Я допила остатки кофе и встала.
— Давай сначала зайдем к Би и позавтракаем. Мне нужно подкрепиться, прежде чем разговаривать с шерифом.
Такер снова расплылся в улыбке и пошел следом за мной.
— Кстати, тебе еще звонили.
Я бросила на него вопросительный взгляд.
— Адам Уолкер. Насчет ужина.
О нет! Этого еще не хватало… В такую минуту!
— Он оставил свой номер? — спросила я, не ответив на беззвучный, но настойчивый вопрос брата.
— Я забил его в мобильник.
Такер пригнулся, чтобы я случайно не заехала ему рюкзаком по голове. Собираясь, я рассказала Такеру о нашей вчерашней встрече с Адамом. Хотя мы были с ним в Англии в разное время, он знал историю с Гидеоном.
Такер был единственным членом семьи, который согласился меня выслушать, когда я вернулась из Англии. Это, однако, не изменило его решения туда поехать.
— Я согласен с Би, — вдруг сказал он.
— В чем? — пробормотала я, поскольку в этот момент заворачивала на стоянку возле кафе.
— Сходи с этим парнем в ресторан. Вдруг что-нибудь да получится.
— Не надо об этом сейчас, — ответила я. — Пока не выясню все, что касается Марти, не смогу думать ни о каких свиданиях.
Такер улыбнулся, отстегивая ремень безопасности.
— Ты, однако, не сказала «нет».
— Но я и не сказала, что готова кинуться ему на шею. Сначала надо прожить этот день.
— Как знаешь, — ответил он.
Ни Би, ни Ноя не было у входа в кафе, а Карлтон сидел в той же кабинке, что и вчера утром, будто вовсе не уходил. Он сдвинул груды тарелок и чашек на другую сторону стола и разложил перед собой одну из газет, лежащих рядом стопкой. Можно подумать, у него не было офиса и не произошло убийство, которое необходимо расследовать. Почему он сидит здесь?
Не глядя в его сторону, я кивнула Такеру, чтобы он шел за мной, и проследовала мимо кассы в кухню. Там царил хаос. Ной стоял перед грудой грязной посуды; немолодая тетушка Би, Петра, сидела на высоком стуле и чистила картошку. Двое ее одинаково пожилых дядюшек носились как угорелые с различными кухонными принадлежностями и горшками с дымящейся снедью.
Би вышла из кладовки, держа в руках огромный мешок моркови. Она плюхнула его на прилавок и унеслась обратно в кладовку, кивнув нам.
— Привет, Кира, Такер! Вы подождите меня, ладно? — бросила она через плечо, одновременно выгребая консервные банки.
— Я освобожусь не раньше чем через полтора часа — мне надо срочно приготовить обед, а сейчас сделать морковный салат…
Конец реплики мы не услышали, так как в этот момент она просунула голову между полками.
— Осторожно, милая, — сказала Тиа Петра, поставив стул рядом с ней. — Ты же не хочешь запачкаться.
Затем она вернулась на свой стул и продолжила чистить картошку. Такер подошел и встал рядом со мной.
— Беатрис нервничает, — прокомментировала ситуацию тетя. — Те двое парней не вышли сегодня на работу,
Я нахмурилась и только было открыла рот, как Би вышла из кладовки, удерживая в каждой руке несколько банок с консервами — одна на другой. Муж Петры, Ричард, взял у нее тяжелую ношу и вернулся к плите.
— Спасибо, — произнес он тихим голосом. — Я буду делать энчилады.
Би поблагодарила его и подошла ко мне.
— Прими мои соболезнования, — сказала она, схватив меня в свои медвежьи объятия и поцеловав в щеку. Затем бросила взгляд на Такера: — Когда он сюда приехал?
— Вчера ночью, — ответила я, — после того как Карлтон уехал, я легла спать. Одни сплошные ужасы… Но я справлюсь.
Би состроила мину.
— Сегодня работы по горло, — посетовала она, шинкуя морковь. — Эти два идиота не вышли на работу и не отвечают на звонки. — Она продолжала яростно рубить морковь. — Мне пришлось загрузить работой всю семью.
Итак, Олбрайты подтвердили свою репутацию. Впрочем, меня это не удивило.
Би фыркнула и громко застучала ножом по доске. Оранжевые стружки посыпались из-под лезвия.
— И вот этот, — она кивнула в сторону племянника, который находился довольно далеко, чтобы слышать наш разговор, — проспал сегодня и явился только в десять часов. Нам с Петрой пришлось самим готовить завтрак — все в дикой спешке… Толку от парня становится все меньше и меньше.
Я наблюдала за Би еще несколько минут под звон тарелок и кастрюль — обычный шум кухонной работы. Хотела было предложить ей помощь, но вспомнила, что в последний раз, когда я пыталась помочь, Би вежливо поблагодарила меня и попросила никогда больше не встревать. (Я умудрилась перепутать даже столовые и чайные ложки.)
Такер стоял в стороне и наблюдал за всем этим хаосом.
Би высыпала нарезанную морковь в большую металлическую кастрюлю и передала ее тете Петре.
— Слышишь, Ти! Ты не приготовишь салат? Она вытерла руки о фартук и повернулась ко мне.
— Пойдем поговорим, — предложила Би и направилась к своему кабинету.
Мы последовали за ней.
— Закройте дверь, — сказала она, садясь в кресло.
Я выполнила просьбу, и Такер примостился рядом.
— Ну, так что произошло? Шериф не очень-то разговорчив, хотя торчит в кафе уже битый час.
Я не знала, с чего начать, и поэтому рассказала все — от моего вещего кошмара до прихода Карлтона. Би какое-то время сидела молча, ее обычно подвижное лицо стало каменным.
— Ну, дела, сестренка, — тихо произнес Такер. — Тебе приснилось в точности все, что произошло?
Би помотала головой из стороны в сторону.
— Невероятно, неправдоподобно, — сказала она дрогнувшим голосом. — Такого в Рио-Секо не бывало.
Она взяла обе мои руки в свои, притянула их к себе и снова заключила меня в объятия:
— С тобой правда все в порядке?
Я встала и освободилась от ее объятий:
— В порядке? Я не знаю, что со мной происходит. Не знаю, что я должна чувствовать. Я не хочу плакать и просто в ярости — на Марти, на себя… Да гори оно все! Не представляю, что делать…
Я чувствовала себя так, будто снимаюсь в плохом эпизоде из «Сумеречной зоны». Казалось, если присмотреться, можно увидеть тощего человека в темном пиджаке, стоящего в углу и собирающегося объявить следующий эпизод. Настолько все происходящее было нереально.
— Никто и не говорит, что ты придумываешь, — отрезал Такер со свойственной ему прямотой. — Кейра! — Он вдруг схватил меня за руку и усадил обратно в кресло, хотя я не собиралась уходить.
— Ты никогда не любила Марти, но не виновна в его смерти.
Я наклонилась и обхватила голову руками, не желая его слушать: лучше погрязнуть в пороке, чем испытывать чувство вины.
