– Рен? – удивленно воскликнул генерал и поспешил к нему.
При свете луны Шаолу было хорошо видно темное блестящее пятно на плаще Рена. Кровь.
– Где Муртаг? – спросил Эдион, просовывая руку под плечо Рена.
– В безопасности.
Рен тяжело дышал. Лицо его было совершенно бледным. Шаол вглядывался в темноту, из которой появился раненый.
– За нами увязались. Мы попытались оторваться. – Рен поморщился от боли. – Остальное… сами видите.
– Сколько их было? – тихо спросил Эдион, хотя Шаол кожей чувствовал бурлящую ярость генерала.
– Восемь, – жмурясь от боли, прошептал Рен. – Двоих уложил, трое меня окружили. Я оторвался… по переулкам… но они все равно притащатся сюда.
Значит, шестеро. Если никто из них не ранен, то скоро жди гостей. Шаол осмотрел камни за спиной Рена. Ранен в живот, но рана вряд ли глубокая, если сумел не оставить за собой кровавый след. И все же с ранами в живот шутки плохи. Если задеты внутренности, дело может плохо кончиться.
Эдион застыл, вслушиваясь в темноту. Он слышал то, что было недоступно слуху Шаола.
– Возьми его, – бросил генерал Шаолу, передавая скрючившегося Рена.
Сам он впился глазами в конец переулка.
– В десяти шагах отсюда – три большие бочки, – с ледяным спокойствием продолжал генерал. – Спрячьтесь там и чтобы ни гугу.
Шаол не спорил. Он молча затащил Рена за громадные бочки и опустил на землю. Рен стискивал зубы, чтобы не стонать. В маленький просвет между бочками Шаолу был виден переулок и шестеро, двигавшихся почти плечом к плечу. Все были в темных плащах.
Увидев Эдиона, шестерка остановилась. В руках генерала поблескивали метательные ножи. Лицо по-прежнему было скрыто капюшоном.
– Сами напросились, – насмешливо промурлыкал генерал. – Никто из вас не уйдет отсюда живым.
* * *
Так оно и случилось.
Шаол изумлялся боевым навыкам Эдиона, его быстроте и уверенности. Казалось, генерал не сражается, а танцует. Но танец его был беспощадным, несущим смерть.
Всех шестерых он уложил за считаные минуты. Нападавшие хорошо владели оружием, однако против человека, в чьих жилах текла фэйская кровь, все их выпады оказались бесполезными.
Неудивительно, что Эдион так быстро дослужился до генерала. Шаол впервые видел подобный уровень. Разве что у Селены. Трудно сказать, кто бы из них одержал верх в поединке, если бы такой состоялся. Но вместе… У Шаола замерло сердце, когда он представил Эдиона и Селену, сражающихся бок о бок. Если генерал один играючи убил шестерых.
На лице Эдиона не было торжествующей улыбки. Зайдя за бочки, он молча протянул Шаолу лоскут ткани. Даже Рен, дыша сквозь стиснутые зубы, захотел взглянуть.
Черный лоскут толстого сукна, на котором черными же нитками был вышит дракон. Знак адарланского короля. Вышивка почти сливалась с тканью, и разглядеть ее можно было лишь по блеску ниток.
– Не знаю, откуда они, – сказал Шаол, удивленный не меньше Эдиона и Рена. – Такой формы в королевских войсках я никогда не видел.
Эдион, в котором еще не утих пыл битвы, снова стал вслушиваться.
– А их не восемь. Больше. И они прочесывают трущобы в поисках Рена. Нам нужно где-то спрятаться.
– Я знаю такое место, – слабеющим голосом произнес Рен.
Глава 30
Встречные принимали их за троицу гуляк. Обычное зрелище: двое ведут упившегося дружка, который еле волочит ноги. Таких компаний в трущобах полным-полно… Это еще чудо, что Рен в своем полубессознательном состоянии мог идти. Из-за него Шаола и Эдиона шатало, как заправских пьяниц. Они вывернули на скверно освещенную улицу, где тускло светились окна притонов и фланировали ночные охотницы. Одна схватила Эдиона за рукав и стала перечислять удовольствия, которые готова ему доставить. Генерал осторожно снял ее руку и с усмешкой сказал:
– Я не привык платить за то, что могу получить даром.
Скорее всего, это была ложь. За все время, что Эдион находился в столице, Шаол не слышал о его амурных приключениях. Похоже, генералу было не до того. Но может, узнав, что Аэлина жива, он изменил своим привычкам.
Они добрались до притона, который заплетающимся языком назвал Рен. С виду – таверна, но по всему чувствовалось: в это логово стекаются любители дурманного зелья. Где-то неподалеку послышались грубые крики солдат. Может, такие же гуляки, а может… Не желая испытывать судьбу, Шаол толкнул дверь с топорной резьбой, и все трое ввалились внутрь. Здесь нестерпимо воняло грязными человеческими телами, по́том, мочой и сладковатым тошнотворным дымом, туманящим неяркий свет масляных ламп. Шаол поморщился. Даже Эдион закашлялся и сердито посмотрел на обмякшего Рена.
Откуда-то вынырнула пожилая женщина – содержательница притона. На ней было длинное платье, поверх которого она набросила пелерину. Поздоровавшись с «дорогими гостями», хозяйка повела их по коридору, обшитому деревянными панелями с облупившимся лаком. Пол устилала цветастая ковровая дорожка, истертая множеством ног. Содержательница щебетала о ценах и особых ночных развлечениях, но Шаолу было достаточно один раз посмотреть в ее умные зеленые глаза, чтобы понять: она хорошо знакома с Реном. Возможно, притон был одним из форпостов мятежников в Рафтхоле.
Содержательница ввела их в комнатку, отделенную от коридора не дверью, а занавеской. Здесь тоже пахло по́том и сладковатым дымом. Женщина вопросительно посмотрела на Шаола. Капитан подал ей три золотые монеты. Рена уложили на подушки. Судя по стонам, ему было совсем худо. Шаол едва успел осмотреться, как вернулась хозяйка. В руках у нее был сверток.
– Они уже по соседству, – сказала она. – Торопитесь.
У нее был странный, но приятный акцент. Эдион стал быстро раздевать Рена. Лицо и губы мятежника совсем побелели. Его ранили в нижнюю часть живота. Увидев рану, генерал тихо выругался.
– Чуть глубже, и они бы ему кишки выпустили.
Взяв у хозяйки кусок чистой тряпки, он перевязал мускулистый живот Рена. Все туловище мятежника покрывали шрамы. Если Рен выживет, этот шрам будет самым заметным.
Содержательница опустилась на колени перед низким столиком и раскрыла принесенную шкатулку. Там лежали три трубки.
– Вам придется изображать курильщиков, – пояснила она, поглядывая на толстую черную портьеру и явно прикидывая, сколько времени у них осталось.
Шаол не противился, когда она румянами нарисовала ему круги под глазами и припудрила щеки, чтобы казался бледнее. Потом она расстегнула несколько пуговиц на его камзоле и взъерошила ему волосы.
– Ложитесь и лежите наподобие соломенного тюфяка. Трубку держите в руке. Можете пару раз затянуться. В малых количествах это успокаивает.
Она принялась молча помогать Эдиону. Вдвоем они переодели Рена. Вскоре все трое лежали «наподобие соломенных тюфяков», развалившись на грязных, отвратно пахнущих подушках. Окровавленную одежду Рена хозяйка свернула в тугой клубок и унесла.
