Максим завел мотор и глянул на часы. Отлично! Он успеет даже подскочить к школе и забрать дочь домой на машине. Вот радости-то у нее будет! Ведь девочка, а любит машины и всякую технику, как мальчишка. Да и во дворе она больше играет с пацанами, чем с девчонками. Велосипеды, самокаты всякие…
Максим подъехал минута в минуту и испугался, что опоздал. Из здания школы уже вовсю валила детвора. Да, урок закончился пять минут назад. Нет, даже десять.
Максим достал телефон и набрал телефон дочери. Только бы она свой мобильник включила после уроков. Ну!..
– Але, папа!
– Ксенька, ты где?
– Домой иду с девками, а че?
– Ксенька! – сказал отец с упреком. – Сколько раз тебе говорить, что «девки» – это звучит вульгарно. И не «че», а «что»! Я вообще-то на машине тебя забрать хотел. Домой еду.
– Домой? – чуть ли не взвизгнула дочь. – Уже освободился на работе? Супер! Я стою и жду тебя. Догоняй!
Максим расплылся в улыбке, услышав, как дочь отправила своих одноклассниц по домам, доложив им, что сейчас папа ее заберет на крутой машине. Вроде девочка!..
Он завел мотор, плавно тронулся с места и вскоре остановился перед пешеходным переходом у ворот школы. Ждать пришлось с минуту, потом в потоке детворы образовался прогал, позволивший проехать. Максим набрал скорость, вглядываясь в людей, идущих справа по тротуару.
Тут прямо перед ним появился багажник какого-то невзрачного, забрызганного грязью «Фольксвагена». Машина шла по крайней правой полосе и как будто специально мешала Максиму. Он давно обогнал бы этого недотепу, но боялся пропустить Ксеньку.
А потом он увидел дочь, стоявшую на краю тротуара и смотревшую в его сторону. Максим невольно улыбнулся, включил правый поворотник, сбросил газ и поставил рычаг на нейтралку. Еще несколько секунд плавного торможения, он остановится прямо перед дочерью, дотянется до ручки двери и распахнет ее настежь. На него посыплется поток исключительно положительных эмоций вперемешку с новостями и всяческими рассказами.
«Фольксваген» вильнул вправо, резко затормозил. Все остальное Максим увидел как на экране, в кино, настолько оно было нелепым, нереальным и страшным.
Очень медленно раскрылась задняя дверка «Фольксвагена». Раздражающе ярко горели тормозные огни на задних фонарях. Чужие мужские руки появились из машины и схватили Ксеньку. Девочка ничего не понимала, она даже не успела испугаться, мгновенно исчезла в черном грязном чреве иномарки. Только беленькие гольфики мелькнули в воздухе.
Максим открыл рот и попытался закричать. Но все было как во сне. Горло, перехваченное спазмом, не могло издать ни звука, руки и ноги едва двигались. Глаза застилала влага, от которой все двоилось. Сердце, сдавленное ледяными тисками, никак не могло набрать оборотов.
Но тело само делало то, чего не мог приказать растерявшийся мозг. Левая нога выжала сцепление, правая рука врубила вторую скорость, потому что машина еще катилась по инерции. Правая ступня плавно и сильно выжала педаль газа, а руки выкрутили рулевое колесо влево. Завизжали чьи-то тормоза, наверное, кто-то заорал на него матом, но Максим уже включил третью передачу, надавил на педаль, перешел на четвертую…
Он не видел ничего, кроме кузова «Фольксвагена», забрызганного грязью. Он не помнил ничего, кроме мелькнувших белых гольфиков дочери. Он не ощущал ничего, кроме машины, которая послушна ему и способна настичь похитителей.
Вперед, вперед, догнать! Пока не случилось самого ужасного… Он не сможет жить, если позволит этому произойти.
«Фольксваген» без сигнала поворота резко нырнул влево и ушел за сплошную линию. Максим повторил этот маневр и сразу сократил расстояние. Машина впереди сделала еще несколько финтов, но чувствовалось, что за рулем не очень опытный водитель.
Максим двигался уверенно и плавно. Еще поворот!.. Он уже прицеливался, чтобы с рывком руля ударить передним бампером в заднее колесо «Фольксвагена». Этот номер называется полицейским ударом. От него преследуемую машину неизбежно занесет, а на узкой улице это гарантия потери управления и столкновения с деревом, стеной дома, другой машиной. Ничего, сейчас все застрахованы, важно остановить этих негодяев!
«Фольксваген» резко ушел вправо, его занесло, он ударился о бордюр задним колесом, но преодолел узкий поворот. Максим шел следом, даже не чиркнув бортами. Он был так сосредоточен, что вел машину с высочайшим мастерством. Как на кроссовых гонках.
«Фольксваген» резко остановился, его юзом понесло влево. С переднего пассажирского сиденья выскочил молодой мужчина с пистолетом в руке. Пистолет странный, с толстым длинным стволом. Задняя дверь тоже открылась. Оттуда вылетел кавказец с горящими от злости глазами.
Максим понимал, что шансов у него мало, поэтому надо действовать наверняка. Пусть с ним случится беда, главное, чтобы было много шума. Пусть десятки глаз станут очевидцами, кто-то выбежит из домов, вызовет полицию. Надо создать побольше шума, и тогда он спасет дочь.
В последний момент перед ударом, когда капот его машины был нацелен на человека с пистолетом, Максим увидел, как с заднего сиденья вдруг соскочила Ксенька. С растрепанными волосенками, со спущенным гольфиком на одной ноге, она вдруг вырвалась из чьих-то рук и исчезла где-то сбоку. Такого облегчения Максим не чувствовал еще ни разу в жизни. Он вдавил педаль до пола и рванул руль влево.
Удар пришелся между передней и задней дверями «Фольксвагена». Максим физически почувствовал, как хрустнули кости парня-кавказца. На боковое стекло брызнула кровь.
Максим не думал о последствиях лично для себя, забыл об ответственности. Он знал, что дочь вырвалась из рук похитителей, что это, скорее всего, какие-то уроды-педофилы. Главное – спасти Ксеньку!
Задняя скорость, газ!.. Машина со скрежетом расцепилась с «Фольксвагеном». Максим закрутил головой, не обращая внимания на боль в ушибленной груди, нажал на тормоз, рывком открыл дверь и выскочил наружу. Он не смотрел на раздавленное дергающееся тело, на перекошенное лицо вооруженного человека, который еле избежал наезда. Максим видел только, как мельтешили голые ноги его дочери. Она уже подбегала к углу дома, где множество пешеходов, взрослых людей, которые…
Максим ощутил удар в спину повыше правой лопатки и ломящую тупую боль. Он застонал и повернулся. Глаза застелила какая-то муть. Сквозь нее он видел человека с поднятой рукой. В глаза ударила яркая вспышка, и грудь разорвала огненная боль. Мир съехал куда-то в сторону и исчез навсегда.
Александр Алексеевич Лобода вышел из офиса через дверь, ведущую во двор. Ею почти никогда не пользовались, она служила лишь запасным выходом и устроена была по требованию пожарников. Но у Лободы был свой ключ, что позволило ему выйти из здания, минуя посты охраны. Вдоль забора он прошел к шлагбауму и, никем не замеченный, выбрался на улицу.
Жара спадала, из парков стало тянуть прохладой и прелостью, но в воздухе все равно ощущался недостаток влаги. Было душно.
