Джейк и Гарет тоже напряглись, застыли и стали прислушиваться, повернув головы в ту сторону, чтобы получше расслышать этот крик, который сперва вознесся в небо, а потом замер, завершившись длинным рыданием.
– Вы неправильно с ними обращаетесь, мисс Камберуэлл, – продолжала Сара, как будто ничего не слыша.
– Сара, что это такое? Что это было? – Вики настоятельно потрясла руку девушки.
– Ах, – небрежно бросила Сара, сделав презрительный жест. – Этот жирный мерзавец Куллах вылез наконец из своего убежища, где прятался все это время. Теперь, когда мы одержали победу, он явился, чтоб порадоваться захваченным трофеям и награбленному добру. Он прибыл час назад вместе со своими дойными коровами, и теперь празднует и развлекается.
Крик раздался снова. Это был совершенно нечеловеческий вопль, ужасный, переходящий в визгливый хрип, и он как ножом ударил Вики по нервам. Он поднимался все выше и выше, резал слух, и Вики захотелось зажать уши. И в тот момент, когда ей уже казалось, что нервы вот-вот окончательно сдадут, крик внезапно оборвался.
Празднующие гости молчали, вокруг костров повисла тишина, и она стояла еще некоторое время после того, как крик затих в отдалении, а потом гости начали обмениваться комментариями и замечаниями, и то там, то здесь слышались взрывы смеха.
– Да что это такое было, Сара, что они там делают?!
– Рас Куллах забавляется с итальянцами, – спокойно ответила Сара, и тут Вики поняла, что совершенно забыла о пленных, захваченных после бегства итальянской колонны.
– Забавляется? Что ты имеешь в виду?
Сара зашипела как разъяренная кошка и презрительно сплюнула, полная гнева и отвращения.
– Они сущие животные, эти звери раса Куллаха. Они всю ночь теперь будут так веселиться и забавляться. А утром отрубят этим пленным эти их штуки. – Она снова сплюнула. – Прежде чем жениться, эти звери обязаны отрубить кому-нибудь эти штуки – как вы их называете, эти две штуки в мешочке между ног?
– Яички, – хрипло произнесла Вики, чуть не подавившись этим словом.
– Вот-вот, – кивнула Сара. – Они должны убить мужчину, отрезать ему яички и преподнести их своей невесте. Такая у них традиция, но сперва они здорово поглумятся над этими итальянцами.
– А их нельзя как-то остановить? – спросила Вики.
– Остановить? – Сара удивленно на нее посмотрела. – Так это всего лишь итальянцы, а у воинов галла такая традиция.
Снова раздался такой же крик, и опять среди празднующих воцарилось гробовое молчание. Крик звучал все выше, все пронзительнее, прорезая небо над пустыней и уходя куда-то вверх, вопль за воплем, так что казалось уже невозможным думать, что он исходит от человеческого существа, и у всех собравшихся сжималось сердце, когда они пытались представить себе, какие страдания испытывает это существо, чтобы испускать подобные жуткие, душераздирающие вопли.
– О Боже! – прошептала Вики и перевела взгляд с Сары на Гарета Суэйлса, который сидел за нею.
Он сидел молча и неподвижно, полуотвернувшись от нее, так что ей был виден его божественный профиль, точеный и холодный. Когда крики боли стихли, он наклонился вперед, достал из костра горящий прут и прикурил длинную черную сигарку, зажатую в белых зубах.
Глубоко затянулся, задерживая дым в легких, затем выпуская его тонкими струйками через ноздри. Потом повернулся к Вики.
– Ты слышала, что сказала Сара? Это их традиция. – Он говорил это, обращаясь к Вики, но замечание было адресовано Джейку Бартону, и глаза Гарета насмешливо блеснули, а на губах появилась слабая улыбка. Двое мужчин смотрели прямо в глаза друг другу, не мигая и без какого-либо выражения.
Крик боли раздался снова – на этот раз слабее, и звенящий болезненный вопль сразу перешел в рыдание, эхом разнесшееся над темной пустыней.
Джейк Бартон поднялся на ноги, одним махом выпрямился и, как бы продолжая это движение, пошел к груде захваченного итальянского оружия. Нагнулся над ним и вытащил из кучи офицерский пистолет, семимиллиметровую «беретту» в блестящей кожаной кобуре, отстегнул клапан и достал оружие, отбросив в сторону кобуру и кожаный ремень. Он вытащил из рукояти магазин, проверил наличие патронов, потом ударом ладони загнал его обратно в рукоять, оттянул затвор и дослал патрон в ствол, поставил оружие на предохранитель и сунул пистолет в карман бриджей.
Не глядя на остальных, он пошел прочь и исчез в темноте, направляясь в сторону лагеря галла.
– Я уже не раз говорил ему, что сентиментальность – старомодная роскошь, к тому же слишком дорогая в наш век, а особенно в здешних местах, – пробормотал Гарет, изучая столбик пепла на своей сигарке.
– Они убьют его, если он появится там один, – сказала Сара абсолютно деловым тоном. – Они сейчас жаждут крови.
– Ну, я не думаю, что это и впрямь так скверно… – возразил Гарет.
– Да-да, убьют, – повторила Сара и обернулась к Вики. – Вы позволите ему туда идти? Это же всего лишь итальянцы, – заметила она.
Две женщины с минуту пристально смотрели друг на друга, потом Вики вскочила на ноги и отправилась за Джейком. Ее синее платье элегантно колыхалось вокруг ног, а свет от костров играл отблесками на волосах, обращая их в подобие расплавленной бронзы.
Она догнала Джейка у самого лагеря галла и пошла рядом, делая два быстрых шага на каждый широкий его шаг.
– Иди назад, – тихо сказал он, но она не ответила и прибавила ходу, чтобы не отставать.
– Делай, что я сказал.
– Нет, я иду с тобой.
Он остановился и резко повернулся к ней. Она вызывающе задрала подбородок, откинув назад плечи и выпрямляясь в полный рост, так что теперь доставала ему до плеча.
– Послушай… – начал он, потом замолчал, когда пленник снова дико заорал в ночи. Это был задыхающийся, булькающий, неразборчивый крик, наполовину стон, наполовину рыдание, а следом за ним почти сразу же раздался утробный рев сотен голосов, кровожадный рев охотничьей стаи, дикий и жестокий.
– Вот к чему это приведет. – Он отвернулся от нее и прислушался. В его глазах стояло жуткое, загнанное выражение.
– Все равно я с тобой, – упрямо повторила она, и он ничего не ответил, просто пошел дальше, поспешно направляясь на свет костров галла, в которых высоченными, как кафедральные соборы, кучами ярко горели ветки верблюжьей колючки, освещая лагерь красноватым светом.
Часовых не было, так что Вики и Джейк незаметно прошли по территории лагеря и оказались на центральной площади, где горели костры и где собрались все галла – огромный темный круг усевшихся на корточки воинов. Отсветы костров бронзовыми бликами расцвечивали их черты, и все это сборище шумело от напряжения и возбуждения, которое всегда охватывает зрителей подобных кровавых представлений. Джейку оно было знакомо по боям на ринге в Мэдисон-сквер-гарден, да еще по петушиным боям в Гаване.
