– А мы в Мексику направляемся?
Офицер в серо-красной форме регулярной армии присел к ней за столик: Мэй и не заметила, что преторианцы, с которыми она обедала, уже разошлись. Забавно, что она задумалась и потеряла счет времени. Но аппетита у нее не было, и голова почему-то побаливала. Мэй потерла затылок: имплант, давай включайся и убери недомогание!
– Да, сэр!
Судя по форме, парень был в чине майора: значит, она с ним примерно в одном звании. Теоретически он – выше ее по иерархии, но преторианцы считались особым родом войск и использовали другую систему званий.
– Я приехала с отрядом из Ванкувера, – продолжила Мэй. – Ждем еще кое-кого, а потом отбываем. А вы?
– И я тоже.
Он заложил ногу за ногу и откинулся на стуле – интересно он держится, слишком развязно для офицера. Пусть он и не при исполнении, но все равно…
– Мне такие места нравятся. Хаос, беспорядки! Они вам не рассказывали, что творится в Мексике? Территорию прихватила Аркадия, завезла туда поселенцев, к сожалению. Но там оказалось многовато нефти. А этот ресурс нужен РОСА. В общем, кругом сплошная война. Отличная выйдет заварушка, поверьте мне на слово.
Мэй навострила уши. Они находятся на закрытой территории базы, но парень ведет себя как посторонний, для забавы переодевшийся в военного.
– Вы уверены? Нам говорили, что Мексика желает стать джемманским протекторатом, но ей угрожают аркадийцы и местные диссиденты.
Он хитро подмигнул ей – глаза, кстати, у него оказались светло-карие, почти желтые.
– Еще бы! Так все выглядит гораздо симпатичнее. Конечно, вам легче думать, что вы сражаетесь с гадкими повстанцами, а не с мирными жителями, которые хотят, чтобы их оставили в покое. Но за ними есть один грешок: они аркадийцы, бедняги! А вы, кстати, не очень одобряете тамошние нравы, хотя вас трудно за это винить. Да и в Аркадии мало кто мог оценить ваши способности.
– Вы кто? – спросила она напрямик, и по ее спине пробежал холодок.
Ее аркадийская миссия была строго засекречена. Этот тип не мог иметь доступа к информации. Ган отправил ее сюда, но, может, все не так просто? Вдруг он послал кого-то присматривать за Мэй?
– Я – ваш поклонник, Мэй Коскинен, – тихо ответил офицер.
Он улыбнулся. Глаза у него необычные. Но черты вытянутого лица были самые ординарные, как у многих плебеев. Однако было в нем что-то завлекающее… А сколько ему лет? Тридцать?
– Я большой ваш поклонник, – продолжил он. – Я думал, мы с вами никогда не встретимся, но нити судьбы порой переплетаются… весьма причудливо даже для богов.
Мэй оцепенела:
– Вы – избранный?
– Пожалуйста, – насмешливо протянул тот. – Не надо обзываться. Я был вежлив!
– Но кто вы? – строго спросила она, а в голове вихрем крутились мысли. Боль в затылке усиливалась.
Может, он – создание из иного мира наподобие Джастиновых воронов?
– Я – тот, кому нужна валькирия. И я хочу, чтобы вы стали ей. Прекрасная валькирия, вот чего мне всегда не хватало. Плюс, повторяю, я – ваш поклонник. Полагаю, мы с вами поладим. И я буду обходиться с вами гораздо лучше, чем Фрейя.
Мэй едва не рассмеялась:
– Вы говорите, будто вы… – и осеклась.
Он милостиво кивнул:
– Договаривайте!
– Это невозможно, – пробормотала она, беспокойно оглядываясь по сторонам.
Нет, нет. Что же получается, она сейчас сидит в столовой и беседует с богом? А никто этого не видит? Люди сновали вокруг по своим делам, и военные, и гражданские, а на Мэй и ее странного собеседника никто не обращал ровно никакого внимания.
– Я положительно удивлен, что вы до сих пор употребляете слово «невозможно», – строго выговорил он. – Я – тот, кто я есть, и я – ни много ни мало – явился вам лично, чтобы предложить поступить к себе на службу.
– Если вы знаете обо мне так много, – ответила она, – то вы наверняка в курсе: я больше не служу богам. С меня хватит.
– Я знаю, что вы больше не служите богам, которые не в состоянии защитить своих последователей, которые не исполняют обещаний.
И он провел кончиками пальцев по ее подбородку, а она не сумела отодвинуться.
– Мою валькирию никто не заставит бросить своего возлюбленного. На мою валькирию не посмеет посягнуть никто из избранных.
У Мэй перехватило дыхание.
– Вы знаете, кто это был? Затем она задала вопрос, который мучил ее более всего:
– Вы знаете, что это было за существо? Или это все-таки избранный?
– Естественно, знаю. В смысле меня там не было. Нет, я не знаю, кто конкретно это сделал. Но он был явно уровня избранного. А вы сами думали, кто?
– Не знаю, – вздохнула она. – Я просто опасалась, что был… не человек.
Он усмехнулся и убрал руку от ее лица:
– Тогда вам нечего опасаться. Во всяком случае, именно этого опасаться не стоит. Сущности низшего уровня – демоны, духи – не имеют обыкновения приставать к человеческим женщинам. А боги не стали бы прибегать к таким трюкам – слишком хлопотно. Моя дорогая, насильник был человеком, и я помогу найти его.
– Я же сказала – я не имею больше дел с богами.
– А я сообщил вам, что вы не имеете больше дел с богами-неудачниками, богами, которые не могут защитить своих слуг и морочат людям голову. Не то что я – посмотрите, я сижу перед вами, разговариваю, четко обозначаю, чего хочу. Никаких игр, никаких мутных видений.
– Но вы же всегда просите чего-то взамен, – сказала она. – Вы предлагаете мне помощь, а чего вы хотите за нее? Что значит – быть вашей валькирией? Вы предлагаете мне пожизненное рабство?
Он покачал головой:
– Ну что вы. Это было бы слишком скучно и для вас, и для меня. А потом, срок длиною в жизнь – точно не для меня, я не умею так долго поддерживать внимание. Мне просто нужен кто-то для ведения моих земных дел на время, пока я не отыщу того, кто напал на вас.
– Всего-то? Что-то подсказывает мне, что у вас нет причин спешить с расследованием – ведь если вы отыщете парня, я буду свободна!
– Это не так! – заявил он. – Я очень заинтересован в том, чтобы отыскать того человека – точнее, узнать, кому он служит. Я должен познакомиться с игроками и знать, на что они способны, – потому что хочу выиграть в данной игре. Как я уже сказал, я не такой бог, как они. Я все говорю прямо. Если я исполню свое обещание, я уверен: вы продолжите со мной сотрудничать на добровольных началах. Честно говоря, такой исход дела более приятен моему сердцу, чем хитроумная сделка, обрекающая вас на пожизненное рабство.
Мэй некоторое время сидела и смотрела на него. А потом встрепенулась: да о чем тут думать?
– Нет! Слышите – нет! Я уехала не за тем, чтобы снова попасть в какую-то потустороннюю историю!
