— Ох, достанется же какой-то бедняжке! — с совершенно искренним сочувствием воскликнула Мелани. — Тебе повезло: ты этого избежала.
И в этот момент Джон оказался надежно заперт в некоем хранилище в самой глубине памяти, где ему и место. Элен ощутила прилив благодарности и любви к обеим своим крестным. Филиппа ведь тоже позвонила ей и оставила длинное веселое послание на автоответчике, болтая о родстве душ и свадебных колоколах, и не слишком ли она стара для роли подружки невесты? И разумеется, родная мать до сих пор ей не звонила.
— Твоей матушке он тоже понравился.
— Она так сказала?
— Ну, вообще-то, нет, — призналась Мел. — Но я уверена. Кстати, о твоей матери, как она тебе показалась вечером в пятницу, вполне в себе?
— Думаю, да.
Элен с трудом заставила себя вспомнить, как вела себя мать вечером в пятницу. Пребывала ли она в своем обычном настроении и состоянии? Элен была настолько сосредоточена на Патрике, что не слишком обращала на нее внимание.
— А что?
— Ох, да, в общем-то, ничего. Просто в последнее время она… мм… ну, несколько скрытна, как будто не хочет нам чего-то рассказывать.
Послушай, я и сама сейчас держу в себе ужасно важную тайну! У меня просто нет времени на секреты моей матушки. Это я, я сама сейчас — самое интересное в мире.
Ну почему бы ее матери не стать скучноватой и степенной, теперь, когда большая часть бурных событий ее жизни уже осталась позади. Не стать такой, как мать Патрика?
Вот такие совершенно детские мысли бродили в голове Элен, когда она жадно смотрела на тарелку с остатками жареной картошки и мигающий экран телевизора.
— Ты не думаешь, что она заболела или что-то в этом роде? — во внезапном приступе панического страха спросила она, как будто ожидая наказания за собственный эгоизм.
— Нет-нет, — откликнулась Мелани. — Глупо было вот так тебя тревожить. Она в полном здравии. Твоя мама всего неделю назад разбила меня наголову в теннис. Да я, наверное, все выдумала, или мне ужасно хочется посплетничать. Не обращай внимания. Я ведь позвонила просто потому, что хотела сказать: мне действительно понравился Патрик. А теперь оставлю тебя в покое. Скоро встретимся и поговорим!
И она мгновенно повесила трубку. Никто на свете не обрывал телефонные разговоры так же внезапно, как Мелани, в отличие от Филиппы, которая тратила не меньше двадцати минут на то, чтобы завершить беседу. И если бы именно Филиппа сказала, что заметила нечто странное в ее матери, Элен мгновенно сосредоточилась бы на этом. Но Мелани была из тех, кто способен выдумать что угодно. Возможно, ее мать и в самом деле что-то скрывает. И это совсем не обязательно должно быть что-то плохое. Люди вправе иметь свои маленькие тайны.
— У меня тоже есть тайна, — вслух произнесла Элен.
Совершенно необычное ощущение. Элен и припомнить не могла, когда в последний раз у нее был секрет такого масштаба. Если вообще когда-то случался секрет, способный привести людей в состояние легкого потрясения.
Только ты и я, малыш. Только мы вдвоем знаем об этом.
Ей следует хранить свою тайну как можно дольше.
Элен уже снова принялась за жареную картошку, когда телефон опять зазвонил. На этот раз звонила Джулия.
— Я просто поверить не могу, что ты пыталась свести меня с парнем, который ростом мне до подмышек! — завизжала она.
— Извини, — пробормотала Элен с набитым ртом. — Я не знала.
Казалось таким соблазнительным заставить Джулию завизжать еще громче, произнеся всего два слова: «Я беременна!»
— И выглядел он так, будто выскочил прямиком из сериала «Фермер ищет жену»!
— Я думала, Стинки более или менее сексуальный, правда!
Конечно, она ни в коем случае не должна говорить Джулии о своей беременности. Первым вправе узнать Патрик.
— Я не сказала, что он не был сексуальным, — неожиданно возразила Джулия.
Элен невольно вытаращила глаза:
— А… понимаю.
— Когда вы с Патриком ушли, он проводил меня до машины и пригласил как-нибудь выпить вместе.
— И что ты ответила?
— Я согласилась. Как с другом, разумеется.
— Разумеется.
У Элен потеплело на сердце, когда она услышала некоторые перемены в голосе Джулии. Резкость исчезла. Таким тоном Джулия не говорила уже много лет.
— И я наконец выяснила его настоящее имя. Сэм. Я же знала, что никакой он не Брюс. Ох… Эй! Я же забыла сказать, что я просто в восторге от Патрика! Он великолепен. Настоящий мужик из мужиков. Смотри, не испорти все!
— Спасибо за вотум доверия.
— Я серьезно! Продукт высшего качества!
— Ладно.
Да уж, продукт что надо, если учесть, что я уже залетела.
— Я хочу сказать, Джон был чересчур самодоволен, — промурлыкала Джулия.
— И почему это правда всегда узнается слишком поздно? Все вы вели себя так, словно были в восторге от Джона. И ты постоянно хохотала над его шутками.
— Да, остроумием он обладал, — рассеянно ответила Джулия. — Ты смотришь «Красавицу и чудовище»? Как насчет той блондинки с выпученными глазами? Тебе не кажется, что она одержима мыслями об убийстве? Кстати, об этом… Ты мне не говорила, что преследовательница Патрика проникает в его дом!
— Я и сама не знала.
Элен наблюдала за блондинкой с выпученными глазами на экране телевизора. Она совсем забыла о том, что ее открытие касается и Саскии. Что бы та подумала, узнав о беременности Элен? Может, это ее излечит? Или, наоборот, доведет до крайней точки безумия? Хотела ли она сама иметь ребенка от Патрика?
— Ну, как бы то ни было… Ладно, мне надо бежать. Мобильник звонит. Может, это Сэм! Поболтаем позже!
Джулия повесила трубку. Но как только Элен снова уселась на диван с жареной картошкой, телефон опять затрезвонил.
— Привет, милая! — Это оказался Патрик. По какой-то причине одним из их ритуалов стало то, что он, здороваясь, всегда говорил низким голосом американского ковбоя. — Чем занимаешься?
— Смотрю телевизор и… ем картошку.
Элен почему-то почувствовала себя виноватой, словно ее молчание, то, что она не сообщала Патрику о своей беременности, было настоящим предательством. Но ведь неправильно говорить ему об этом по телефону, разве не так? И честно говоря, Элен пока что была не готова узнать, что Патрик об этом думает. Ей достаточно трудно было разобраться и в собственных-то чувствах. А его реакция могла добавить к ситуации новый слой путаницы. Если Патрик придет в восторг, она, конечно, перестанет волноваться, но все равно это случилось слишком быстро. Все казалось неправильным, и самым разумным было бы прервать беременность. Но если Патрик ужаснется, если он сам предложит избавиться от ребенка, Элен будет просто убита. Она хотела этого малыша! Если Патрик скажет: «Я поддержу тебя, что бы ты ни решила», она разозлится. Это ведь была их общая проблема, а не только ее собственная. Но в общем Элен просто не могла придумать такого варианта ответа бедняги Патрика, который бы ей понравился.
