Людей и правда было много, чересчур много. Когда первый восторг утих, Лара даже растерялась: вон он, Байкал — так что же, ей достать урну с прахом Лили и высыпать? Куда? Как? Но озвучить сомнения она не захотела. Ей стало не по себе оттого, что Егор может подумать, будто она не хочет развеивать прах Лили, морочит ему голову, а поездка изначально была бесцельна. Она оробела от этой мысли, разволновалась и почувствовала… что почему-то боится Егора. Одному богу известно, что думает про них с сестрой этот мужчина, особенно если учитывать все, что ему довелось по их воле вытерпеть.
— Думаю, Байкал большой… — подслушал Егор ее мысли — хорошо, если не все. — Нам надо найти подходящее место.
Лара закивала с облегчением.
Глава 11. Имена вещей
Пока Байкал был идеей, пунктом назначения их дальнего пути и Лара знала его, как их общую цель, все было просто и понятно: ехать на Байкал. Теперь перед ней раскинулось чудо природы размером с Бельгию. Как найти нужное место, если даже точно не знаешь, что ищешь?
Когда Егор увидел Ларину растерянность, его словно подменили. Не успела она и глазом моргнуть, как он уже разжился подробной картой озера и окрестностей, принялся куда-то звонить, что-то выяснять, выйдя в Интернет через телефон. Поминутно аппарат пиликал, Егор отвечал на звонок и отходил подальше, так что слов его было не разобрать. Утвердительно кивал и хмурился, устремив глаза к горизонту. Во всем облике почувствовалась уверенность, деловитость, жесты были сдержанны и точны. Он превратился в занятого человека из Сити, к которому боязно обратиться, подойти или чем-то отвлечь, и Лара стояла, неотрывно наблюдая за ним и робко переминаясь с ноги на ногу. Сейчас он снова был — Лилин муж. Ведь, в сущности, тот Егор, что проехал с ней всю Россию, дрался в Челябинске и чинил машину в Гагавке, был совсем не тем, кого она знала многие годы до этого. А сейчас перед ней снова был бизнесмен — того и гляди из ветра будет соткан ладно скроенный, такой привычный ему костюм, а рядом из пустоты возникнет тяжеловесный стол с пресс-папье и секретарша с чашкой кофе.
Ларе стало тоскливо и одиноко, грустно, будто она потеряла друга. Что бы ни происходило в дороге, это только дорога, и скоро они вернутся в Москву, их пути разойдутся. Она, вероятно, все же займется фотографией и вернет — постарается вернуть — былые позиции и завоевать новые, а он снова окажется успешным, деловым. Чужим… Но тут Егор, прижимая трубку телефона к уху и что-то говоря собеседнику, взглянул на Лару поверх ребятни из экскурсионной группы, только что вышедшей из Лимнологического музея, и подмигнул ей. Как-то очень просто, по-доброму, словно говоря: не скучай, я сейчас все улажу и снова вернусь к тебе.
И Лара ощутила, что само ее сердце незаметно подмигнуло ему в ответ. Смутившись, она тут же принялась фотографировать, нарочно демонстрируя полное увлечение работой, а не своим спутником. Как будто ему было до нее дело…
Пять минут спустя Егор вернулся, пряча телефон в карман.
— Как ты оставил свою работу? Мы ехали девять дней. Никто тебе не обрывает телефоны… За это время кто-нибудь мог захватить власть и сместить тебя… Всякие интриги, перевороты, а? А ты прохлаждаешься… — весело поинтересовалась Лара. Лицо у нее при этом было совсем как у любопытной белки.
— Ничего подобного. Хотел бы я тебе сказать, что хороший бизнес сам себя регулирует, но… это все бред. Просто я не спускаю с него глаз.
— В смысле?
— Если ты не видишь, как я работаю, это еще не значит, что я не работаю. Я знаю, как вчера прошел тендер, в котором мы участвовали. Знаю даже, что во вторник в четыре часа «упал» сервер, а в полшестого его все-таки «подняли». А сегодня у нашего главбуха день рождения, и ей уже доставили от меня букет цветов.
Лара вытаращила глаза. Егор зашуршал картой:
— Итак. Есть целебные источники, а есть белые песчаные пляжи. Есть священная пещера с шаманскими наскальными рисунками. Есть тупиковая ветка старинной железной дороги, прорубленная в береговых скалах.
— И куда мы отправимся? — Ее согрел собственный вопрос, и это «мы».
— Куда пожелаем. — Егор принял загадочный вид: — Но, если позволишь, это будет сюрпризом.
И Лара поняла, что позволит.
Листвянка, парадные ворота Байкала, разительно отличалась от селений, стоящих на отшибе, как и трасса к ней отличалась от разбитых дорог в округе. Все равно что гостиная от чердака, чулана и балкона — но именно там было все самое интересное. Они проезжали по отвесным серпантинам и распадкам, по которым струились бурливые горные реки, неглубокие, стремительные, среди валунов взбивающие в пену ледниковую воду. Проезжали целые рощицы, деревья в которых были сплошь увязаны разноцветными лентами и тесемками по бурятской традиции, так что не видно стволов.
Озеро осталось в стороне. Но, отвечая на взволнованный взгляд Лары, Егор уверил ее, что там, куда он ее везет, Байкал «будет видно». Она ломала голову, что бы это могло значить, охваченная оживлением. И волнением.
Она все чаще открывала рюкзак и трогала пальцем глиняную гладкость урны. Она уговаривала себя не питать иллюзий: как бы ни выглядело сейчас их путешествие по окрестностям Байкала, оно имеет только одну цель: найти место, чтобы развеять прах Лили. Место, где в этой истории будет поставлена точка. И от одной мысли об этом Ларе становилось страшно, так что холодели руки, и она поворачивалась к Егору, словно в поисках защиты или ободрения.
Наконец проселочная дорога уперлась в шлагбаум. Со всех сторон подступал лес, корабельные сосны, лиственницы и огромные черные тополя, в вершинах которых бормотал ветер.
Турбаза была небольшая. Всего шесть однокомнатных деревянных домиков, и седьмой служебный, в котором Лара и Егор отыскали Бориса, сурового бородача в свитере не по сезону, видом своим напоминавшего просоленного морского волка или Хемингуэя со знаменитого портрета, только лет на десять моложе. Когда Лара сказала ему об этом, мужчина кивнул без тени улыбки:
— В точку. Я вообще-то маячник. Работаю на маяке в дельте Селенги. А тут подменяю друга, у него жена в Иркутске рожает.
Борис напоил их чаем с чабрецом и проводил к домику.
— Вон у того дерева начинается тропа, — указал он. — Она идет между двух озер на Соболиную сопку. С сопки открывается вид на ту сторону хребта, на Байкал. Если хотите купаться, то можно окунуться в озере, которое будет слева. Это Живое озеро. А справа — Мертвое, туда лучше не соваться.
— Почему? — насторожилась Лара.
— Там даже рыба не водится. Говорю ж, Мертвое. А с погодой вам повезло. Шелонник со вчерашнего дня дует с Хамар-Дабана
[11]
. Будет тепло.
Через час они вдвоем отправились в путь. Вокруг шумела тайга, и солнечный свет, пробиваясь сквозь густую листву, разбегался по траве яркими пятнами. По берегам Живого озера распускались цветы купальницы, или, как их тут называли, «жарки», оранжево пламенея среди зелени. Егор тронул Лару за локоть и, приложив палец к губам, глазами указал на неприметный спуск к воде. Затаив дыхание, она увидела, как пять мохнатых зверьков, напоминающих котов или куниц, вышли к озеру на водопой. Их темно-шоколадная шерсть поблескивала на солнце.
