— Ненавижу вас.
И ушла.
Вслед понеслось:
— Черт! Стася!
Убежала. Сначала вниз по лестнице мимо бьющейся с пологом Мары Ядовитовны, которая явно очень хотела на второй этаж попасть и застыла, едва увидев меня. Потом в сад, быстро-быстро, чтобы только выбежавший вслед за мной и заоравший «Станислава» Владлен Азаэрович не нашел. А потом пришлось сидеть под кустом и думать о том, где можно спрятаться от декана чертового факультета, потому что… стыдно, и обидно очень, просто до слез, и в душе пусто так, словно кусок льда там. А еще отчетливо я понимала, что у домовых, в общежитии и даже у ведьмочек Владлен Азаэрович меня найдет.
Вариант после недолгих размышлений нашелся всего один.
* * *
— Еще будешь? — спросил Герак, наливая в мой стакан тягучую полупрозрачную жидкость из бутыли.
Молча кивнула. Оказывается, экспериментальную малинку у фей не только домовые воровали, но и черти тоже. Правда, черти для малиновой настойки. Вкусная.
Я сидела на кровати Герака, сгорбившись, обняв колени и не обращая внимания на присутствующих чертей, всех, кроме… ну, кроме Герака. Рядом в большом стакане балдел рыб, ему черт пару капель малиновки выделил, так что и рыб тоже пил. А еще тут все сверкало. Вот просто-таки сверкало от чистоты.
— Здорово, да? — заметив мой рассеянный взгляд, поинтересовался Герак. — Это демоницы!
— Как припахал? — уныло спросила я.
— Ну дык за одно свидание с Владленом Азаэрычем тут на все готовы, — гордо сообщил черт. — Я тебе сейчас список покажу, там уже двести семьдесят имен тех, кто заслужил. Остальные еще трудятся.
Почему-то появилось желание запустить в Герака стаканом с малиновкой. А потом в этих из списка. А потом… потом взяла и молча все выпила. Но вместо опьянения и, соответственно, умиротворения по щекам потекли слезы.
— Стась, Стаська, ты чего? — удивился черт. — Ты же сама хотела, чтобы тут было чисто.
Хотела… Я вообще много чего хотела, а сейчас хочу, чтобы с губ исчезло это ощущение прикосновения Владлена Азаэровича и вкус самогона стер начисто воспоминание о поцелуе с деканом чертового факультета… И плакать хотелось — вот просто рыдать навзрыд…
Допив до дна, протянула пустой стакан Гераку, затем спросила:
— И много у него баб было?
— У кого? — не понял черт, наливая уже себе.
— У Владлена Азаэровича, — хмуро пояснила.
Выпив залпом, Герак прикрыл глаза, причмокнул от удовольствия, чуть сморщив черный пятачок, шмыгнул и ответил:
— Так-то вообще много, Владлен Азаэрыч — мужик ого-го.
Слезы не просто потекли — полились градом! Злые горькие слезы. Молча вытерлась рукавом и хмуро потребовала:
— Еще налей.
Но Герак, даром что черт, а что-то заподозрил. Почесал за мохнатым ухом, после прищурился и осторожно спросил:
— Стаська, Стась, ты чего?
— Налей, говорю! — рявкнула я.
А мне взяли и не налили. Герак даже бутыль закрыл, под кровать засунул, и, судя по позвякиванию, у него там внушительный запас имелся, почесал волосатую грудь и проникновенно так:
— Стась, ты чего, влюбилась, что ли?
Не желая терять последние крохи достоинства, насмешливо переспросила:
— В кого, в черта?! Не смеши, Герак, я ведьма, мы в чертей не влюбляемся!
— Угу, да-да, вижу, — как-то мигом сник собственно черт.
А потом вдруг пододвинулся ближе, положил волосатую лапу мне на колено и тихо сказал:
— Ты, конечно, ведьма, а я ведьм ненавижу, но, Стась, — карие круглые глаза смотрели серьезно, — забудь про Владлена Азаэровича, это я тебе как друг говорю. Забудь, серьезно, он в универе ни с кем не крутит. Там, в Преисподней, баб много, это да, спорить не буду, а вот тут за сорок лет никого. Принцип у него, понимаешь? Мара Ядовитовна уж на что шикарная женщина, а чуть с досады поганку свою не сгрызла, но ничего не добилась.
Недоверчиво смотрю на черта. Герак проникновенно продолжил:
— Ты сюда как добралась, Стаська?
Судорожно вздохнув, честно ответила:
— Тайными тропами, Емеля на печи довез.
— Во-о-от, — наставительно протянул черт, — а Владлен Азаэрович этими тайными тропами без извозчиков пользуется и в Преисподней порой по пять раз на дню бывает. И скажи — на кой ему при таких возможностях шашни в университете?
И тут же шепотом:
— Только этим, — кивнул на дверь, видимо, имея в виду свою временную рабсилу, — не говори, нам всем тут чистота как-то по душе пришлась.
Волей-неволей улыбнулась, кивнула и заверила:
— Не скажу.
А затем уточнила:
— И часто он ночует в Преисподней?
— Да почти постоянно, — просветил Герак.
Аут!
И тут подал голос рыб:
— Чертяка тупоголовая, еще налей.
— Чего обзываешься? — возмутился Герак. — Раз хамишь, тебе не налью.
— А мне и не надо, — парировал рыб. — Ты, простота наивная, безмозглая, ведьме налей, трагедь у нее.
Мы с Гераком невольно переглянулись.
— А чего сразу безмозглый? — обиделся черт.
— Никакая не трагедь! — возмутилась я.
А потом мы снова друг на друга посмотрели и… Герак без слов достал бутылку, налил мне полный стакан, я без слов выпила. Рыбу мы оба рявкнули:
— Молчать.
— Нем как рыба, — хмыкнул он.
Но молчал недолго, спросил секунды через три:
— Стаська, а спать где будешь? Чай, ночь на дворе.
Герак махнул рукой и сказал:
— Здесь устраивайся, я Кривого с койки сгоню.
Кривой, внушительный такой чертяка с одним поломанным и от того криво выросшим рогом, вскочил, нервно дергая хвостом, но один взгляд громилы Герака — и черт сдулся, без слов собрал пожитки и свалил из комнаты.
— Койка-место свободно, — прокомментировал рыб. — Герак, а ты мне это… бассейн от русалок освободить можешь?
Черт пожал могучими плечами, затем кивнул.
— Ну, тады пошли, — решил мой подарунок от морского царя. — Намаялся я сегодня с этой ведьмой, мне бы отоспаться да наплаваться.
Герак вытащил из-под матраса одеяло и кинул мне. Чертям-то одеял не требуется, у них и так все тело мохнатое, а для меня достал.
— Спасибо, — сказала вконец несчастная ведьма, устраиваясь в чертовой постели.
— Ты спи, я скоро, — заверил Герак.
— А я утром, — вставил рыб. — Только мне бы желательно все же аквариум, но сгодится и чашка с чистой водой.
