Михали вовсе не выглядел испуганным. Скорее заинтересованным.
Бог-повар повернулся к Таниэлю:
– А пороховые маги! Кресимир не мог предвидеть такого. В конце концов, порох изобрели спустя сотни лет после его ухода. – Михали постучал пухлым пальцем по подбородку. – Знаете, он сейчас сходит с ума от боли. Ту пулю Всевидящей, которую вы послали ему в глаз, так и не удалось извлечь. Она осталась у него в голове и ежедневно причиняет ему немыслимые страдания.
Таниэль попытался открыть пересохший от волнения рот. Кресимир сходил с ума. Бог – из-за него.
– Он знает, кто в него стрелял?
– Полагаю, знает. О том, что вы сделали на Южном пике, ходят слухи по всей адроанской армии, а со стороны Кеза эту схватку пережили только Жулен и сам Кресимир. – Михали помолчал. – Разумеется, Жулен сейчас находится при нем. Значит, он должен знать.
– Он прибил Жулен к столбу. Отрезал ей кисти. Зачем?
– Жулен, – Михали нахмурился, – обманутое дитя. Не знаю, заслужила ли она такое наказание, но не думаю, что это кому-нибудь пойдет на пользу.
Таниэль заметил, что Михали пытается уйти от разговора о Жулен, и решил не настаивать.
– Как мне убить его?
– Кресимира? Мм. С чего вы взяли, что я скажу вам?
– Но… – Таниэль подался вперед. – Вы ведь на нашей стороне. Разве не так?
Мышцы его напряглись, а сердце похолодело от страха.
– Я защищаю Адро. В конце концов, это моя страна. Однако Кресимир по-прежнему остается моим братом. Я люблю его. И не хочу видеть, как он умирает. Но я должен остановить его. Помочь ему. Если я смогу вытащить ту пулю у него из головы, возможно, у меня получится договориться с ним и покончить со всем этим.
Таниэль сжал кулаки:
– Я должен убить его.
– Не исключено, что таков ваш путь.
Михали взглянул на свой список припасов и, похоже, снова принялся пересчитывать.
– А генералы? – Через какое-то время снова заговорил Таниэль. – Они знают?
– Ох, Тамас рассказал им. Но большинство не поверили.
– Но они считают вас сильным Избранным?
Михали кивнул:
– Это очень неудобная правда. Они просили, чтобы я участвовал в войне, но я отказался. В конце концов, Избранные из «Крыльев Адома» прекрасно справляются со своей работой, сдерживая остатки Королевского совета Кеза.
– Вы сказали им, что Тамас жив?
– Разумеется.
Таниэль удивленно заморгал, услышав это признание.
– Тогда почему они не рассказали мне? Хиланска… он, конечно, не стал бы скрывать от меня, что надежда еще есть.
– Даже бог не может знать все, – вздохнул Михали. – Я не знаю. Но я не доверяю генералам. Уверен, что большинство в глубине души волнуются за Адро. Но некоторые…
– Генерал Кеть.
Михали пожал плечами:
– Между прочим, за вами пришла военная полиция.
Таниэль подкрался к пологу палатки и выглянул наружу. Там собрались десятки профосов.
– Бездна! Нельзя выйти отсюда другим способом?
– Они окружили палатку. Вероятно, будет лучше, если вы сдадитесь.
– Я не позволю этим ублюдкам арестовать меня. Я…
Михали откашлялся:
– Я уже сказал, что так, вероятно, будет лучше. Во всяком случае, на данный момент.
Мысли Таниэля заметались. Что делать? Бежать? Выйти с достоинством и позволить им арестовать себя?
– Сначала ответьте: что со мной произошло? Я стал сильнее и быстрее, чем прежде. Никогда не ощущал в себе такой мощи. Чтобы просто забыться, мне потребовалась такая доза малы, которая убила бы лошадь. Я уверен, что это превышает возможности обыкновенного порохового мага. Это из-за нее?
Он вытянул палец в сторону Ка-Поэль, которая в ответ удивленно приподняла брови.
Михали задумался на мгновение.
– Испытания закалили вас, – объяснил он. – Эта девочка окружила вас магической защитой. Когда вы выстрелили в Кресимира, он нанес ответный удар. Этой силы оказалось достаточно, чтобы стереть с лица земли Южный пик. Он должен был уничтожить ваше смертное тело. Этот удар, возможно, убил бы даже меня, при всех моих познаниях в магии. Но вам… – Михали рассмеялся, будто в этом было что-то забавное. – Вам он только добавил силы.
– Но это какая-то бессмыслица, это…
– Вам пора пойти, – напомнил Михали.
Таниэль глубоко вздохнул:
– Хорошо. Ка-Поэль, останься здесь. Не хочу, чтобы они тронули тебя хоть пальцем.
Не дожидаясь ответа, он вышел из палатки на солнечный свет.
Профосы мгновенно окружили его, выставив пики перед собой.
– Хорошо, ублюдки. Отведите меня к генералу Кеть. Я…
Кто-то со всей силы ударил его дубинкой по голове. Таниэль пошатнулся и сплюнул кровью. Второй удар пришелся в живот, третий – в колено. Он рухнул на землю. Профосы принялись с проклятиями пинать его. Когда Таниэль уже подумал, что не сможет вытерпеть больше, его снова поставили на ноги и продолжили бить по голове, пока он не потерял сознания.
20
Держась позади колонны, Тамас прислушивался к урчанию в животе. Перед ним солдаты Девятой бригады еле волочили ноги под громыхание единственного барабана. Даже под покровом высоких сосен стояла удушающая жара. Мундир Тамаса пропитался испарениями, превращая каждый вдох в тяжелую работу.
Он присмотрелся к одному пехотинцу в колонне. Это был высокий солдат с грязными светлыми волосами, собранными в хвост над плечом. Примерно двадцать минут назад его руки подозрительно задрожали. Он совсем ослабел. Тамас готов был поставить на это любые деньги.
Время от времени солдаты бросали голодные взгляды на лошадь Тамаса. Точно так же они смотрели вслед каждому разведчику или офицеру, все еще скакавшему верхом. Это был тревожный знак.
Последних кезанских лошадей они прирезали два дня назад и разделили мясо на всех. До Тамаса доходили слухи, будто некоторые квартирмейстеры придерживали драгоценное мясо и продавали его. Он попытался докопаться до истины, но никто ни в чем не сознался. Каждый раз, когда они пересекали какой-нибудь ручей, он видел, как десятки солдат покидали строй и бросались в грязь в поисках крошечной рыбешки или раков. Сержантам приходилось силой возвращать нарушителей в колонну.
– Они надеются, что скоро получат еду, – заметил Олем.
Тамас встряхнулся, выходя из задумчивости. Он тоже ослабел и сделался рассеянным. Четыре дня ничего не ел. Солдаты в пешем строю нуждались в пище больше, чем он. По крайней мере, здесь был хотя бы подножный корм для лошадей.
Олем показал на пару канюков, круживших высоко над деревьями.
