Шаги? Да, так и есть! Сначала раздался скрип двери, но она его пропустила, забывшись в тяжелой дреме, а теперь кто-то шел по пустому цеху. Радоваться, прятаться? Куда и как? Лучше хоть какое-то объяснение, чем ужасная неизвестность. Как страшно-то, господи!
Тут блеснул лучик надежды. Нет, не блеснул, да и не лучик… Это был удар света, надежда вспыхнула ярким пламенем.
Володя Шорохов! Как? Страх снова сдавил грудь, надежда померкла и тут же бросила несчастную женщину во тьму страха и безысходности. Тот самый Шорохов, которого Антон поймал с ее трусиками. Да, садовник тогда стоял красный, злой, прикрываясь полотенцем, а Антон сидел и сверлил его взглядом. Ее мокрые трусики очень красноречиво лежали на полу, на рабочих штанах Шорохова. Это было так понятно, весьма красноречиво. А она, дура, подозревала Наташу. Дура, дура, дура!
– Кариночка, – хрипло прошептал садовник. – Родная моя. Я так долго молчал, скрывал от тебя…
– Уйди, – высоким от ужаса голосом крикнула женщина. – Пошел вон, грязная скотина!
– Нет, не гони меня. – Шорохов упал на колени перед старым диваном, на который с ногами забралась Карина. – Что хочешь делай, только не гони. Прости, ругай меня, обзывай последними словами, но только не гони. Я люблю тебя, всегда любил. Я с ума сходил, когда видел тебя, когда ты проходила мимо, и я ощущал запах твоих волос, кожи, шелест юбки…
– Замолчи! – Карина зажала голову ладонями. – Ты меня сюда притащил, урод! Это все твоих рук дело. Какая гадость, какая грязь!
Слышать из уст этого человека про запах ее кожи, про шелест юбки и помнить, что он делал с ее нижним бельем, было невыносимо, страшно и гадко! А Шорохов все ближе и ближе пододвигался на коленях к женщине. Голос его все больше и больше дрожал, а глаза полыхали нездоровым блеском.
Еще Карина поняла, что Шорохов пьян. Она никогда раньше не видела его в нетрезвом состоянии. Да и теперь опьянение было заметно только по небольшому нарушению артикуляции и нездоровому блеску глаз.
– Чего тебе надо? Оставь меня! – кричала Карина, отползая по дивану назад и понимая, что веревка сейчас снова потащит ее на край, чуть ли не в руки Шорохова. – Убийца, скотина, мерзавец!
– Нет, нет, нет! – Шорохов потряс головой. – Не говори так. Я… Ради тебя я всех к чертям, к какой угодно матери! Я любого порву, убью за тебя. Ты только скажи, лишь улыбнись мне, Кариночка. Да я эти веревки зубами перегрызу!
В голове Карины шевельнулась шальная мысль, тень надежды. А вдруг он и правда ее развяжет, если она улыбнется? Потом по голове его чем-нибудь тяжелым шарахнуть и бежать!..
– Я тебя на руках отсюда унесу, любимая моя! Я тебя унесу туда, где нас никто и никогда не найдет. Только ты, я и никого больше на всем свете, в целом мире!
– Нет! – снова закричала Карина, поняв, что Шорохов совсем уже не соображает, что говорит.
Вполне возможно, что он всегда был сумасшедшим. Женщине стало страшно. Безумный человек! Его болезнь может вырваться из-под контроля. Тогда он такого натворит! Шорохов может тут все поджечь, желая умереть с ней вместе. Мало ли что ему взбредет в больную голову.
Карина забилась в истерике и заорала на весь цех в надежде на то, что на помощь придут какие-нибудь охранники. Ведь кто-то же ее сюда принес. Ведь не Шорохов же это сделал. Да лучше умереть, если это так! Только не он, пусть что угодно, лишь бы не сумасшедший извращенец!
Грохот железной двери в дальнем конце цеха вывел Шорохова из состояния прострации. Он застонал, опустил голову, затем поднялся и вполне нормальным движением отряхнул колени.
– Эй! – рыком пронеслось под сводами. – Ты чего тут? Тебе кто разрешил подходить к ней?
Шорохов послушно пошел к двери, даже не посмотрев на здоровенного парня с бритым черепом, который стоял посреди цеха и грыз большое сочное яблоко. Когда садовник ушел и хлопнул дверью, охранник приблизился к Карине, внимательно посмотрел на нее и неторопливо двинулся к выходу.
Уф! Женщина без сил упала на свое грязное ложе и тихо заплакала.
Машину Антон нашел вчера в условленном месте. Старенькая невзрачная «Ауди» оказалась шустрой. На нее был установлен гидроусилитель руля и двигатель черт знает от чего. С места она срывалась так, что спина вдавливалась в сиденье, а скорость набирала почти мгновенно.
Антон еще раз посмотрел на экран и понял, что Лобода садится в машину – обе точки совместились. Это хорошо, что он сегодня на своей машине, а не на какой-то другой. Еще лучше, что на нем все те же ботинки. В этом Антон убедился утром, когда увидел, как Лобода выходит из своей «семерки».
Антон рванул машину с места и повел ее на сближение. Через пару кварталов он догонит Лободу. Правда, тот мог ехать куда угодно, хоть в банк, но выбора не было. Антону даже страшно было подумать, что могла пережить Карина за эти ночь и утро. Где она, в каких условиях? Да еще после наркотического опьянения, да при ее эмоциональном характере.
Антон широко, во весь рот зевнул и потянулся, не отрывая рук от руля. Да, бессонная ночь, зато он уверен, что Лобода за это время никуда не отлучался из дома, а утром как миленький приехал на работу. Глупо, конечно, надеяться на успех, но других планов у Антона пока не было. Прослушка нужна, а ее нет.
Антон дотянулся до перчаточного ящика и вытянул за провод микрофон направленного действия. Лучше иметь его под рукой, если Лобода вдруг едет на встречу с кем-то. Может, повезет, удастся услышать что-то важное.
Машина Лободы вдруг проскочила перекресток и устремилась к выезду из города. Антон прибавил скорость и пролетел на красный свет. Визг тормозов за его спиной, к счастью, не закончился металлическим ударом одной машины о другую. Но матерной ругани там сейчас было наверняка достаточно. Черт, эти-то люди ни в чем не виноваты! Надо быть поосторожнее.
Сообразив, что он нагонит машину Лободы куда спокойнее, если поедет по параллельной улице, Антон ушел на перекрестке влево. Точно, тут движение намного спокойнее и не столь интенсивное.
Антон плотнее взялся за руль, уселся поудобнее и надавил на педаль газа. Рывок вправо, потом влево, взгляд в зеркало заднего вида, щелчок поворотника и снова рывок в обход «Газели», идущей впереди. Ах ты! Водитель маршрутки не пропустил «Ауди» и даже вильнул в сторону, чтобы помешать Антону обойти его. Сзади отчаянно засигналили.
Взгляд на экран приемника, лежавшего на сиденье. Лобода свернул направо! Антону пришлось срочно перестраиваться. Вот и переулок. Ничего, всего два квартала, а потом он выскочит на параллельную улицу и догонит. Что за?..
«Хонда» с затемненными до предела стеклами, которая до этого дергалась сзади, как думал Антон, пытаясь его обогнать, вдруг рванула и стала тормозить, прижимая «Ауди» к тротуару. Передние дверцы «Хонды» открылись одновременно. Из машины выбрались двое парней почти одинаковой внешности. Широченные плечи, толстые золотые цепи на шеях, выпяченные подбородки и могучие пивные животы. Судя по прищуренным глазам обоих, эти ребятки были чем-то взбешены. А если учесть, что они направились к машине Антона…
