– Один из видов оружия, которым намерена воспользоваться моя страна, это коллективная совесть всего цивилизованного мира…
– Я бы даже ломаного гроша не дал за этот товар, – заметил Джейк.
– Да, – грустно согласился с ним принц. – Это не очень эффективное оружие. Но если мы сумеем хотя бы информировать мир о ничем не спровоцированной жестокой агрессии, то сможем заставить демократические страны выступить в нашу защиту. Нам нужна поддержка общественности – стало быть, мы должны донести правду до всех народов. Если простые люди будут осведомлены о происходящем у нас, то заставят свои правительства принять какие-то меры.
– Это нелегкая задача, – заметил Гарет.
– Со мной сейчас едет человек, один из самых уважаемых и влиятельных журналистов Америки. Человек, ко мнению которого прислушиваются сотни тысяч людей по всем Соединенным Штатам, да и во всем остальном англоязычном мире. Человек либеральных взглядов, совестливый, защитник всех угнетенных. – Принц помолчал. – Однако репутация его летит впереди нас. Итальянцы уже поняли, что затеянное ими дело может оказаться в опасности, если правда, написанная журналистом такого уровня, дойдет до общественности, и они уже приняли меры, чтобы этого не произошло. Мы сегодня слышали по радио, что этому журналисту запрещен проезд через английские, французские и итальянские территории, и нашему союзнику не будет доступа в Эфиопию. Они наложили эмбарго не только на поставку оружия, но препятствуют также нашим друзьям в оказании нам содействия.
– Ну нет, – заявил Гарет. – У меня и так будет полон рот всяких забот, чтоб еще и служить таксистом для пресс-корпуса со всего мира. Да будь я проклят, если соглашусь…
– А он умеет водить машину? – вмешался Джейк. – У нас нет водителя еще для одной машины.
– Насколько я знаю журналистов, все, что они умеют водить, это бутылка виски, – мрачно пробурчал Гарет.
– Если он умеет водить, тогда мы сэкономим, ведь нам не нужно будет нанимать шофера, – заметил Джейк, и мрачное настроение Гарета немного улучшилось.
– Да, конечно. Но только если он умеет водить.
– Давайте выясним это, – предложил принц и отдал приказание одному из своих советников, который тут же покинул каюту. Гарет воспользовался наступившей паузой, чтобы взять принца за руку и отвести его в сторону от свиты.
– Я тут прикинул, во что нам обойдутся всякие дополнительные расходы – фрахт корабля и все такое, – и понял, что сумму сделки надо увеличить. И еще один вопрос возникает: не считаешь ли ты необходимым сделать жест доброй воли – выдать нам небольшой аванс? Несколько сотен гиней, а?
– Майор Суэйлс, я уже сделал жест доброй воли, предоставив в ваше распоряжение своего племянника.
– Я высоко ценю это… – Гарет уже намеревался привести еще более веские аргументы в свою пользу, но не успел – дверь каюты распахнулась и в салон вошел журналист. Гарет Суэйлс тут же выпрямился и поправил узел галстука. Его улыбка осветила углы каюты подобно утреннему солнцу.
Джейк Бартон в этот момент сидел, глубоко утонув в кресле возле стола с картами, и собирался закурить сигарку. Спичка уже горела в его сложенных ковшиком ладонях, но он так и не закончил начатое. Спичка догорела у него в пальцах, а он все пялился на вошедшего. На вошедшую.
– Джентльмены, – обратился к ним принц, – имею честь представить вам мисс Викторию Камберуэлл, уважаемого члена американского журналистского сообщества и большого друга моей страны.
Вики Камберуэлл еще не исполнилось тридцати, и это была весьма привлекательная молодая женщина. Она уже давно поняла, что юность и женская красота вовсе не достоинства при избранной ею профессии, и старалась – с не слишком большим успехом – скрывать и то и другое.
Она привыкла носить строгую, почти мужскую одежду. Рубашка в армейском стиле, с погончиками и застегивающимися на пуговицы карманами на груди, которые заметно выпячивались вперед под напором груди весьма привлекательной формы. Юбка была шита на заказ из того же полотна кремового цвета, тоже с застегивающимися на пуговицы карманами на бедрах, а кожаный пояс с тяжелой пряжкой поддерживал ее на узкой талии. У нее были высокие, на шнурках, ботинки, которые женщины обычно именуют «добротными». На ее прелестных длинных ножках они смотрелись довольно легкомысленно, почти фривольно.
Волосы были гладко зачесаны назад, открывая длинную лебединую шею; тонкие и шелковистые, местами выгоревшие на солнце добела, они оттеняли высокий лоб, приобретавший от этого цвет соломы и осенних листьев.
Гарет пришел в себя первым.
– Мисс Камберуэлл, я, конечно же, знаком с вашими публикациями. У вас постоянная колонка в «Обсервер».
Она поглядела на него без всякого выражения, оставшись равнодушной к воздействию знаменитой улыбки Гарета. Выражение ее глаз, как он успел заметить, было совершенно серьезное и спокойное, они светились насыщенным зеленым цветом, пересыпанным искорками темного золота.
Догоревшая спичка обожгла Джейку пальцы, и он выругался. Девушка повернулась к нему, и он быстро вскочил со стула.
– Я и не ожидал, что это будет женщина…
– Вы не любите женщин? – Ее голос звучал низко и чуть хрипловато, от чего у Джейка поползли по спине мурашки.
– Некоторые из самых любимых мною людей – женщины.
Он заметил, что она довольно высокого роста, достает ему почти до плеча, и в хорошей физической форме. Голову она держала высоко, почти высокомерно, что еще больше подчеркивалось независимо задранным подбородком и упрямо сжатым ртом.
– Сказать по правде, никого на свете я не люблю больше, чем женщин. – Тут Вики в первый раз улыбнулась. Улыбка была на удивление теплой и дружеской, и Джейк заметил, что передние зубы у нее немного неровные, один чуть выдается вперед. Он уставился на этот зуб, на секунду утратив способность мыслить, потом перевел взгляд выше и посмотрел прямо в ее оценивающие, внимательно рассматривающие его глаза.
– Вы машину водите? – очень серьезно спросил он, и улыбка девушки перешла в смех.
– Вожу, – смеясь, ответила Вики. – А еще я умею ездить верхом и водить мотоцикл. Также умею ходить на лыжах, водить самолет, играть в снукер и бридж, петь, плясать и играть на фортепиано.
– Вполне достаточно. – Джейк уже смеялся вместе с нею. – Вы прекрасно нам подходите.
Вики повернулась к принцу:
– О чем тут шла речь, ли Михаэль? И какое отношение эти двое джентльменов имеют к нашим планам?
Высокий ржаво-красный корпус «Данноттар касл» навис над спускающимся берегом, поросшим пальмами, и начал разворачиваться на фоне позолоченных солнцем кучевых облаков, направляясь к выходу из гавани.
У фальшборта на верхней палубе виднелась высокая фигура принца и стоящие по обе стороны от него люди в белых одеждах – его свита. Корабль начал набирать скорость, поднимая носом высокую пенящуюся волну. Принц поднял руку в прощальном жесте.
