На обратном пути, в лесу, Карен поравнялась с ним, чтобы прошептать:
– Ему надо затопить плиту в кухне.
Харальд кивнул и заторопился дальше. Опорожнив канистру в бак самолета, пошел в девятую ходку. Часового нигде не было. Карен подняла большой палец, что значило: «Давай, вперед!» Харальд наполнил канистру в девятый раз, вернулся в церковь. Как он и предполагал, бак наполнился до краев, в канистре даже осталось немного. Но нужна была еще канистра, про запас, и он снова пошел к цистерне, в последний раз.
На опушке его остановила Карен, кивком указав на цистерну, перед которой топтался часовой. Харальд увидел, что в прошлый раз он в спешке, черт побери, забыл вернуть наконечник шланга на крючок, и тот неопрятно висит-покачивается. Солдат в недоумении огляделся, потом повесил шланг как полагается, достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот, открыл коробок со спичками и только тогда одумался, отошел от цистерны, прежде чем чиркнуть спичкой.
– Разве уже не хватит? – прошептала Карен.
– Еще одну нужно!
Часовой, покуривая, удалялся от цистерны, и Харальд решил рискнуть, перешел по траве к цистерне. Оказалось, что та не вполне скрывает его: если солдат обернется, непременно заметит, – тем не менее сунул наконечник в канистру и принялся качать. Наполнил, повесил наконечник на место, завинтил канистру и пошел к лесу.
И почти уже дошел, когда раздался окрик. Сделав вид, будто ничего не слышат, не повернув головы и не ускорив шаг, Харальд продолжал идти.
Часовой снова закричал, послышался топот сапог, но Харальд как ни в чем не бывало углубился в лес.
Из-за дерева возникла Карен.
– Спрячься! – прошептала она. – Я заморочу ему голову.
Харальд бросился за густые кусты, вжался в землю, укрыв канистру собой. Тор прыгнул за ним, думая, что это игра, получил по носу и, обиженный, поплелся прочь.
– Где он? – послышался голос.
– Ты про Кристиана? – невинным голосом поинтересовалась Карен.
– А кто это?
– Один из наших садовников. Слушай, Луди, тебе так идет, когда ты злишься!
– Да брось ты! Лучше скажи, что он там делает.
– Лечит деревья от этих, видишь, уродливых наростов на стволах. У него там в канистре специальная жидкость для этого.
Придумано, надо отдать должное Карен, здорово, хоть она и забыла, как по-немецки «фунгицид».
– В такую рань? – недоверчиво спросил Луди.
– Говорит, лекарство лучше действует, когда прохладно.
– Я видел, как он шел от цистерны с бензином.
– Бензином? А зачем Кристиану бензин? У него нет машины. Скорее всего просто срезал путь по лужайке.
– Что-то я, – хмыкнул Луди, – не заметил тут никаких больных деревьев.
– А посмотри сюда. – Трава зашуршала, когда они сделали несколько шагов. – Видишь нарост на стволе, похожий на огромную бородавку? Она погубит дерево, если Кристиан его не полечит.
– Надо же! Что ж, скажи своим слугам, пусть держатся подальше от лагеря.
– Непременно скажу. И прошу прощения за беспокойство. Уверена, Кристиан не хотел ничего плохого.
– Ну хорошо.
– До свидания, Луди. Может быть, завтра увидимся.
– Я буду здесь.
– Счастливо!
Харальд переждал несколько минут, пока Карен не прошептала: «Все чисто», – и выбрался из-под куста.
– Ты была великолепна!
– Становлюсь такой вруньей, что впору забеспокоиться!
Они направились к монастырю, где их ждал еще один сюрприз.
Почти уже выйдя из леса, Харальд заметил у церкви Пера Хансена, местного полицейского и нациста. Какого черта Хансену тут понадобилось? В такую, как выразился Луди, рань?
Хансен стоял как вкопанный, сложив руки на груди и расставив ноги, и взирал на лагерь, видневшийся между деревьями. Харальд, упреждая, коснулся руки Карен, но оба они не успели остановить Тора, который, немедля почуяв настроение хозяйки, кинулся на врага, но остановился на безопасной дистанции и залаял. Хансен от неожиданности испугался, разозлился и потянулся рукой к кобуре.
– Я с ним разберусь, – прошептала Карен и, не дожидаясь ответа, на ходу свистнула собаке: – Ко мне, Тор!
Харальд поставил канистру и снова улегся, сквозь листву наблюдая за происходящим.
– Собаку надо держать на поводке! – возмутился Хансен.
– Почему? Тор здесь живет.
– Злющий какой!
– Лает на чужих? Это его работа.
– Если он нападет на представителя полиции, его могут застрелить.
– Что за вздор! – произнесла Карен с высокомерием, поневоле заметил Харальд, свойственным богатым и знатным. – И что вы здесь делаете, в нашем парке? В такое-то время?
– Я здесь по служебному делу, фрекен, так что следите за своими манерами.
– По служебному? – недоверчиво протянула Карен. Харальд понял, что она актерствует, чтобы вытянуть из Хансена побольше. – По какому именно?
– Ищу парня по имени Харальд Олафсен.
Харальд опять чертыхнулся. Этого он не ожидал.
– Никогда о таком не слышала! – Карен мигом взяла себя в руки.
– Он школьный приятель вашего брата, и его ищет полиция.
– Не хватало еще, чтобы я помнила всех одноклассников брата!
– Он гостил тут, в замке.
– Да? И как он выглядит?
– Лет восемнадцать, рост метр восемьдесят шесть, волосы светлые, глаза голубые, возможно, одет в синий школьный пиджак с нашивкой на рукаве, – протараторил Хансен выученное назубок описание полицейского запроса.
– Похоже, симпатичный парень, если не считать пиджака… но я его не припоминаю, – беспечно отозвалась Карен, хотя по лицу ее Харальд видел, как она напряжена и встревожена.
– Он был здесь не меньше двух раз, – гнул свое Хансен. – Я сам его видел.
– Значит, мы с ним разминулись. А что он такого сделал? Забыл вернуть библиотечную книгу?
– Не зз… то есть сказать не могу. Поступил запрос. Обычное дело.
«Хансен явно не знает, в чем проступок, – решил Харальд. – Запрос поступил сверху, из Копенгагена, от Петера Флемминга скорее всего».
– Мой брат сейчас в Орхусе, а у нас тут никто не гостит. Кроме сотни солдат, разумеется.
– В прошлый раз, когда я видел Олафсена, он был на каком-то опасного вида драндулете.
– А, тот мальчик! – вроде как припомнила Карен. – Так его исключили из школы. Папа ни за что бы его не принял!
– Да? Ну, мне так и так нужно переговорить с вашим отцом.
