Безутешный в своем горе, Джервас отбросил обычную робость, с которой обращался к графу, и был неотразим. Добивайся он руки Маргарет таким образом, несчастье, ныне постигшее его, не омрачило бы жизни Джерваса и его избранницы.
Милорд обхватил голову руками и застонал от горя и собственного бессилия. Он, казалось, постарел на глазах. Это было очень тяжелое зрелище. Но в истерзанной душе Джерваса его отчаяние не нашло отклика.
– Стенайте, стенайте! – насмешливо бросил он. – Сожмитесь в комок от горя и стенайте. Вы не можете исправить то, чему не потрудились помешать. – И, неожиданно крикнув: «Прощайте!» – Джервас стремительно направился к двери.
– Джервас!
Душераздирающий крик графа остановил его. С некоторым опозданием юноша сообразил, что, в конце концов, они с графом друзья по несчастью. Граф совладал с собой и теперь стоял перед Джервасом – худой, высокий, несмотря на то что чтение сильно ссутулило его плечи. Усилием воли он оправился от мгновенного шока. Только у глупцов и слабонервных опускаются руки от горя. Лорд Гарт был не таков. Он был готов принять удар и, если можно, отразить. Он возьмет шпагу и примет любой вызов. Под давлением суровой необходимости ученый-книгочей превратился в человека действия.
– Куда вы направляетесь? – спросил он.
– За ней! – в неистовстве выкрикнул юноша. – В Испанию!
– В Испанию? Погоди, мой мальчик, погоди. Надо действовать обдуманно. Никто еще не добивался победы без заранее составленного плана. Торопливость может только испортить дело.
Он отошел от стола, запахнул полы просторного халата. Опустив голову на грудь, медленно подошел к окну. Он стоял там, глядя на темные кроны вязов, над которыми поднималась луна, а Джервас, потрясенный внезапной переменой, ждал, как и было приказано.
– Так, значит, в Испанию? – Его светлость вздохнул. – Вы не Персей, молодой человек, а Маргарет навряд ли похожа на Андромеду. – Граф вдруг обернулся к Джервасу, осененный счастливой мыслью. – Сначала – к королеве! – воскликнул он. – Возможно, ее величество еще помнит меня и ее воспоминания сыграют какую-то роль. Более того, она женщина – истинная женщина – и посодействует мужчине, желающему выручить женщину из беды. Я поеду с вами, Джервас. Позовите Мартина. Пусть распорядится, чтобы запрягали лошадей и снарядили с нами пару грумов. Попросите Фрэнсиса выдать нам все деньги, что есть в наличии. Тронемся в путь, как только рассветет.
Но Джервас покачал головой.
– Милорд, я не могу ждать, пока рассветет, – нетерпеливо сказал он. – Дорог каждый час. Я отправлюсь в Лондон, как только переоденусь и соберусь в путь. Я тоже думал прибегнуть к помощи королевы. Я собирался просить Дрейка или Хокинса устроить мне аудиенцию. Если вы поедете, поезжайте следом, милорд. – И добавил грубовато: – Вы меня задержите.
Бледный, осунувшийся книгочей вспыхнул от возмущения, но, прислушавшись к голосу разума, вздохнул.
– Да, я стар, – сказал он. – Я слишком стар и слаб и лишь помешаю вам. Но мое имя еще кое-что значит. Возможно, королева прислушается ко мне скорей, чем к Дрейку или Хокинсу. Я напишу вам рекомендательные письма. Я напишу письмо ее величеству. Она даст аудиенцию моему гонцу, а вы воспользуетесь этой возможностью.
Он быстро подошел к столу, расчистил себе место средь беспорядочно набросанных книг и бумаг и начал писать.
Джервас волей-неволей терпеливо ждал, пока его светлость медленно водил пером по бумаге. Такое послание быстро не напишешь. Оно требовало обдумывания, а у еще не пришедшего в себя от потрясения графа мысли путались. Наконец он все же закончил письмо, поставил на нем печать со своим гербом, выгравированным на массивном перстне, которого никогда не снимал. Потом граф поднялся, протянул письмо Джервасу и тут же снова бессильно опустился на стул. Умственное напряжение подорвало последние силы, и граф окончательно убедился, что не способен активно взяться за дело, чтобы помочь Джервасу.
– Конечно, конечно, я был бы вам обузой, – признался он. – Но сидеть и ждать… О боже! Моя доля еще тяжелей, юноша.
Сэр Джервас был тронут. Он был несправедлив к графу. В конце концов, в жилах Джерваса текла молодая горячая кровь и у него были увлечения помимо книг. Он положил руку на плечо старому графу.
– Ваше доверие поможет мне, милорд. Будьте уверены, я сделаю все, что в человеческих силах, все, что сделали бы вы сами, если бы могли. Я пришлю вам письмо из Лондона.
Джервас умчался словно вихрь, и мгновение спустя граф, сидевший обхватив голову руками, услышал удаляющийся цокот копыт.
Рискуя сломать себе шею, Джервас долетел до Смидика, потом, чуть сбавив скорость, но постоянно понукая загнанную лошадь, поднялся по извилистой тропинке в Арвенак. Сэр Джон был в отъезде, и Джервас обрадовался, что не надо тратить время на лишние объяснения. Но ему все же пришлось уделить несколько минут разговорам, и это обернулось в конечном счете выгодой для Джерваса: старший Трессилиан ждал его в Арвенаке.
Они с Оливером подружились: товарищи по оружию, в один и тот же день они были удостоены рыцарского звания за подвиги. У них был уговор: как только Джервас оснастит свой корабль, они вместе выйдут в море. Сэр Оливер и приехал в Арвенак, чтобы подробнее обсудить дело, интересовавшее обоих. Вместо этого ему пришлось выслушать гневную тираду торопливо переодевавшегося во все сухое Джерваса.
Могучий чернобровый сэр Оливер метал громы и молнии. У него всегда были в ходу крепкие выражения, но теперь он последними словами бранил Испанию и испанцев.
– Будь я проклят, если не припомню эту историю любому испанцу, попадись он мне на пути! – сказал он в сердцах, но, поостыв от гнева, спросил: – Не пойму, зачем тебе понадобилось ехать в Лондон? Неделю на дорогу потеряешь, а тут каждый день на счету. «Роза Мира» домчит тебя туда вдвое быстрее.
– «Роза Мира»? – Джервас так и замер со шнурками в руках, воззрившись на рослого друга. – Боже правый, Оливер, а она может выйти в море?
– Да она уже неделю как готова. Я могу выйти на рассвете.
– А сегодня ночью? – Глаза Джерваса горели, как в лихорадке.
– Хочешь броситься за ними в погоню?
– А что мне еще остается?
Сэр Оливер покачал головой, призадумался и покачал снова. Он был силен практической хваткой и умением мгновенно выявить суть вещей.
– Упустили время или упустим, пока соберемся. К тому же команда на берегу, и нужно время, чтобы ее собрать. Спустимся по реке на рассвете, как только начнется отлив, но тогда уж нам не догнать твоего испанца. А чтобы преследовать его до самой Испании, рапир явно недостаточно. – Оливер снова покачал головой и вздохнул. – Да, это было бы на редкость интересное приключение, но тут уж сама судьба положила предел. Так что сначала Лондон, мой друг. И вот увидишь, окажется, что это самый короткий путь. Я ухожу – соберу команду, да и самому надо снарядиться. А ты, как будешь готов, приходи прямо на борт. – Оливер положил сильную руку на плечо другу. – Не унывай, парень, – сказал он и ушел, не дожидаясь благодарности за готовность, с которой он предложил свою щедрую помощь.
