– Это был просто Избранный, – возразила Кеть, – а вовсе не бог.
Хиланска внезапно вскочил:
– Кеть, можете назвать меня безумцем. Если у вас хватит смелости. Тамас верил, что Кресимир вернулся. Он утверждал, что Два Выстрела действительно стрелял в него. Но раны оказались не смертельными. Это же бог, в конце концов.
Кеть настороженно посмотрела на Хиланску:
– И все же Тамас повел Седьмую и Девятую бригады в тыл армии Кеза навстречу гибели.
Таниэль почувствовал, как кровь прилила к его лицу.
– Тамас не погиб, – сказал он.
Кеть повернулась к нему:
– Что там тявкает щенок нашего мертвого фельдмаршала?
– Щенок? – Перед глазами у Таниэля помутилось. – Я убил сотни кезанцев. Я едва ли не в одиночку удерживал вашу проклятую позицию последние два дня. Похоже, я единственный, кто хочет выиграть эту войну, и вы еще называете меня щенком?
Кеть плюнула ему под ноги:
– Вы хотите все поставить в заслугу одному себе? Какая самонадеянность! То, что вы отпрыск Тамаса, еще не означает, что вам передались его таланты, юноша.
От гнева у Таниэля помутилось в голове. Неужели он ради этого провел два дня на передовой?
– Я убью тебя, тупая тварь!
Он напряг мускулы, чтобы броситься на генерала Кеть, но в это момент что-то ударило его в висок. Он пошатнулся, но снова попытался рвануться к Кеть. Его схватили и оттолкнули в сторону. Затем снова ударили по голове. В конце концов его с руганью вытолкали из штабной палатки.
– Таниэль, – прошептал ему в ухо полковник Этан, – успокойтесь, пожалуйста.
Только вид направленных на него пяти остро наточенных пик остудил гнев Таниэля. Судя по лицам профосов, державших эти пики, они были готовы в любой момент проткнуть его.
– Хватит! – рявкнул Этан, отодвигая пику.
Он заставил профосов отойти на несколько шагов.
Теперь, когда гнев прошел, Таниэль почувствовал озноб и слабость. Он задрожал всем телом. Неужели он действительно только что назвал Кеть тварью перед всем Генеральным штабом? Что теперь будет?
– Вы хотите погубить себя? – наседал на него Этан. – Я услышал разговоры о том, что на фронте появился пороховой маг, который несколько последних дней бросается на врага так, будто хочет умереть. Но я не предполагал, что это вы. Вам крупно повезет, если вы отделаетесь телесным наказанием. Напасть на генерала Кеть! Не могу поверить в это.
Таниэль сел, подтянув колени к груди, и попытался унять дрожь.
– Вы пришли в себя?
Почему Таниэль так дрожит? Это пугало его сильнее, чем шпаги Стражей. Все из-за того, что он перестал принимать малу? Или из-за пороха?
– Таниэль… – Этан уставился на него, и в глазах полковника читалось искреннее беспокойство. – Таниэль, после того как я ударил вас в висок, вы протащили меня пять футов. Таким ударом я валил с ног мужчин вдвое крупнее вас, но мне пришлось повторить его трижды, чтобы просто привести вас в чувство. Бездна, да я сам вдвое тяжелее вас! Я знал, что пороховые маги очень сильны, но…
– Я сам во всем виноват, – признал Таниэль. – Надеюсь, вас не накажут.
– Я волнуюсь не за себя.
– Капитан?
Этан и Таниэль одновременно подняли головы. Рядом с ними стоял генерал Хиланска. Профосы куда-то пропали.
– Полковник, я хотел бы поговорить с капитаном с глазу на глаз, прошу вас.
Этан удалился, а Таниэль медленно встал, сомневаясь, что сумеет удержаться на ногах, но уверенный, что генерал Хиланска может оказаться его единственным союзником в этом лагере.
– Да, сэр?
Он пошатнулся и едва не упал. Хиланска поддержал его здоровой рукой.
– Кеть требует вашей казни.
– Могу себе представить.
– Видите ли, – продолжил пожилой генерал, – со смертью Тамаса пороховые маги утратили прежнее влияние. Похоже, некоторые высшие офицеры хотят представить дело так, будто вас никогда и не было.
Таниэль откинул назад голову и посмотрел в темнеющее небо. Там уже показались первые звезды, на востоке над горизонтом ярко сияла луна.
– Вы полагаете, что он умер?
Хиланска шагнул вперед, вынуждая Таниэля последовать за ним на нетвердых ногах. Руки порохового мага дрожали теперь немного слабее.
– Я не хочу верить в это, – сказал генерал. – Ни один из нас не хочет, как бы некоторые ни притворялись. Все мы любили вашего отца. Он был блестящим стратегом. Но у нас нет о нем никаких известий вот уже три недели. Ни от него самого, ни от наших шпионов в кезанской армии. Мы должны считаться с фактами. Вероятнее всего, Тамас погиб.
Если Тамас мертв, то вместе с ним погибли и Влора, и Сабон, и остальные члены порохового совета, а также Седьмая и Девятая бригады. Таниэлю сдавило грудь. Но слез не было. Ни единой. Хотя он скорбел. Не по Тамасу, а по себе самому, потерявшему этих людей навсегда…
– А Кресимир?
– Что бы вы с ним ни сделали, он выжил.
– А как насчет Михали? Этого бога-повара?
Хиланска пожал плечами:
– Ваш отец, кажется, действительно считал его воплощением Адома.
– А вы?
– В любом случае у меня нет доказательств. Он восхитительно готовит. Вероятно, он заключил с Кресимиром соглашение – позволить смертным самим решить исход войны. – Хиланска сплюнул уголком рта. – Мне не нравится думать, что нас используют в сражении неких космических сил.
– Мне тоже это не нравится. – В голове у Таниэля начало проясняться. По крайней мере, мир больше не кружился перед глазами. – Что Кеть может со мной сделать?
– Она генерал. А вы капитан. Множество свидетелей подтвердят, что вы пытались убить ее.
– Я не собирался ее убивать. И я не простой капитан. Я пороховой маг.
– Я знаю. Тамас держал вас вне субординации. Если бы он был сейчас с нами, вы бы вышли сухим из воды. Но теперь вы простой капитан. А Кеть – хороший генерал, хотя ей и не хватает широты взглядов. И Тамас это прекрасно понимал.
– Кто приказывал отступать?
Хиланска остановился и повернулся к Таниэлю:
– Я.
– Вы?
Таниэль с трудом заставил себя не отшатнуться от генерала.
Тот положил руку на плечо Таниэля, словно отец сыну:
– Мы не можем сдержать их. До вашего появления нам нечего было противопоставить Черным Стражам. Они просто проходили сквозь нашу пехоту, как нож сквозь масло. Я никогда не видел ничего подобного. Они быстрее и сильнее обычных Стражей, и рядом с ними не горит порох. Даже с вашей помощью мы все равно не можем удержать позиции.
