– Пим! – Графиня углядела новую жертву, и в ее голосе появились опасные нотки. – Я оставила вас присмотреть за Майлзом! Не соизволите ли объяснить, что тут происходит?
Задумчиво помолчав, Пим с подкупающей искренностью ответил:
– Нет, миледи.
– Спроси Марка, – ядовито порекомендовал Майлз. – Он все объяснит. – И, понурив голову, двинулся к лестнице.
– Ах ты крыса трусливая!.. – прошипел Марк, когда Майлз проходил мимо.
Остальные гости неуверенно толпились в коридоре.
– Майлз, ты пьян? – осторожно поинтересовался граф.
Майлз остановился на третьей ступеньке.
– Нет, сэр, – ответил он, не оборачиваясь. – Еще недостаточно. Далеко не достаточно. Пошли, Пим.
И двинулся через две ступеньки к своим апартаментам и забвению.
Глава 10
– Добрый день, Марк! – Жизнерадостный голос графини Форкосиган окончательно разбил последнюю попытку Марка подольше побыть в отключке. Замычав, он стащил с физиономии подушку и приоткрыл мутный глаз. Потом попробовал на покрытом налетом языке варианты ответа. Графиня. Вице-королева. Мама. Как ни странно, мама подошло лучше всего.
– Дбрый днь, мма.
Корделия посмотрела на него, кивнула и махнула горничной, которая немедленно поставила на прикроватную тумбочку поднос, с любопытством глядя на Марка. От этого взгляда Марку мгновенно захотелось залезть с головой под одеяло – хотя он спал почти не раздевшись.
– Благодарю, вы больше не нужны, – решительно сказала графиня.
Горничная поспешила удалиться.
Графиня Форкосиган отдернула занавески, впустив в комнату нестерпимо яркий свет, и подтащила стул.
– Чаю? – поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, налила чашку.
– Да, пожалуй. – Марк с трудом приподнялся и поправил подушку ровно настолько, чтобы взять чашку не пролив. Чай оказался крепким, со сливками – в точности как он любил. Тонизирующая жидкость смыла мерзкое ощущение во рту.
Графиня подозрительно покосилась на валявшиеся на столе пустые контейнеры из-под жучьего маслица. И, наверное, пересчитала их, поскольку поморщилась.
– Полагаю, что завтракать ты еще не хочешь.
– Нет, спасибо. – Хотя чудовищная боль в желудке уже утихла. Похоже, чай помог.
– Твой брат тоже. Майлз, видимо увлеченный своим вновь приобретенным стремлением соблюдать форские традиции, искал забвение в вине. И нашел, по словам Пима. На данный момент мы без всяких комментариев предоставили ему мучиться великолепным похмельем.
– А! – Счастливчик!
– Ну, рано или поздно ему все же придется выбраться из своей комнаты. Хотя Эйрел не рассчитывает его лицезреть до вечера. – Графиня Форкосиган налила чашечку чая и себе, добавив сливок. – Леди Элис была очень разочарована, что Майлз покинул поле боя до ухода всех гостей. Она считает, что с его стороны это позорное отсутствие хороших манер.
– Это была бойня. – Одна из тех, судя по всему, которую им всем придется пережить. К сожалению. Марк сделал еще глоток. – Что произошло после… после ухода Куделок?
Майлз смылся первым. У Марка же храбрость иссякла, когда коммодор Куделка настолько вышел из себя, что обозвал мать графини «чертовой бетанской сводней», а Карин вылетела на улицу со словами, что скорее пойдет пешком до дома или вообще на другой конец континента, чем проедет хоть метр в машине с парой таких безнадежно отсталых, невежественных, закоснелых в предрассудках барраярских дикарей. Марк удрал к себе в комнату с пачкой контейнеров жучьего маслица, прихватив ложку, и заперся изнутри. Обжора с Ревой неплохо потрудились, чтобы успокоить расшатанные нервы.
«Вызванная стрессом реверсия», как наверняка обозвала бы это бетанский врач. Он и ненавидел, и восторгался тем, что не владеет своим телом и позволяет Обжоре трудиться в поте лица, дабы заблокировать куда более опасного Другого. Плохой признак, когда Убийца становится безымянным. Марк сумел отключиться прежде, чем Убийца вырвался на свободу. Но в самый последний момент. Теперь он чувствовал себя опустошенным, голова была затуманенной, и в ней царила тишина, как в саду после грозы.
– У нас с Эйрелом состоялся весьма содержательный разговор с четой профессоров Фортиц, – продолжила графиня. – Вот уж у кого голова прекрасно работает, так это у госпожи профессора. Жаль, что мы не были с ней до сих пор знакомы. Потом они уехали, чтобы позаботиться о племяннице, а мы с Эйрелом долго беседовали с Элис и Саймоном. – Она медленно отпила чай. – Я правильно поняла, что та темноволосая молодая женщина, что пролетела мимо нас вчера вечером, моя потенциальная сноха?
– Уже нет, я подозреваю, – грустно сообщил Марк.
– Дьявольщина! – нахмурилась графиня, глядя в чашку. – Майлз практически ничего не сообщал нам о ней в своих кратких сводках. Знай я хотя бы половину из того, что мне позже сообщила госпожа Фортиц, я бы сама перехватила ее в дверях.
– Я не виноват в том, что она сбежала, – поторопился подчеркнуть Марк. – Майлз сам вляпался по уши. – И, чуть помолчав, нехотя признал: – Хотя, как я понимаю, не без помощи Иллиана.
– Да. Саймон очень расстроился, когда Элис все ему растолковала. Он боялся, что ему сообщили о большом секрете Майлза, а он забыл. Я очень сердита на Майлза, что он так его подставил. – Глаза ее опасно блеснули.
Проблемы Майлза волновали Марка куда меньше, чем его собственные.
– А Энрике уже отыскал пропавшую королеву? – осторожно поинтересовался он.
– Пока нет. – Развернувшись на стуле, графиня весело посмотрела на него. – С доктором Боргосом мы тоже довольно долго и мило беседовали после ухода Элис с Иллианом. Он показал мне лабораторию. Работа Карин, как я понимаю. Я пообещала ему придержать приказ Майлза об уничтожении его девочек, и он заметно успокоился. Как мне кажется, его научные изыскания весьма не лишены смысла.
– Ой, да он просто гений в тех вещах, которые его интересуют. Просто интересы у него несколько… хм… ограниченные.
– Я прожила с одержимыми мужчинами большую часть своей жизни, – пожала плечами графиня. – По-моему, твой Энрике вполне вписывается в этот круг.
– Значит… ты познакомилась с моими жучками-маслячками?
– Да.
Похоже, ее это ничуть не тронуло. Бетанка как-никак. Жаль, что Майлз не унаследовал от нее побольше черт.
– А… э… граф их тоже уже видел?
– По правде говоря, да. Проснувшись утром, мы обнаружили одного, бродившего по прикроватной тумбочке.
Марк поежился:
– И что вы сделали?
– Накрыли стаканом и там оставили, чтобы потом подобрал ее папочка. Увы, Эйрел, обуваясь, не заметил жучка, изучавшего внутренности его ботинка. От этого мы потихоньку избавились – от того, что от него осталось.
