Послышались крики и улюлюканье, но не из уст Тринадцати. Их лица оставались предельно сосредоточенными. Радость читалась лишь в горящих глазах. Это кричали ведьмы других шабашей Черноклювых. Они торопились присоединиться к отряду Маноны, чтобы окончательно подавить сопротивление Синекровных и Желтоногих.
Ведьмы то взмывали высоко в небеса, то камнем падали вниз. Эти кувыркания делались не столько ради победы в играх, сколько из желания произвести впечатление на смертных. Манона считала такие виражи нарушением дисциплины. Разнос она устроит им потом, на земле. А в воздухе она не собиралась уступать им дорогу. Ее пытались взять в воздушные клещи. Ничего не выйдет. Кончалось тем, что драконы соперниц пугались, едва не выбрасывая всадниц из седла.
Но как же здорово было сражаться, восседая на драконе. Манона чувствовала, что она рождена для подобных битв. Все сражения, которые она вела в прошлом, летая на метле, не могли сравниться с нынешними полетами. Когда начнется настоящая война… Манона уже предвкушала радость грядущих битв. Быстрота, натиск, точные удары. И тогда она будет сражаться не кулаками… Улыбаясь, она подлетела к гнезду Черноклювых и опустила туда второе яйцо – трофей, отнятый у Синекровных.
Вскоре Манона и Аброхас снова были в воздухе. Отряд Тринадцати перестраивался для завершающей стадии игры. Астерина – единственная, кто все это время находился рядом с Маноной, – улыбалась, как сумасшедшая. Поглядывая на двоюродную сестру, Астерина вдруг приподнялась в седле, перебралась на крыло своей драконихи и… спрыгнула.
Ведьма из клана Желтоногих, пролетавшая ниже, заметила присутствие Астерины, лишь когда та обрушилась на нее и схватила за горло. На этот раз рукой, хотя кинжал явно пригодился бы. Даже Манона одобрительно хмыкнула, увидев поднятые руки Желтоногой.
Астерина выпустила противницу и уцепилась за когтистую лапу своей самки. Дракониха послушно снизилась. Астерина снова прыгнула и очутилась прямо в седле. Подобрав поводья, она догнала Манону и полетела вслед за Аброхасом. Он приблизился к голубой драконихе Астерины и игриво, почти флиртуя, качнул крылом. Дракониха заверещала от удовольствия.
– А ты, смотрю, успела поднатореть в таких прыжках, – с удивлением сказала Манона.
Астерина усмехнулась:
– Тебе же не нужна заместительница, которая лишь греет собственную задницу.
Астерина снизилась, но по-прежнему не выбивалась из общего строя. Аброхас взревел, и ведьмы отряда Тринадцати окружили Манону. Сзади за ними двигались еще четыре шабаша Черноклювых. Оставалось лишь навестить гнездо Желтоногих, забрать оттуда яйцо, и тогда – желанная победа.
Они держались на большой высоте, чтобы не вступать в стычки с шабашами противниц. Достигнув линии обороны Желтоногих, отряд Тринадцати поднялся еще выше и выпустил вперед четыре других шабаша. Пусть, словно стрелы, пробьют бреши в обороне, и тогда Тринадцать ринутся на захват яйца.
Гнездо Желтоногих находилось ближе всех к Северному Клыку. Его стерегли не три, а четыре шабаша, чтобы перехватывать противниц еще на дальних подступах. Завидев подлетающих Черноклювых, Желтоногие устремились им навстречу, слившись воедино. Видя это, Манона лишь усмехнулась.
Держитесь, Желтоногие, держитесь… пока не увидите, что вам уже нечего стеречь.
Манона подала условный сигнал. Она поднялась выше, Соррель опустилась ниже. Ее шабаш разделился на три части. Этот маневр они отрабатывали целыми днями. Словно руки великана, они ударили по цепочкам Желтоногих. Те допустили серьезный тактический просчет: вместо сохранения строя и четкого деления на шабаши они перемешались и стали похожи на стаю галдящих птиц. Их драконы, не привыкшие летать вместе, то и дело взбрыкивали и начинали метаться. Появление отряда Тринадцати лишь усилило сумятицу. Стараясь отогнать противниц, Желтоногие рассеялись. Командиры безуспешно пытались сдержать хаос, но их приказы уже ничего не могли изменить. Вместе с хаосом в рядах Желтоногих началась паника.
Черноклювые были совсем близко от заветного яйца, когда им навстречу, буквально из ниоткуда, вылетели четыре шабаша Синекровных, ведомые Петарой на ее Килии. Наследница Синекровных парила над гнездом Желтоногих, которое осталось без защиты. Словно лиса в норе, она дожидалась удобного момента. И дождалась. Схлестнувшимся Желтоногим и Черноклювым было не до гнезда.
Петара ринулась к яйцу. Бормоча самые отвратные ругательства, Манона бросилась ей наперерез. И вдруг – мелькнувшие желтые полосы, яростный крик. Аброхаса и Манону отбросило в сторону. Искара пронеслась над самым гнездом, и ее дракон буквально врезался в Килию Петары.
Две наследницы и их драконы сцепились, как в настоящем бою. Животные и ведьмы били, кусали и царапали друг друга. Отовсюду – с воздуха и с земли – слышались крики.
Момент был более чем удачным. У Маноны кружилась голова. Затаив дыхание, она снизилась над гнездом. Еще немного, и она завладеет яйцом Желтоногих. Манона уже натянула поводья, чтобы нырнуть вниз, когда воздух прорезал крик Петары. Наследница Синекровных кричала не от ярости. От боли.
Это был жуткий крик, душераздирающий – хотя ведьмы и утверждали, что у них нет души. Челюсти дракона Искары сомкнулись на шее Килии.
Искара торжествующе зарычала. Ее дракон сильно тряханул Килию. Петара едва удержалась в седле.
Пора забирать добычу. Другого такого момента не представится. Манона пришпорила Аброхаса.
– Вниз! – скомандовала она и припала к его шее.
Но Аброхас продолжал парить в воздухе, следя за безуспешными усилиями Килии отбиться. Голубая дракониха едва взмахивала крыльями. Петара опять закричала, умоляя Искару пощадить Килию.
– Аброхас, вниз!
Манона пришпорила дракона. Но Аброхас не желал снижаться.
Потом Искара скомандовала своему дракону, и тот разжал челюсти, отпустив Килию.
* * *
Еще один крик донесся снизу, с горы. Это кричала предводительница Синекровных, с ужасом глядя, как ее дочь падает на скалы. Ведьмы ее клана могли лишь в ужасе смотреть, зажимая рты. Все они находились слишком далеко от места схватки, а их драконам не хватало скорости, чтобы мгновенно подлететь и уберечь наследницу от смертельного падения.
Зато Аброхас был рядом.
Манона не знала, подала ли она ему команду или только подумала об этом. Но крик матери Петары – вопль, ужаснее которого она еще не слышала, – заставил ее припасть к шее дракона. Аброхас, сверкая крыльями, падучей звездой понесся вниз.
Они снижались, торопясь добраться до покалеченной драконихи и пока что невредимой Петары.
Килия еще дышала. Манона поняла это по теплому ветру, ударившему ей в лицо, когда они подлетели. Последние силы Килия тратила на то, чтобы замедлить падение. Она догадывалась о своей близкой смерти и уже не надеялась выжить. Но она боролась за жизнь хозяйки.
Петара была без сознания. Почему так случилось, Манона могла лишь догадываться. Скорее всего, от неожиданного падения, сопровождаемого нехваткой воздуха. Она болталась в седле, рискуя выпасть. Килия отчаянно старалась снижаться более плавно. Но крылья не держали ее, и дракониха ревела от боли.
