Капитан решил, что девушка пошла другой дорогой, через лес. Вернувшись назад, он заметил на склоне скалы, среди кустарника, едва различимые следы. Проклиная себя за нерасторопность, он было собрался посмотреть, куда они ведут, как вдруг откуда-то снизу до него донесся громкий всплеск воды, совершенно непохожий на шум плещущейся рыбы. Лич замер как вкопанный.
Повернувшись в ту сторону, откуда послышался плеск, он заметил, как от маленьких волн, расходившихся кругами от того места, которое было скрыто от его взора под скалой, зеркальная гладь бухточки подернулась мелкой рябью. Мгновение спустя он увидел то, от чего у него перехватило дух; инстинктивно он рухнул на четвереньки и, чтобы не обнаружить себя, отполз за деревья. В крохотной лагуне плавала ослепительной белизны нимфа. В воде ее тело сверкало, точно мрамор.
Смертельно побледнев, аж до синевы, Лич едва оторвал взгляд от этого дивного зрелища. В то же мгновение он издал дикий крик, похожий то ли на вой, то ли на стон, и его острые зубы впились в нижнюю губу.
В тот самый миг, когда девушка оглянулась, он распластался на земле и, извиваясь ужом, подполз к самому краю скалы. Если бы мисс Присцилла подняла глаза, она бы увидела его зловеще оскалившееся лицо. Он пролежал так до тех пор, покуда она не скрылась под сводом скалы.
Поднявшись на ноги, он снял шляпу и утер взмокший от пота лоб. Его свирепое, похотливо осклабившееся лицо вдруг помрачнело. В маленьких прищуренных глазках мелькнуло беспокойство. Из прокушенной нижней губы сочилась кровь, и одна ее капля упала на черную всклокоченную бороду.
В эту минуту ни де Берни, ни испанское золото, ни его офицеры, ни подчиненные, ни счет, который мог быть ему предъявлен в случае провала всего дела, – ничто не могло остановить Лича на пути к заветной цели. Единственно, он сомневался, как добраться до нее: сразу ринуться вперед или подстеречь в лесу.
В конце концов он решил спрятаться в лесу и направился туда, решительно прокладывая себе путь через густой кустарник.
Бледный как полотно, запыхавшийся, с тяжело бьющимся сердцем, он затаился в чаще, словно хищник, поджидающий добычу.
Вскоре появилась девушка. Сначала он увидел ее светловолосую голову, вокруг которой в лучах солнечного света сиял золотой ореол, потом – грудь; вслед за тем на вершине скалы, в том месте, где начиналась тропинка, ведшая в лагерь, показалась и вся ее фигура в зеленом платье.
Мисс Присцилла остановилась у возвышавшихся сплошной стеной деревьев, и, глядя на нее, стоящую совсем рядом, Лич готов был вот-вот лопнуть от нетерпения. Но он понимал, нужно выждать еще чуть-чуть, пока девушка не зайдет в чащу, – тогда из лагеря ее никто не увидит.
Однако, словно испытывая его терпение, она снова остановилась, потом повернула голову налево – к южному склону скалы, и, уже было ступив в тень пальм, вновь обернулась и помахала рукой, подавая кому-то знак.
– Пьер! Ты откуда взялся в такое время? – крикнула она.
Мгновение спустя пират с досадой заметил метиса: тот шел широкими шагами и вскоре нагнал девушку.
Процедив сквозь плотно сжатые губы проклятие, капитан вышел из засады и двинулся следом за ними. Жаль, что у него не было с собой оружия, а то бы метис отправился на тот свет, ненамного опередив своего хозяина. Глядя на крепкого, мускулистого парня, Лич побоялся напасть на него с голыми руками.
На какой-то миг он остановился, посмотрел, как они уходят вдаль по тропинке, и пошел вслед за ними, уже не таясь, так как его охота закончилась. Вдруг Пьер, всегда державшийся начеку, резко повернул голову и оглянулся через плечо. Увидев приближающегося пирата, он как ни в чем не бывало ровным, неторопливым шагом пошел с девушкой дальше, а капитан, готовый вот-вот лопнуть от злости, медленно поплелся следом.
Вскоре Лич поравнялся с хижиной, куда только что вошла мисс Присцилла.
В нескольких метрах от нее Пьер вытаскивал из своей палатки бочку для питьевой воды – он собирался ее наполнить. Быстро достав ее, он отправился с нею по берегу к ручью.
Капитан замер – перед его глазами снова забрезжила надежда. Подождав, когда Пьер отойдет подальше, он приблизился к хижине, постоял немного и резко распахнул портьеру, скрывавшую вход внутрь.
Он тотчас же увидел мисс Присциллу: в одной руке у нее была гребенка, а в другой зеркало – она собиралась привести в порядок растрепавшиеся волосы. Заметив на пороге чью-то тень, она вскинула глаза. При виде неожиданно возникшего буканьера девушка сильно побледнела, глаза ее странно заблестели, и она воззрилась на него с необъяснимой тревогой.
Капитан осклабился, обнажив белые зубы, снял шляпу и, отвесив низкий поклон, сказал:
– Да хранит вас Господь, сударыня!
Не успела она ему ответить, как до ее ушей донесся твердый голос де Берни, а потом звонкий смех, как будто он хотел еще издали возвестить о своем появлении.
По хмурому взгляду Тома Лича, по его перекошенному от злобы лицу было ясно, что француз явился как нельзя кстати.
– А, Том! – сказал француз. – Ты ко мне?
– К тебе? – высокомерным, презрительным голосом начал было Лич, но, вовремя спохватившись, медленно прибавил: – Да, к тебе.
– В чем же дело?
– Да так! Ни в чем! Проходил вот мимо и подумал: «Дай зайду поздороваться». Ты так давно не был у нас в лагере.
И Лич посетовал на то, как медленно движется работа. Так что корабль будет на плаву не раньше чем через четыре дня, а то и все пять. Потом он спросил, уверен ли де Берни, что они не опоздают.
Де Берни успокоил его. Испанский караван должен сняться 3 июля. Никак не раньше, а то и позже… Испанцы, вообще говоря, не тот народ, чтобы опережать события. А вот опаздывать, так это у них в крови. Чтобы выйти в нужное место, Личу понадобится не больше суток. Но раньше срока в тех водах лучше не появляться.
Лич пробубнил что-то себе под нос и убрался восвояси.
Де Берни проводил его тревожным взглядом… В поведении капитана он впервые приметил едва уловимое смущение, которого прежде в общении с ним он не проявлял.
Наконец француз обратился к мисс Присцилле:
– О чем он говорил с вами перед моим приходом? – внезапно спросил он.
– В общем, он толком так ничего и не сказал. Успел только поприветствовать меня, и тут появились вы.
Отвечая ему, она непроизвольно рассмеялась. Ей очень хотелось смеяться, особенно сейчас, когда она вдруг поняла, что избавилась от навязчивого страха, какой ей внушало лицо капитана.
– Я спросила Пьера, где он пропадает по утрам, – продолжила она, – но он ничего мне не ответил.
– Он пришел? – сказал де Берни и резко прибавил: – Где он?
– Пошел за водой. Вот-вот вернется.
– Пошел за водой? – изменившимся голосом повторил де Берни.
В его глазах вспыхнул огонек недоумения, но тут же погас. Он пожал плечами и ушел, оставив мисс Присциллу наедине с майором.
