уже слышал, как офицеры шептались о недопустимости подобных отношений, – но сегодня он слишком устал, чтобы спорить. Она расстегнула его сорочку и обтерла ему шею и грудь горячей влажной мочалкой.
Таниэль лежал на боку, пока она зашивала рану на животе, вздрагивая каждый раз, когда игла входила в плоть.
– Поэль, ты слышала, что Тамас открыл школу для пороховых магов в Адопесте?
Она забарабанила пальцами по его руке. «Да».
– Я думаю, за нее отвечал Сабон. Интересно, он все еще там? Бездна, я мог бы позвать его на помощь.
Таниэль замолчал и задумался. В памяти всплыло лицо Сабона: идеально-белые зубы, выделяющиеся на смуглом лице. Сабон был единственным, к кому Тамас прислушивался. Он учил Таниэля стрелять. Хороший солдат и хороший человек.
– Проклятье, нужно было спросить у Рикарда. Даже если Сабон с Тамасом, в Адопесте должны оставаться двое-трое пороховых магов. Они очень нужны нам на фронте.
Ка-Поэль закончила зашивать рану, и Таниэль поднялся на ноги. От него пахло как на скотобойне. Сорочка была почти черной, жесткой от засохшей крови. Он бросил ее на землю. Ка-Поэль найдет кого-нибудь, кто выстирает одежду. Он принес из палатки запасную сорочку и надел.
Палатка стояла на отрогах горного хребта, обрамлявшего Сарково ущелье. Поэтому спать приходилось на наклонной поверхности, зато здесь был хороший обзор большей части долины, и сейчас Таниэль наблюдал за лагерем «Крыльев Адома». Наемники располагались ближе к линии фронта и обороняли восточную сторону ущелья с рекой на фланге.
Поговаривали, что «Крылья» каждый раз удерживали свои позиции, но, когда адроанская армия отступала, были вынуждены оставлять укрепления, чтобы не оказаться в окружении.
Будь здесь Тамас, он пришел бы в ярость, увидев, что наемники держат оборону крепче, чем его солдаты.
Два бригадира «Крыльев» направлялись из лагеря к большой бело-синей штабной палатке позади адроанской армии. Несколько других офицеров двигались в том же направлении. Видимо, Генеральный штаб собирался на совет. При Тамасе Таниэль тоже присутствовал бы там.
Со смертью Тамаса многое изменилось.
Неподалеку от штабной палатки размещалась столовая. В большинстве армий солдаты сами готовили пищу для своей роты или даже взвода. Здесь все делал один повар. Во всяком случае, ходили такие слухи.
