– В нашем кабинете математики, – твердо ответила Люда. – Мы убирали класс, потому что были дежурными.
– А когда ты вернулась, он все еще находился в классе?
Люда очень хорошо помнила, что в классе Сеймура не было, но почему-то с такой же твердостью в голосе ответила:
– Он был в классе и мыл доску.
– Ну что ж! – Директриса, брезгливо поджав губы, встала из-за стола, давая понять, что аудиенция закончена. – Конечно, камера предварительного заключения в школе не предусмотрена, поэтому идите пока на урок, но имейте в виду, что к этому делу вам еще придется вернуться!
Первым в коридор вышел Исмаилов, за ним – Люда. Дверь директорского кабинета закрыл за собой Кондратюк и сразу обратился к Сеймуру:
– Исмаил! Что все это значит?
– А я знаю? – не очень убедительно развел руки в стороны Сеймур.
– Люда! Может, ты объяснишь мне, что происходит? – Влад обернулся к девочке.
Она отрицательно помотала головой.
– Знаешь что, Кондратюк, – Исмаилов бросил на Влада взгляд, который опять сделался огненным и жестким. – Будь человеком, иди на русский! Мне с Павловой поговорить надо!
– Мне уйти, Люда? – спросил Влад.
– Да, Владик, пожалуйста! – ответила Люда и посмотрела на него умоляющими глазами. – Нам действительно надо поговорить! Не сердись!
Кондратюк понимающе усмехнулся и пошел по коридору к лестнице на третий этаж.
Исмаилов потащил Люду от директорского кабинета на первый этаж в закуток между слесарными мастерскими. От его цепких пальцев, жар которых она чувствовала через тонкую спортивную куртку, девочке сделалось почти дурно.
– Что ты такая белая? – встревоженно спросил ее Исмаилов.
– Не знаю, – выдохнула Люда. – Наверно, посттравматический шок…
– Это еще что такое?
– Это когда больно не в момент травмы, а тогда, когда самое страшное уже позади…
– Тебе больно?
– Мне отвратительно, потому что я ничего не понимаю! Похоже, ты нас с Владом разыграл, как фишки, в какой-то своей жуткой игре!
– С чего ты взяла?
– С того! Влад правильно сказал – «ищи, кому выгодно». Для нас с ним журнал 9-го «Г» никакой ценности не представляет. Он может быть нужен только тебе!
– Если ты так все хорошо понимаешь, то зачем меня прикрыла?
– Сама не знаю… – грустно покачала головой Люда. – Я… Я не знаю, что с тобой происходит, не знаю, почему тебя перевели в наш класс, но я тебе сочувствую… У меня сердце разрывается от сочувствия… Я думаю, что ты сам запутался и тебе нужна помощь… Разве не так? – Люда впервые посмотрела ему прямо в глаза. В них не было уже испепеляющего огня. В них плескалось настоящее неподдельное горе и мука. – Да что с тобой, Сеймур? – схватила она его за плечи и потрясла. – Очнись!
Исмаилов вдруг пристально посмотрел на нее и сказал:
– А хочешь, расскажу?
Люда только кивнула, боясь нарушить хоть словом возникшую между ними еще эфемерную связь, но все испортил звонок с урока. Он раздался неожиданно и так громко, что Люда с Сеймуром в унисон вздрогнули. Он стряхнул ее руки со своих плеч и медленно пошел по коридору прочь.
Глава 5
«Мечты, мечты, где ваша сладость?»
Пашка Румянцев сидел дома за собственным письменным столом и думал о том, что с «кувшинкой надводной» он здорово прокололся. Но кто же знал, что Аринка не любит стихи про любовь! Или, может быть, она не поняла, что они про любовь? Слова «люблю» там, конечно, не было… Может, что-нибудь списать у Пушкина?
Пашка открыл потрепанный томик. Вот, например: «Прощай, письмо любви! Прощай: она велела…» Нет, это не то… Или вот: «Мечты, мечты, где ваша сладость?» Это, конечно, подходит гораздо больше.
Попусту он размечтался о Дробышевой. Она, похоже, спит и видит во сне Исмаилова. И вообще, вся их крупномасштабная любовная атака захлебнулась в самом начале. Девчонки высмеяли их любовные записки. Особенно старалась Власова. Прямо-таки ядом исходила. А где, спрашивается, им, парням физико-математического класса, можно было научиться правильно их составлять, если до этого, кроме уравнений и формул, они ничего друг другу не писали! Похоже, что только изобретатель любовной атаки Игорек Одинцов не проиграл. Муська и правда клевая девчонка. И, главное, без претензий! Вроде бы они неплохо проводят время. И что-то такое странное происходит у Зайца с Клювихой. Везет же людям!
Математический ум Румянцева до того устал от непривычных размышлений, что требовал немедленной компенсации. Пашка сдвинул локтем Пушкина, открыл тетрадь по физике с другой, чистой еще стороны и стал составлять логическую задачу, вроде тех, которые любят помещать на последних страницах журналы для мозгового штурма и одновременно развлечения собственных читателей.
Итак! Имеются четыре юноши: он сам, Пашка, собственной персоной, потом – Заяц, Влад и Исмаил. Четыре девушки: Клювиха, Аринка, Надька и Люда Павлова. (Одинцова с Муськой он исключил как уже сложившуюся пару.) Румянцев обозначил каждого из одноклассников буквой латинского алфавита, на которую тот ему показался больше похож, и начал составлять условие: А ненавидит F, но зато считает J достойным внимания. У G слишком длинное лицо, но для W отсутствие женской привлекательности не является существенным препятствием для создания романтических отношений… И так далее… и тому подобное… В результате решения задачи должны были составиться наиболее перспективные пары 9-го «А».
Отложив тетрадь, Румянцев пошел в кухню выпить чаю с парочкой бутербродиков, а потом решить то, что только что наваял.
Бутерброды встали в Пашкином желудке колом, когда после решения собственной задачи он выяснил, что больше всего ему подходит Настя Клюева, а Аринка – Сеймуру Исмаилову. Он быстренько вырвал исписанные листы, разорвал их в клочья и вписал в новое условие задачи малюсенькую любительницу гидролиза и окислительно-восстановительных реакций Таню Прохорову и еще одного одноклассника по имени Степа Карпухович, который тоже присутствовал на их совещании по поводу любовной атаки, но вытянул при жеребьевке пустую бумажку.
После решения новой задачи Румянцев окончательно упал духом, потому что ему опять, как при жеребьевке, выпала Надя Власова, Дробышева продолжала стойко держаться возле Исмаила, а Настя Клюева оказалась предназначена именно Алику Зайцеву, и никому другому.
Да-а-а… Против логической задачи не попрешь! Это тебе не жеребьевка, когда дело решает случай! Конечно, первый раз Клювиха ему досталась по ошибке, он просто не все учел при составлении условия задачи. А вот что касается Надьки… Конечно, она тоже ничего… Пашка не кривил душой, когда говорил Зайцу, что считает Власову красивой, но, если честно, он побаивался решительную насмешницу Надьку. Если бы ей досталась его «кувшинка надводная», то было бы гораздо хуже, чем после объяснения с Аринкой. Уж Надька его бы так высмеяла, мало не показалось бы! А что, если подарить Надежде эту задачу? Решит и сразу поймет, кто кому предназначен! Посмотрим, кто после этого посмеется! Он-то уж точно похохочет! Паша похвалил себя за сообразительность и начал переписывать задачу набело.
