«Дать бы ему оплеуху хорошую, этому тупице!» – подумала девушка.
Они сидели в кабинете Вуди в Бличли-парке. С ними был Дигби Хоар. Хермия уже доложила, что послала Поулю шифровку с просьбой найти свидетельства о наличии радара на острове Санде.
– Ответ пришел от Йенса Токсвига, одного из помощников Поуля. – Она старалась придерживаться фактов и казаться спокойной. – Как обычно, сообщение переслали через британское представительство в Стокгольме, однако Йенс даже не зашифровывал его – он ведь кода не знает. Пишет, что в официальных данных авиакатастрофа проходит как несчастный случай, но на самом деле Поуль пытался уйти от полиции и самолет сбили.
– Бедняга! – вздохнул Дигби.
– Сообщение доставили сегодня утром, – продолжила Хермия. – Я как раз собиралась доложить вам об этом, мистер Вуди, когда вы послали за мной. – На самом деле она сидела у себя в «сапожке» и плакала. Вообще Хермия была не из слезливых, но тут удержаться не смогла – так жаль было Поуля, молодого, веселого, красивого. Хуже того, она ставила себе в вину его гибель. Кто, как не она, попросил его шпионить за немцами? Он с благородной готовностью согласился, и вот его нет на свете. Думала о родителях Поуля, о двоюродном брате Мадсе, оплакивала их тоже. И больше всего на свете ей хотелось завершить дело, которое он начал, чтобы убийцам в итоге не было повода торжествовать.
– Мне очень жаль, – сказал Дигби, сочувственно приобняв Хермию за плечи. – Многие сейчас погибают, но особенно больно, когда это твои друзья или знакомые.
Она кивнула. Дигби сказал слова простые и очевидные, но именно те, что нужно. До чего ж хороший человек… Но тут Хермия вспомнила, что у нее есть жених, и усовестилась. Просто беда, что нельзя повидаться с Арне. Стоит поговорить с ним, прикоснуться к нему, и ее любовь вспыхнет с новой силой, и она станет неуязвима перед обаянием Дигби.
– Ну и с чем теперь мы остались? – спросил Вуди.
Хермия собралась с мыслями.
– Йенс пишет, что участники «Ночного дозора» решили залечь на дно, по крайней мере на время, пока не прояснится, до чего докопалась полиция. Так что, если прибегнуть к вашему выражению, в Дании мы остались без всяких источников информации.
– Что выставляет нас не в самом выгодном свете, – подвел итог Вуди.
– Тоже мне печаль! – фыркнул Дигби. – Нацисты создали мощнейшее оружие, вот что важно. Мы-то думали, что далеко обошли их с радаром, а теперь оказалось, он у них есть, причем гораздо эффективнее нашего. Не о том надо думать, как вы выглядите, а о том, как бы узнать побольше!
Вуди сверкнул глазом, но промолчал.
– А другие источники разведданных задействовать нельзя? – поинтересовалась Хермия.
– Естественно, мы копаем во всех направлениях. И отыскалась еще одна зацепка: в дешифровках сообщений люфтваффе появилось слово «Himmelbett».
– Химмельбет? – переспросил Вуди. – «Небесная постель»? Это еще что такое?
– Так они называют кровать, накрытую пологом на колоннах, – ответила Хермия.
– Чушь какая-то, – пробурчал Вуди, словно это она придумала.
– А в каком контексте? – обратилась Хермия к Дигби.
– Непонятно. Похоже, их радар работает в этой «небесной постели». Мы не разобрались.
– Придется мне самой ехать в Данию, – решила Хермия.
– Не выдумывайте! – воскликнул Вуди.
– Агентов внутри страны у нас больше нет – значит, надо внедрить кого-то. Я знаю страну лучше, чем любой другой сотрудник разведки. По-датски говорю без акцента. Другого выхода нет.
– Мы не посылаем женщин на такие задания, – отмахнулся Вуди.
– Нет, посылаем, – возразил Дигби и повернулся к Хермии. – Сегодня же вечером отправляемся в Стокгольм. Я еду с вами.
* * *
– Зачем тебе это понадобилось? – спросила Хермия на следующий день, когда они с Дигби осматривали Золотую комнату знаменитой стокгольмской ратуши.
Он остановился полюбоваться мозаичным панно.
– Во-первых, премьер-министр пожелал, чтобы я лично следил за выполнением столь ответственного задания.
– Понятно.
– А во-вторых, я не хотел упустить шанс побыть с тобой вдвоем.
– Ты ведь знаешь: я должна установить связь с женихом. Он единственный, кому я доверяю. Больше мне обратиться не к кому.
– Конечно.
– И значит, тем быстрее я с ним увижусь.
– Что касается меня, я очень этим доволен. Как соперничать с человеком, который торчит бог знает где на оккупированной территории, невидим, героически хранит молчание и к тому же прикован к тебе незримыми узами лояльности и вины? Я предпочту реального противника, из плоти и крови, с нормальными человеческими эмоциями – такого, который способен злиться, посыпать воротник перхотью и почесывать задницу.
– Это не соревнование! – рассердилась она. – Я люблю Арне. Я собираюсь за него замуж.
– Но ведь не вышла еще!
Хермия потрясла головой, словно желая стряхнуть с себя никчемную болтовню. В прежних обстоятельствах романтические ухаживания Дигби были ей приятны, хоть и не без ощущения вины, но теперь она видела в них помеху, поскольку приехала на задание и они с Дигби только притворялись туристами, чтобы запутать врага и убить время.
Выйдя из Золотой комнаты, по широкой мраморной лестнице Хермия и Дигби спустились в мощеный внутренний двор. Прошли под аркадой из розового гранита и оказались в саду, откуда открывался вид на серые воды озера Маларен. Обернувшись, чтобы окинуть взглядом башню, почти на сто метров вознесшуюся над зданием из красного кирпича, Хермия проверила, есть ли за ними «хвост».
Скучающего вида тип в сером костюме и сношенных башмаках даже не особенно прятался. Едва Дигби и Хермия уселись в «вольво» с шофером (лимузин приспособили работать на угле) и отъехали от британского представительства, как за ними тут же тронулся черный «Мерседес-230», в котором сидели двое. Когда они вышли у ратуши, тип в сером костюме поплелся за ними внутрь.
Британский военный атташе предупредил, что особая группа немецких агентов держит под неусыпным присмотром всех британских подданных, которые находятся в Швеции. Конечно, можно от них улизнуть, но выйдет себе дороже. Уйти от «хвоста» – значит расписаться в том, что виновен. Тех, кто так делал, брали под арест по обвинению в шпионаже, и тогда шведским властям под давлением немцев приходилось выдворить их из страны, экстрадировать. Хермии следовало сбежать так, чтобы «хвост» этого не понял.
По продуманному заранее сценарию, они с Дигби неспешно брели по саду и наконец повернули за угол, чтобы взглянуть на могилу основателя города, Биргера Ярла. Над золоченым саркофагом возвышался мраморный балдахин, опирающийся на четыре колонны.
– Вот и «небесная постель», – заметила Хермия.
