Закончив, Эстли возвратился на свое место за троном. Распорядитель быстро вытолкал из зала ошарашенных истиц.
Следующим к герцогу приблизился тридцатилетний мужчина с манерами аристократа. Он был очень хорош собой: блондин с волосами до плеч, с загорелой кожей, синими глазами и мужественным телосложением. Он так и просился на картины с изображением древних рыцарей, не хватало лишь меча и круглого щита. Однако проблемы у красавца, как вскоре выяснилось, были серьезными. И совершенно иного рода, чем у фигурантов предыдущего дела.
– Лорд Эдвард Стейли из Орренгейма, – представился он.
– Ваше имя мне знакомо, – кивнул герцог. – Если не ошибаюсь, ваш отец, лорд Атлер Стейли, скончался два месяца назад?
– Да, ваше сиятельство, – со скорбью в голосе подтвердил Эдвард.
– Примите мои соболезнования. Так что же привело вас сюда?
– Как выяснилось после смерти моего отца, у него было много долгов. Некоторые из них мне пришлось выплатить в срочном порядке, другие кредиторы согласились подождать, но тоже не слишком долго. Земли, окружающие наше родовое поместье, не приносят большого дохода. Я стараюсь как можно быстрее исправить то плачевное состояние, в какое, как выяснилось, пришли дела моего семейства, но это требует времени. По этой причине я хотел бы просить вас об отсрочке в уплате налогов. К сожалению, в данный момент у меня просто нет средств, из которых я мог бы уплатить необходимую сумму.
– Сколько времени вам нужно, чтобы ее собрать?
– Я пришел просить об отсрочке в три месяца, – сказал Эдвард. – За это время я сумею хоть как-то наладить наше финансовое положение. Я занимаюсь сейчас всеми необходимыми вопросами здесь, в городе, а мой управляющий наводит порядок в поместье и на окружающей его территории. В случае, если я сумею выплатить долги раньше, я, разумеется, сделаю это без промедления.
Герцог немного помолчал, буравя просителя взглядом. Затем принял решение и громко его огласил:
– Лорд Эдвард Стейли, я даю вам отсрочку в уплате налогов сроком в одну неделю. Если по истечении этого времени налоги не будут уплачены, вам придется уплатить штраф в соответствии с установленными в герцогстве законами. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Плечи Эдварда опустились, словно под бременем объявленного герцогом приговора. На этом суд подошел к концу.
Тем не менее я стала свидетельницей продолжения этой истории почти сразу после того, как покинула Зал правосудия. Выходящие через двери придворные весело перешептывались, обсуждая тяжбу, которую с чьей-то легкой руки уже окрестили «делом двух тещ». Герцог покинул зал в одиночестве и направился было в сторону лестницы, но по дороге его перехватил тот самый Эдвард Стейли.
– Ваше сиятельство! – воскликнул он, тем самым заставляя Конрада Альмиконте остановиться и обернуться. – Прошу вас, пересмотрите свое решение! Мой отец долгие годы служил вам верой и правдой. Если вы не проявите снисходительность, мне придется продать поместье, и это ляжет неизгладимым пятном на честь рода.
– Я уже пошел вам навстречу, предоставив отсрочку, – с каменным лицом возразил герцог. – Больше ничем помочь не могу. Очень рекомендую вам уложиться в названный мною срок.
Он развернулся и, больше не обращая внимания на просителя, зашагал к ведущим вниз ступеням.
Эдвард опустил голову и, отойдя к окну, с силой ударил кулаком по подоконнику.
– Герцог некрасиво с вами обошелся? – сочувственно спросила Мирейя.
Она не присутствовала в зале во время суда, но имела возможность слышать последний разговор – или, по меньшей мере, его обрывки.
Эдвард поднял голову и натянуто улыбнулся, отходя от окна.
– Он поступил так, как имеет полное право поступить, – со вздохом признал он. – Ему, конечно, ничего не стоило пойти навстречу. Но герцогам редко бывает дело до простых смертных. Они слишком высоко сидят.
Последние слова были сказаны с горечью и не без злости.
– Вопрос не в титуле, а в характере, – возразила Мирейя. – Конраду Альмиконте вообще мало до кого есть дело. Он даже с собственными ближайшими родственниками обходится порой весьма сурово, чтобы не сказать, жестоко.
– Тем хуже для них, – отозвался Эдвард. – Пожалуй, при всей тяжести моего положения я не хотел бы оказаться ему ближайшим родственником. Впрочем, боги с ним. Не будем о грустном. Вы знаете, – более весело произнес он, – у вас удивительно красивые волосы, миледи. Впрочем, что это я? Не сомневаюсь, вам говорят об этом решительно все.
Мирейя улыбнулась. Все ли так говорят или нет, не имело значения: она в любом случае любила слышать в свой адрес комплименты. Тем более от молодых привлекательных мужчин.
– Вы находите? – игриво осведомилась она.
– Еще как, – восторженно подтвердил Эдвард. – Я даже не представляю себе, как нужно было бы смешать краски, чтобы изобразить такой оттенок на холсте.
– Вы художник? – тут же спросила Мирейя.
– Нет, – замотал головой Эдвард. – Нет, что вы, всего лишь любитель. Писать картины – мое увлечение. Как минимум это было моим увлечением, пока у меня еще оставалось время на хобби, – снова помрачнел он. – Боюсь, те времена прошли.
Я закатила глаза к потолку. Он еще и рисует. Ну все, спокойные времена закончились. Теперь Мирейя его просто так не выпустит.
– Но я совсем забыл о правилах вежливости, – встрепенулся Эдвард. – Позвольте представиться. Лорд Эдвард Стейли.
Мирейя загадочно улыбнулась, а затем со смешком сообщила:
– Леди Мирейя Альмиконте.
– А-а… – Эдвард застыл в замешательстве. Потом виновато развел руками. – Кажется, сегодня не мой день. Простите, миледи. Я не хотел оскорбить вашего брата. И вас тем более. Я просто сказал, что он…
– Вы просто сказали то, что думали, – подбодрила Мирейя, беря его за локоть. – Не тревожьтесь, меня нисколько не оскорбили ваши слова. Лучше расскажите мне, что у вас стряслось. Чем вас обидел мой брат?
Они неспешно пошли по коридору. Мне, признаться, не слишком хотелось идти за ними след в след. Я как раз раздумывала, стоит ли делать это «через не хочу» или нет, когда из зала, одним из последних, вышел Кэмерон Эстли. Этот факт помог мне определиться. Вместо того чтобы следовать за Мирейей и ее – как подсказывало мне предчувствие – скорым фаворитом, я обратилась к графу:
– Лорд Кэмерон, вы не находите, что слишком сурово обошлись с несчастным молодым человеком?
Эстли бросил взгляд в сторону Эдварда, удаляющегося под руку с Мирейей.
– Во-первых, с ним обошелся не я, а герцог, – ответил он. – А во-вторых, не идите на поводу у жалости, леди Инесса. Любой человек может сочинить слезную историю, лишь бы получить деньги или избавиться от необходимости их выплачивать. Но даже если предположить, что этот юноша говорит чистую правду. Представьте себе, что будет, если герцог станет идти навстречу всем, кто просит его об отсрочке в уплате налогов? Слух разойдется очень быстро, и казна в самом скором времени опустеет. А между тем герцогу и самому надо отправлять налоги королю, а это весьма немаленькие суммы. Все это помимо тех денег, которые он тратит на нужды герцогства. Последнее, к слову, включает в себя и нужды таких людей, как этот самый Стейли.
