– Лорд Ветас хочет с тобой поговорить, – сказал Кале. – Либо ты пойдешь со мной по доброй воле, либо я вышибу тебе зубы.
Из какой бездны он появился? Адамат проверил весь дом. Должно быть, бандит прятался в подвале. И чем же, спрашивается, он ударил Адамата? Дубинкой?
– Хорошо, – пробормотал Адамат.
Хватка Кале ослабла. Адамат скользнул по стене, и его ноги наконец коснулись пола. Этот человек был очень быстр. И силен. Бездна, Адамат отдал бы что угодно за то, чтобы здесь сейчас оказался Соу-Смиз.
– Умойся.
Кале отпустил сюртук Адамата.
У инспектора подогнулись колени. Он рухнул на пол грудью на что-то твердое. Это был пистолет. Не глядя, Адамат нащупал рукоять. И тут же почувствовал сильную руку на своем плече.
– Все в порядке, – успокоил головореза Адамат. – Я не сопротивляюсь, просто очень больно. Я сейчас. Только возьму новую сорочку из спальни и сразу вернусь.
Его голос стал гнусавым и булькающим.
Он с усилием поднялся на ноги. Бездна, как трещит голова! Придется глотнуть виски не меньше чем на три пальца, чтобы заглушить боль. Адамат сделал три шага по коридору, развернулся, одновременно вытаскивая пистолет, и спустил курок.
От выстрела голову сдавило еще сильнее – хотя, казалось бы, дальше некуда.
Кале посмотрел на пистолет, затем на Адамата.
Адамат посмотрел на пистолет, затем на Кале. И наконец на пол.
Пуля лежала у его ног. Должно быть, она вывалилась из ствола, когда инспектор опустил пистолет.
Двумя длинными шагами Кале оказался рядом с ним и выбил пистолет из руки Адамата. Затем схватил его за горло, приподнял в воздух и приложил спиной об косяк парадной двери. Стены задрожали от удара.
У Адамата едва не вышибло дух. Он пытался лягнуть противника, ударить кулаком. Вырваться из железной хватки никак не получалось.
– Это будет стоить тебе отрубленного пальца, – прошипел Кале.
Адамат отмахнулся правой рукой. Он должен сделать хоть что-нибудь, должен… Его пальцы нащупали ручку трости в подставке для зонтиков. Инспектор постарался ухватить трость как можно ниже, поднял ее и ударил Кале в висок.
Громила пошатнулся и ослабил хватку. Адамат оттолкнул его одной рукой и снова огрел тростью со всей силой, на какую был способен.
Угольщик сумел перехватить удар. Он взялся за конец трости и дернул на себя.
Адамата потащило вперед, словно они упражнялись в перетягивании каната. Кале рванул снова. Угольщик напряженно прищурился, и Адамат понял, что в следующий раз не сможет удержать трость.
Инспектор повернул рукоять. Послышался тихий щелчок.
Кале снова дернул изо всех сил, упал на пол и с удивлением посмотрел на половину трости у себя в руке.
Адамат бросился вперед, держа в вытянутой руке короткое лезвие, и всадил его в живот Кале. Затем отступил и кольнул снова, и еще раз. После третьего удара он шагнул в сторону и молча уставился на Кале.
Угольщик в ответ посмотрел на него. Он держался обеими руками за живот и стонал от боли.
– Он узнает, – прохрипел Кале. – Лорд Ветас узнает, что ты вернулся, и убьет твою жену.
Адамат выпрямился и направил на громилу острие своей шпаги-трости.
– Она жива?
Кале не ответил.
– А Жосеп? Мой сын?
– Приведи мне врача, – попросил Кале. – Тогда расскажу тебе о твоем сыне.
– Мой сосед – врач. Расскажи мне все, и я приведу его.
Кале тяжело, мучительно вдохнул.
– Твой сын… Твой сын пропал. Они забрали его… Я не знаю, куда, но его там больше нет. Твоя жена осталась там… Она…
– Что она?
– Приведи мне врача.
– Говори.
Боль в голове сделалась совсем нестерпимой. Судя по багровым пятнам на сорочке и сюртуке, Адамат потерял много крови, и она все еще продолжала течь из носа.
– Ветас… Он узнает. Он думал, что Тамас тебя посадил… арестовали или приказал казнить… Но теперь он узнает, что ты жив.
Адамат стиснул зубы.
– Нет, если они не найдут труп.
У него едва хватило сил для точного удара, но лезвие шпаги-трости вонзилось в глаз Кале и остановилось только тогда, когда коснулось задней стенки черепа. Инспектор вытащил его и подождал, пока тело не прекратит дергаться, затем вытер клинок об одежду угольщика.
Адамат разделся до пояса и бросил окровавленную одежду поверх трупа Кале. Он поискал другие признаки того, что кто-то был в доме, потом сходил за зеркалом для бритья.
Из зеркала на него уставились мутные глаза на залитом кровью лице. Он едва узнал себя.
Нос был изогнут почти под прямым углом. Адамат попытался ощупать его, но даже от легкого прикосновения едва не закричал.
Он зажал нос пальцами с двух сторон и посмотрел себе в глаза. Сейчас или никогда.
Затем рванул себя за нос и вправил его.
Очнулся Адамат на полу в кухне. В парадную дверь стучали. Он медленно встал на ноги и поглядел в зеркало. Лицо было в крови, однако нос снова стал прямым. Адамат задумался, стоило ли это той мучительной боли, от которой он даже сейчас едва не терял сознание.
Ему потребовалась целая минута, чтобы дрожащими руками перезарядить пистолет. Закончив с этим, он подошел к парадной двери и заглянул в смотровое окошко.
Это была соседка. Пожилая женщина, согнувшаяся под грузом лет, одетая в домашнее платье и торопливо наброшенный на голову платок. Адамат сомневался, что когда-либо слышал ее имя.
Он открыл дверь.
Взглянув на него, соседка чуть не вскрикнула.
– Да? – нетерпеливо произнес он.
– Вы… С вами все в порядке? – спросила она дрожащим голосом. – Мне показалось, что я слышала выстрел, а затем, не больше пяти минут назад, этот ужасный крик.
– Выстрел? Нет, это был не выстрел. Прошу прощения за свой ужасный вид. Я упал и сломал нос. А потом попытался его вправить. Вероятно, тогда вы и услышали крик.
– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – Соседка смотрела на него как на приведение.
– Я просто сломал нос, – повторил Адамат, показывая на свое лицо. – Несчастный случай, и ничего больше, уверяю вас.
– Тогда я позову врача.
– Нет, прошу вас. Я сам скоро к нему отправлюсь. Не стоит беспокоиться.
– Нет, сейчас, я настаиваю.
– Госпожа! – Адамат постарался придать голосу как можно больше твердости, но едва снова не упал от боли в носу. – Если вы не возражаете, я сам позабочусь о себе. Не надо звать врача.
– Если вы так уверены…
