Разведчицы приходились Маноне дальними родственницами. Как и она, обе родились с серебристыми волосами. Но лет восемьдесят назад они вдруг поняли, что волосы цвета луны выдают их, и стали краситься в густой черный цвет. Они были крайне молчаливыми и никогда не смеялись. Порою даже Астерина не замечала их присутствия до тех пор, пока их железные зубы не вспыхивали в опасной близости от ее горла. Это было единственным развлечением Идды и Бриары, хотя над Маноной они шутить не отваживались. Неудивительно, что и драконов они себе выбрали цвета оникса.
– Вам обеим тоже быть у меня, когда Тени явятся с докладом, – велела Манона Астерине и Соррель.
– Тогда в караул к двери я поставлю Линну и Васту, – сообщила Астерина.
Та и другая были запасными караульными Маноны. Васту она выбрала за умение обезоруживающе улыбаться, а Линну по другой причине. По-настоящему эту ведьму звали Линнея. Такое имя успела ей дать ее мягкосердечная мать, прежде чем бабушка Линны вырвала у матери сердце. Тот, кто осмеливался назвать Линну полным именем, в лучшем случае оставался без зубов. В худшем – без лица.
Манона собиралась уйти, когда поймала вопросительные взгляды Астерины и Соррель. Она знала, какой вопрос обе не осмеливаются ей задать.
– Через неделю я поднимусь на Аброхасе в воздух, и тогда мы начнем летать всем отрядом.
Это была ложь, но ей поверили.
Глава 28
Шли дни, и не каждый из них приносил Селене огорчения. Ни с того ни с сего Рован вдруг решил познакомить ее с целителями. До места, где лечили и учили лучшие в мире целители, было пятнадцать миль, и находилось оно на границе владений смертных и фэйцев, то есть было доступно не всем. Создание этого поселения было одним из немногих добрый деяний Маэвы.
В детстве Селена мечтала стать целительницей. Она слышала об этом удивительном поселении и часто просила мать отвезти ее туда. Мать отвечала неизменным «нет», к которому добавляла туманное обещание отправиться «когда-нибудь» на далекий южный континент, в город Торра-Кесме. Там тоже была сильная школа целителей, руководимая фэйцами. Мать делала все, только бы уберечь Селену от когтей Маэвы. Услышав о решении Рована, Селена внутренне усмехнулась. Знала бы ее мать!
И вот стараниями Рована она оказалась там, куда мечтала попасть. Селена охотно осталась бы здесь на весь день и даже на месяц, учась всему, чему согласился бы ее учить верховный целитель. Как его умные добрые глаза отличались от жесткого взгляда Рована! Однако время ее пребывания в этой сказке наяву пришлось сократить вдвое. Причиной была неспособность Селены совершить превращение. Рован хотел вернуться в крепость еще до наступления темноты. Поселение целителей стояло на берегу реки. Здесь ощущался удивительный покой. Селена попала в другой мир и наслаждалось каждой минутой… пока в голову не забрела коварная мысль. Рован ничего не делал просто так. Зачем вдруг ему понадобилось вести ее сюда? Уж не для того ли, чтобы она острее почувствовала всю никчемность своей нынешней жизни? Весь обратный путь Селена молчала.
Когда вернулись в крепость, Рован объявил, что завтра рано утром они снова отправятся в путь, причем на целый день. Но куда – ни слова. Потрясающе.
* * *
Эмрис только-только достал из печи свежий хлеб, когда в кухню влетела Селена. Быстро проглотив большой ломоть, она запила еду вчерашним чаем и исчезла. Старик ни о чем не спрашивал. Вероятно, его предупредили, что сегодня Селена ему не помощница.
Рован ждал ее у двери комнаты с небольшим мешком в руках.
– Для одежды, – сказал он, протягивая ей мешок.
Селена запихала туда дополнительную рубашку и смену белья. Рован повесил мешок на плечо. Если уж он согласился служить вьючным мулом, значит в хорошем расположении духа. В противном случае эта роль досталась бы ей. Зная характер Рована, Селена не задавала вопросов. Они прошли через кольцо каменных стражей, и Селена в который уже раз ощутила покалывание во всем теле.
Их путь снова лежал на запад. Рован молчал, пока они не углубились в лес, полный утреннего тумана. Только когда крепость скрылась из виду, фэец остановился и откинул тяжелый капюшон плаща. Селена сделала то же самое, подставив щеки прохладному ветру.
– Превращайся, и вперед, – второй раз за этот день услышала она голос Рована.
– Ну вот, – разочарованно протянула Селена. – А я думала, мы стали друзьями.
Рован поморщился и нетерпеливо махнул рукой, что означало: «Хватит болтать».
– Нам нужно преодолеть двадцать миль, – сказал он, словно расстояние должно было подтолкнуть Селену к превращению. – Мы побежим. Туда и обратно, – добавил он, язвительно улыбаясь.
При одной мысли о двадцатимильной пробежке у Селены задрожали колени. Вчерашний поход был маленькой передышкой перед новой чередой пыток. А чего еще ждать от Рована?
– Позволь узнать, куда мы побежим?
Рован сжал зубы. Татуировка на щеке качнулась.
– Новый труп. Полуфэец из соседней крепости. Картина убийства та же. Я хотел отправиться в близлежащий город, расспросить жителей, но… – Рован кривил рот и морщился, словно вел внутренний диалог с собой. – Но мне нужна твоя помощь. С тобой смертные охотнее вступят в разговор.
– Это комплимент?
Рован закатил глаза.
Наверное, вчерашний поход к целителям был не передышкой, а… Может, он действительно хотел сделать ей приятное?
– Превращайся, иначе мы потратим вдвое больше времени.
– Не могу. Ты же знаешь, просто так у меня не получается.
– Неужели тебе не хочется посмотреть, насколько быстро ты способна бегать?
– В Адарлане я все равно не смогу воспользоваться этим преимуществом. В чем тогда смысл?
За этим вопросом стоял целый лес других, о которых Селена пока не решалась думать.
– Смысл в том, что сейчас ты на другом континенте. Ты не знаешь пределов своих возможностей, а проверить это можно лишь в действии.
Рован был прав. Пределов своих возможностей она не знала.
– Если тебе этого мало… Мне всерьез нужна твоя помощь. Еще одна жертва, из которой выпили все соки. Я считаю такое положение дел неприемлемым.
Очередная жертва все той же сущности. Страшное, изощренное убийство. И глаза на это не закроешь.
– Но может, после той женщины тебе все еще страшно? – Рован больно дернул ее за косу.
Это было равнозначно удару кнутом для свободолюбивой лошади. Селена сердито раздула ноздри.
– Я боюсь единственного, – прошипела она. – Непреодолимого желания тебя задушить.
Но конечно, ее главным желанием сейчас было найти и уничтожить сущность, отомстив за всех жертв и за себя. То, через что заставил ее пройти этот «черноволосый молодой человек с бледным лицом», – такое не забывается и не прощается. Селена представила, как, поймав сущность, убивает ее медленно и неторопливо. Ей сдавило грудь, а потом внутри начал разгораться огонь.
