К нему уже бежали смертные, размахивая пиками, мечами и плетками. Дракон встретил их рычанием.
Манона взмахнула рукой. И мир снова замер.
– Он – мой, – сказала она, не сводя глаз с дракона.
Он спас ей жизнь. Не по чистой случайности, а по собственному выбору. Наверное, он тоже ощущал невидимые нити Трехликой богини.
– Что ты сказала? – раздался сверху сердитый голос бабушки.
Манона подошла к дракону, остановившись в пяти футах от него.
– Он – мой, – повторила она, оглядывая его израненное тело.
В больших черных глазах она увидела неукротимое желание жить.
Потом ведьма и дракон посмотрели друг на друга. Разговор их глаз длился всего мгновение, но для них оно превратилось в вечность. Манона чувствовала, что дракон не только не возражает против ее выбора. Он сам хотел этого. Кто знает, вдруг он уже давно принял такое решение и его сегодняшний поединок с Татусом был не ради собственного выживания? Может, это был бой за право стать ее драконом?
Он выбрал ее своей всадницей. Своей хозяйкой. Своей…
* * *
Манона назвала его Аброхасом. Так звали древнего змея, что по воле Трехликой богини удерживал мир между своих колец. Выбор дракона был единственным приятным событием этого вечера.
Манона вернулась на площадку. Аброхаса увели, чтобы отмыть и залечить его раны. Потом смертные, вооружившись веревками и крюками, уволокли тушу Татуса. Их было не меньше трех десятков. Немногие ведьмы отваживались встретиться глазами с Маноной, но и они торопились отвести взгляд.
Астерина пасла наследницу Желтоногих, не давая ей ни на шаг отойти от верховных ведьм. Ждала возвращения Маноны. Но Манона лишь взглянула на Искару и сказала:
– Похоже, я так засмотрелась на Татуса, что оступилась.
Искара негодовала. Мало того что она не чувствовала себя виноватой. Она была бы не прочь прямо сейчас затеять стычку. Манона устало пожала плечами, стерла с лица кровь и грязь и, прихрамывая, двинулась на Омагу. Не в правилах Черноклювых бросаться обвинениями, даже когда обвинения вполне справедливы. И не в правилах Черноклювых затевать поединки на глазах у верховных ведьм.
Главной виновницей случившегося, естественно, сделали Астерину. Недоглядела, позволив наследнице клана упасть с такой высоты. Матерь Черноклювых заявила, что за небрежение Астерина этим же вечером будет публично наказана десятью ударами. Манона предложила на роль вершительницы правосудия себя, однако у ее бабушки было иное мнение. Эту роль она отвела… Искаре. Поскольку Астерина опозорилась не где-то, а на глазах у верховных ведьм и их наследниц, наказание будет особо унизительным.
Манона пробовала отговориться болью в лодыжке, но бабушка заставила ее пойти в общий зал и присутствовать при экзекуции… Искара била в полную силу, наслаждаясь каждым ударом и беря реванш за рану на подбородке, нанесенную ей Астериной.
Астерина всегда стойко переносила наказания. Не сплоховала она и в этот раз. С ее губ не сорвалось ни единого стона. Маноне понадобилась вся ее сила воли, чтобы не выхватить хлыст и не завязать узлом на шее Искары.
Затем бабушка позвала ее к себе на разговор. Точнее, на порку. Отвесив внучке пощечину, верховная ведьма продолжала хлестать ее словами. Даже на следующий день в ушах Маноны еще звучали гневные бабушкины слова.
Выбрав этот «мешок с костями», она опозорила бабушку и весь клан Черноклювых, навсегда вписав свой позор в историю клана. Что, он победил крупного, сильного Татуса? Чистая случайность, и не более того. Аброхас не только самый маленький из всех драконов. Поскольку его считали годным лишь для приманки, он ни разу не поднимался в воздух. Это она понимает?
Определенная правота в словах бабушки, конечно же, была. Аброхаса слишком долго использовали в качестве приманки, что не могло не сказаться на состоянии его крыльев. Мнение погонщиков было единодушным: первая же попытка совершить перелет на Аброхасе станет для Маноны последней. Дракон рухнет вместе с нею на дно Ферианской впадины. Но даже если он и взлетит, даже если научится держаться в воздухе, была еще одна серьезная причина. Смертные о ней не знали, зато о ней очень хорошо знала бабушка Маноны. Дракон главнокомандующей становился главным драконом, имевшим власть над остальными. Так вот, боевые драконы никогда не призна́ют над собой власть этого ничтожного цыпленка. Скорее всего, Маноне не быть главнокомандующей. Получалось, своим идиотским упрямством и своеволием она разрушала все далеко идущие замыслы бабушки.
Манона пыталась затыкать уши. Бесполезно. Бабушкины слова звучали у нее внутри. Бабушка не требовала от нее сменить дракона. Нет, этого верховная ведьма ей не позволит, даже если бы Манона сама попросила. Предводительница Черноклювых заставит ее летать на Аброхасе, чтобы до дна испить чашу позора… даже если все кончится смертью на каменистом дне впадины.
Однако бабушка видела Аброхаса лишь издали. Она не заглядывала дракону в глаза и не знала, что в тщедушном теле бьется сердце воина. Верховная ведьма не заметила, что Аброхас смышленостью и свирепостью заметно отличался от прочих драконов… Манона оставалась непреклонной. Она выдержала и пощечину, и словесную порку, и вторую пощечину, которая была больнее первой.
Щека Маноны ныла и сейчас, когда она пришла в стойло, где теперь содержался Аброхас. Дракон лежал у дальней стенки, свернувшись тугим калачиком, не издавая никаких звуков. Этим он разительно отличался от других драконов. Те метались взад-вперед, кричали или рычали.
Манону сопровождал главный погонщик. Вместе с нею он стоял возле решетчатой двери стойла. Сзади, в сумраке, притаилась Астерина. После вчерашней порки заместительница Маноны глаз с нее не спускала, готовая сопровождать везде.
Манона не извинилась перед нею за вчерашнее. Правила одинаковы для всех, а ее двоюродная сестра допустила серьезный промах. Астерина заслужила этот урок, как и Манона – бабушкины пощечины.
– Почему он жмется в угол? – спросила Манона.
– У него никогда не было своего стойла.
Манона присмотрелась к стойлу. Аброхаса поместили в довольно просторную нишу естественного происхождения.
– Где же его тогда содержали?
– На нижнем ярусе. – Главный погонщик указал на пол. – С остальными приманками. Мы называем то место хлевом. Между прочим, он – самый старый из всех драконов-приманок. И на удивление живучий. Уж как его боевые драконы трепали! Все выдержал. Но это не значит, что он тебе подходит.
– Кажется, я не спрашивала твоего мнения, подходит он мне или нет, – оборвала смертного Манона, продолжая разглядывать лежащего Аброхаса. – Сколько времени понадобится, чтобы поднять его в воздух?
Смертный почесал в затылке:
– При удачном раскладе через несколько дней взлетит. А так… через несколько недель или месяцев. Может статься, он и вообще летать не будет.
