Она вздохнула, протянула руку к ключу зажигания — и тут же уронила ее на колени. Мимо машины по тротуару шла какая-то парочка. Они о чем-то спорили. Внезапно девушка развернулась на каблуках и пошла в обратную сторону, помахав рукой на прощание. Молодой человек смотрел ей вслед. «Поспеши за ней! — подумала Элен. — Она же именно этого от тебя ждет!»
Но парень лишь стиснул зубы, пожал плечами, сунул руки в карманы и направился в другую сторону.
Все эти годы Элен ханжески твердила своим клиентам, что выстраивание отношений — это трудная работа, хотя на самом деле сама никогда по-настоящему не понимала того, что говорила.
Втайне Элен считала, что отношения представляют собой тяжкий труд для других людей, но не для нее, не при ее знаниях, искусстве и уровне эмоциональной тренировки. Ох, что за тщеславие, что за самонадеянность!
Конечно, они с Патриком обо всем поговорили после поездки в горы, в тот же вечер. И облегчение после этого разговора было огромным.
— Это я во всем виновата, — благородно заявила Элен.
— Нет, это полностью моя вина, — возразил Патрик и рассказал Элен о проблемах, которые возникли у него на работе: какой-то заказчик отказывался оплачивать большой счет. И еще он видел Саскию в машине перед домом Элен, когда они отправлялись в горы. Патрик сказал тогда:
— Думаю, я бессознательно передал тебе свое напряжение.
Он старался говорить на ее языке, и это даже вызывало восхищение.
А потом он с ужасом узнал, что Элен пришлось отменить встречу с Джулией, чтобы остаться дома с Джеком.
— Почему ты мне ничего не сказала? Это безумие какое-то!
— Не знаю, — призналась Элен. — Наверное, просто хотела выглядеть хорошей матерью.
— Ты и есть хорошая мать! — воскликнул Патрик. — Меня так радует то, как ты с ним управляешься! Лучше и быть не может! Мне бы и в голову не пришло, что ты никогда не общалась с детьми.
— Наверное, мне и признаваться в этом было не нужно.
— Замолчи, женщина! В том, что сегодня случилось, виноват только я, — решительно повторил Патрик, а потом минут двадцать массировал ноги Элен.
В общем, в тот момент просто не было возможности упомянуть о бисквитах Саскии. Массаж тут же прекратился бы, а Патрик принялся бы метаться по комнате, страдая и ругаясь.
А позже тем же вечером он и в самом деле убрал из прихожей две коробки. Перетащил их в гостиную, оставив на бабушкином ковре две полосы, как будто по нему прокатились шины чудовищного грузовика. Элен как наяву увидела пораженное ужасом лицо бабушки, вспомнив, что та немало времени проводила, стоя на четвереньках и отчищая от ковра некие крошечные пятнышки, заметные только ее собственному глазу.
Прости, бабуля.
Остальные коробки пребывали на прежнем месте. Они будто осели и покосились. И невозможно было вообразить, что они куда-то исчезнут.
Элен повернула ключ и включила фары, осветив улицу перед собой.
Юноша, которого она уже видела раньше, бежал обратно по улице, опустив голову и работая руками, словно тренировался на футбольном поле. Да! Элен ощутила легкий внутренний укол. Он гнался за своей девушкой, чтобы стиснуть ее в объятиях, зарыться лицом в ее волосах. Как это мило!
А может, возвращался, чтобы врезать как следует своей подружке. Жизнь не всегда оказывается такой уж романтичной. Элен выехала на шоссе.
Например, можно вообразить, что первая в жизни встреча с отцом обязательно наполнит вас некими нежными, трепетными чувствами.
Обед в понедельник был откровенной ошибкой. Почему, черт побери, она решила, что встреча днем будет лучше, чем вечером? Ведь было же совершенно очевидно, что ужин куда больше подходит для такого случая. Но в итоге они встретились в каком-то кафе в северной части Сиднея, потому что у всех троих в тот день были назначены и другие встречи в этом же районе, так что все выглядело вполне разумно. Проблема лишь в том, что в результате обед как бы встал в один ряд с этими самыми другими встречами, словно это нечто рабочее, что следовало поскорее вычеркнуть из списка. Элен не отпускало ощущение, что они собрались для недолгих деловых переговоров. На таких обычно кто-нибудь всегда достает планшет и нетерпеливо говорит: «Давайте начнем поскорее!»
И еще освещение было абсолютно неправильным. Вокруг все выглядело чересчур ярким и реальным. Элен совершенно не хотела бы замечать крошечные черные волоски на верхней губе отца. Она не желала видеть поры на коже его носа или розовую кожу, просвечивавшую сквозь редкие волосы на голове. Она не желала видеть, как соус от цыпленка по-мароккански испачкал его губы. И она уж точно не желала видеть, как ее мать весело стирала эти капли своей салфеткой! Ее мать! Она вдруг стала такой мягкой, и терпимой, и женственной! И в какой-то момент она, забывшись, даже принялась крутить прядь собственных волос!
Делу ничуть не помогла и постоянная тошнота Элен. Она самым настоящим образом изменила цвет окружавшего ее мира. Все стало отвратительно-бежевым. А ведь к вечеру должно было стать легче. Почему же она об этом не вспомнила вовремя?
Когда Элен вошла в кафе, обстановка почему-то заставила ее подумать о свиданиях, назначаемых по Интернету: о том, как взгляд напряженно оглядывает зал в поисках лица некоего незнакомца, который вполне мог быть стать спутником жизни. Могла бы я представить, как целую тебя, чужак, гуляю с тобой, просыпаюсь рядом с тобой, спорю с тобой? Вот только в данном договоре о встрече не было пункта, освобождающего стороны от ответственности. На самом деле совершенно не важно, что именно Элен подумает об отце. И она не сможет поискать в Великой Сети и найти себе другого отца.
Сначала ее взгляд скользнул мимо него. Он был просто одним из тех совершенно обычных седоватых деловых людей в хороших костюмах, что наполняли это кафе. А потом Элен увидела мать напротив него. И с трудом ее узнала. Элен ведь привыкла видеть свою мать в компании Мел и Пип, и эта троица всегда привлекала к себе внимание: они разговаривали и смеялись громче окружающих. А теперь, сидя напротив этого седого мужчины, Анна как будто уменьшилась. И вместо того чтобы откинуться на спинку стула в безупречной позе, как королева, она наклонялась вперед, поставив на стол локти, и ее голова была вскинута под странным раболепным углом.
Когда она увидела дочь, то резко выпрямилась, словно ее застали за совершением какого-то дурного поступка, потом улыбнулась и помахала ей. Элен заметила, как на лице матери вспыхнуло выражение гордости, почти мгновенно сменившееся выражением скрытого страха.
Дэвид, ее отец, встал, когда Элен подошла к ним, и изящно расцеловал ее в обе щеки, именно в той манере, какая присуща в наши дни мужчинам определенного возраста и уровня дохода. «В последнее время привычка целоваться буквально вышла из-под контроля в этом городе! — заявила вечером за ужином Маделайн. — Теперь следует ожидать, что тебе придется целоваться с кассиршей, когда ты забираешь свои покупки в бакалейном магазине».
